Согласно тезису античного автора Протагора, «человек есть мера всех вещей», философия и по сей день выдви­гает свои обоснования в ценностной шкале человечес­ких смыслов. Она пристально интересуется судьбой на­учных открытий и теми социальными последствиями, к которым они могут привести, утверждая в качестве абсолютной ценности человеческую жизнь. Здесь лич­ность творца, мыслителя и ученого не может быть безраз­лична в исследовательском процессе. В философском творчестве всегда происходит углубление человека в са­мого себя. Мыслитель стремится к более точному и адекватному определению своего места в мире. Это со­здает все новые и новые оттенки миросозерцания. По­этому в философии каждая система авторизована, и при освоении философских знаний достаточно значимой оказывается роль персоналий. Философия - это такой род интеллектуальной деятельности, который требует постоянного общения с великими умами прошлого и со­временности: Платоном, Аристотелем, Августином, Кан­том, Тегелем, Хайдеггером, Соловьевым, Бердяевым и др.

В философии важен и ярко выражен национальный эле­мент. Есть русская философия, немецкая философия, английская, французская и, наконец, греческая филосо­фия. Однако нет ни русской, ни немецкой химии, физи­ки, математики.

В многочисленных учебниках и учебных пособиях по диалектическому материализму, которыми так богата наша отечественная философская школа, философию определяли именно как науку о наиболее общих законах природы, общества и мышления. Причем законы мысли­лись как имеющие универсальный и всеобщий характер. Конкретизировались они с указанием на закон един­ства и борьбы противоположностей, взаимоперехода качественных и количественных изменений, закон от­рицания отрицания. Однако смущало то обстоятель­ство, что эта наука о наиболее общих законах в свое время ожесточенно боролась с генетикой, кибернети­кой, теорией относительности, наделяла их бранными эпитетами. По отношению к кибернетике было сказа­но, что она «продажная девка капитализма», а по отно­шению к микрофизике, что она свихнулась в идеализм, наделив электрон свободой волей. В таком контексте философию скорее можно было принять не за мать всех наук, а за злую мачеху.

Философия должна решительно отказаться от претензий на роль «науки наук». Научное мировоззре­ние не нуждается больше ни в какой философии, сто­ящей над прочими науками. Как только перед каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, ка­кая-либо особая наука об этой всеобщей связи стано­вится излишней. И тогда из всей прежней философии самостоятельное существование сохраняет еще учение о мышлении и его законах - формальная логика и диа­лектика. Все остальное входит в положительную науку о природе и истории.

Но если поднимать вопрос, насколько правомерно пред­ставление о философии как о науке (даже при оговорке, что это особая наука, наиболее общая, интересующаяся всем миром в целом, а не частная, рассматривающая какой-либо фрагмент действительности), необходимо выявление критериев научности. В их число включались: повторяемость в наблюдении; интерсубъективность зна­ния (его всеобщность и независимость от личности ученого); воспроизводимость опыта. Все перечисленные ха­рактеристики вряд ли приемлемы для философии с ее обилием авторизованных концепций и стремлением к самовыражению в поиске всеобщего. В науке же господ­ствует представление, что если разные ученые, исследу­ющие одну и ту же проблему одинаковыми методами, по­лучают идентичный результат, то он считается научным и принимается научным сообществом. Наука, претендую­щая на отражение мира в понятийной форме и с точки зрения закономерности, рассматривается как высший этап развития человеческого познания, свободный от предрассудков метод постижения истины, совокупность эмпирически достоверного и логически организованно­го знания.

Вместе с тем исторические параллели философии и на­уки достаточно очевидны. Философия и наука как «зве­нья единой цепи» в направленности человеческого ин­теллекта к постижению основ бытия, в сфере натурфи­лософии, космологии, онтологии не отличались друг от друга.

В отличие от веры, которая есть сознательное признание чего-либо истинным на основании преобладания субъек­тивной значимости, научное знание обладает объективностью и универсальностью и претендует на общезначимость. Научное знание как форма сознательного поиска и познания истины многообразно: оно и фундаменталь­ное и прикладное, и экспериментальное, и теоретичес­кое. Однако все научные знания должны отвечать опре­деленным стандартам. Во всем реальном массиве зако­нов, теорий и концепций действует закон достаточного основания. Согласно ему ни одно положение не может считаться истинным, если оно не имеет достаточного основания. Этот закон является логическим критерием отличения знания от незнания. Другим критерием выступа­ет предметно-практическая деятельность, которая пере­водит спор об истине в практическую плоскость.

Наука видит реальность как совокупность причинно обусловленных естественных событий и процессов, охватываемых закономерностью. Это не поле дей­ствия одухотворенных сил, претворяющих в действи­тельность свою волю и желание, и в силу этого непред­сказуемых. Наука ратует за естественный порядок, ко­торый может быть выражен законами естествознания и математики.

Отвечает ли подобным критериям научности философия? Можно ли предположить, что философы различных направ­лений будут слово в слово повторять положения одной и той же теории, приходить к идентичным выводам и добиваться воспроизводимости суждений? Вряд ли. Философские теории нельзя проверить при помощи опыта или эксперимента, они исключительно зависимы от личности мыслителя, каждая философская система авторизована.

Сам статус научности, который многие века оспаривала философия, предполагает ряд необходимых признаков. Помимо отмеченного выше, критериями отнесения той или иной области человеческого освоения мира к сфе­ре науки считаются:

- определение предмета исследования;

- выработка понятийного и категориального аппарата, этому предмету соответствующего;

- установление фундаментальных законов, присущих дан­ному предмету;

-открытие принципов или создание теории, позволяю­щей объяснить множество фактов.

Исходя из указанных критериев может ли быть философия причислена к ордену наук? Предмет ее - «всеобщее в систе­ме человек - мир», т. е. обоснование факта самой закономерности бытия. Вспоминая аристотелевскую постановку данной проблемы, следует заметить, что Аристотель прямо утверждал, что есть некоторая наука, которая рассматривает сущее как таковое и то, что ему присуще само по себе Предметом ее ис­следования являются начала и причины всего сущего, и «ни одна из других наук не исследует общую природу сущего как такового» Мы не будем вслед за Аристотелем объявлять фи­лософию «божественной наукой» и заметим, что те законо­мерности сущего, которые пытается усмотреть и вычленить философия, не имеют жестко детерминистического характе­ра, на манер лапласовского детерминизма. Современная фи­лософия видит в сущем его стихийно-спонтанное становле­ние, которое может охватываться вероятностным и статисти­ческим знанием.

Если проводить соотношение философии и науки, имея в виду структурные параметры, в частности то, что на­ука включает в свою структур субъект, объект, средства познания и прогнозируемые результаты, то справедли­вости ради следует отметить: такая структурность не чужда и философии. Правда, она обогащает данную структурность возможностью выхода за пределы част­ных проблем, ее субъект одарен возможностью устрем­ляться в сферы трансцендентного Средства, представ­ленные категориальным аппаратом философии, отвеча­ют самым высоким требованиям, так как обладают статусом всеобщности и необходимости. Результат включает в себя рефлексию не только по поводу дости­жения отдельной, частной проблемы, но одновременно и по поводу его значимости для общества, ценности для человечества.

Разделение науки и философии частенько проводится со ссылкой на то, что наука обладает непосредственной прак­тической значимостью, а философия нет. На основании открытий и достижений науки можно построить техничес­кие сооружения, рассуждения философии не имеют прак­тического значения, бесполезны, а иногда и просто вред­ны. Любопытны в связи с этим возражения знаменитого философа науки Ф. Франка, который был уверен, что фи­лософия тоже служит практической цели. В то время как наука дает методы изобретения физических и химических приспособлений, философия дает методы, с помощью ко­торых можно направлять поведение людей. Таким обра­зом, она достигает своей практической цели даже еще бо­лее прямым путем, чем собственно наука. Многие мыслители объясняли эту парадоксальную ситуа­цию тем, что философия требовала близкого соответствия между всеобщими принципами и опытом здравого смысла. Наука же, чем больше углублялась в теоретическую область, тем более удаленными от обыденного понимания станови­лись формулировки ее общих принципов. (Вспомним дефи­ниции законов классической механики, или основоположе­ния коперниканской гелиоцентрической системы, второе на­чало термодинамики). Считается, что успех в науке в большей степени зависит от удачной замены мира здравого смысла миром абстрактных символов, и что для ученого чрезвычай­но важно отказаться от обыденного языка и уметь пользовать­ся языком абстрактных символов, увязывая их в единую сис­тему. Таким образом, философия, несмотря на свою якобы пугающую трансцендентность, тем не менее оказывалась бли­же к обыденному здравому смыслу, чем наука.

Стремление к демаркации (разделению) науки и филосо­фии вызвано желанием освободить науку от экзистенциальных предпосылок, идеологических наслоений и иррациональных мифообразований, квазинаучных яв­лений. Вместе с тем уязвимым пунктом одного из кри­териев науки - опытной проверки (верификации) - является ее несамодостаточность. Это означает, что мо­гут быть встречены такие факты, которые не подтверж­дают данную теорию. Опытное знание не может приве­сти к полной уверенности, что теория истинна, ведь до­статочно одного факта, противоречащего теории, чтобы стало возможным ее опровержение, фальсификация. Традиционный пример: биологи были уверены, что все лебеди белые, пока в Австралии не обнаружили черных лебедей. Принимая во внимание эти обстоятельства, бри­танский философ и социолог Карл Поппер предложил в качестве критерия научности принципиальную опровержимость теории, ее фальсификацию. Иначе говоря, в отличие от научных теорий, в принципе фальсифициру­емых, ненаучные построения, и в частности философия, неопровержимы. Их не может опровергнуть какой-либо факт, ибо они по большей части с фактами дела не име­ют.

В ответ на потребность осмыслить статус и социокультурные функции науки в условиях НТР во второй поло­вине XX в. возникла новая молодая дисциплина - философия науки. Однако образ науки всегда приковывал к себе внимание философов и методологов. Воссоздавая его, философия веком раньше оформилась в специаль­ное направление, получившее название «философия на­уки». У ее истоков как направления современной фило­софии стоят имена О. Конта, Дж. С. Милля, Г Спенсе­ра, Дж. Гершеля.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71