4. Изменение характера объекта исследования и усиление роли междисциплинарных комплексных подходов в его изучении.
В современной методологической литературе все более склоняются к выводу о том, что если объектом классической науки были простые системы, а объектом неклассической науки – сложные системы, то в настоящее время внимание ученых все больше привлекают исторически развивающиеся системы, которые с течением времени формируют все новые уровни своей организации. Причем возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов.
5. Еще более широкое применение философии и ее методов во всех науках.
Предметом активного обсуждения сегодня являются вопросы о самой философии как таковой; ее месте в современной культуре; о специфике философского знания, его функциях и источниках; о ее возможностях и перспективах; о механизме ее воздействия на развитие познания (в том числе научного) и иных форм деятельности людей.
6. Методологический плюрализм, осознание ограниченности, односторонности любой методологии – в том числе рационалистической включая диалектико-материалистическую.
В науке 20 в. все чаще говорят об эстетической стороне познания, о красоте как эвристическом принципе, применительно к теориям, законам, концепциям. Поиски красоты, т.е. единства и симметрии законов природы, – примечательная черта современной физики и ряда других естественных наук. Характерная особенность постнеклассической науки – ее диалектизация – широкое применение диалектического метода в разных отраслях научного познания.
7. Постепенное и неуклонное ослабление требований к жестким нормативам научного дискурса – логического, понятийного компонента и усиление роли внерационального компонента, но не за счет принижения, а тем более игнорирования роли разума.
Эту важную особенность, ярко проявившуюся в науке 20 в., подчеркивал В. И. Вернадский. Личность опирается в своих научных достижениях на явления, логикой (как бы расширенно мы ее ни понимали) не охватываемые.
8. Соединение объективного мира и мира человека, преодоление разрыва объекта и субъекта.
Развитие науки 20 в. – как естествознания, так и обществознания – убедительно показывает, что независимого наблюдателя, способного только пассивно наблюдать и не вмешиваться в «естественный ход событий», просто не существует. Человека – «единственного наблюдателя», которого мы способны себе представить – невозможно вычленить из окружающего мира, сделать его независимым от его собственных действий, от процесса приобретения и развития знаний. Вот почему многие исследователи считают, что сегодня наблюдается смыкание проблем, касающихся неживой природы, с вопросами, поднимаемыми в области социологии, психологии, этики.
9. Внедрение времени во все науки, все более широкое распространение идеи развития («историзация», «диалектизация» науки).
В последние годы особенно активно и плодотворно идею «конструктивной роли времени», его «вхождения» во все области и сферы специально-научного познания развивает И. Пригожий. Он пишет: «Время проникло не только в биологию, геологию и социальные науки, но и на те два уровня, из которых его традиционно исключали: макроскопический и космический. Не только жизнь, но и Вселенная в целом имеет историю, и это обстоятельство влечет за собой важные следствия». Главное из них– необходимость перехода к высшей форме мышления – диалектике как логике и теории познания.
10. Усиливающаяся математизация научных теорий и увеличивающийся уровень их абстрактности и сложности.
Эта особенность современной науки привела к тому, что работа с ее новыми теориями из-за высокого уровня абстракций вводимых в них понятий превратилась в новый и своеобразный вид деятельности. В этой связи некоторые ученые говорят, в частности, об угрозе превращения теоретической физики в математическую теорию. Компьютеризация, усиление альтернативности и сложности науки сопровождается изменением и ее «эмпирической составляющей». Речь идет о том, что появляются все чаще сложные, дорогостоящие приборные комплексы, которые обслуживают исследовательские коллективы и функционируют аналогично средствам промышленного производства.
11. Стремление построить общенаучную картину мира на основе принципов универсального (глобального) эволюционизма, объединяющих в единое целое идеи системного и эволюционного подходов.
Глобальный эволюционизм: характеризует взаимосвязь самоорганизующихся систем разной степени сложности и объясняет генезис новых структур; рассматривает в диалектической взаимосвязи социальную, живую и неживую материю; создает основу для рассмотрения человека как объекта космической эволюции, закономерного и естественного этапа в развитии нашей Вселенной, ответственного за состояние мира, в который он «погружен»; является основой синтеза знаний в современной, постнеклассической науке; служит важнейшим принципом исследования новых типов объектов – саморазвивающихся, целостных систем, становящихся все более «человекоразмернымй».
12. Формирование нового – «организмического» видения (понимания природы).
Понимания природы все чаще рассматривается не как конгломерат изолированных объектов и даже не как механическая система, но как целостный живой организм, изменения которого могут происходить в определенных границах. Нарушение этих границ приводит к изменению системы, к ее переходу в качественно иное состояние, которое может вызывать необратимое разрушение целостности системы.
13. Понимание мира не только как саморазвивающейся целостности, но и как нестабильного, неустойчивого, неравновесного, хаосогенного, неопределенностного. Эти фундаментальные характеристики мироздания сегодня выступают на первый план, что, конечно, не исключает присутствия в универсуме противоположных характеристик.
Таким образом, современная наука даже в малом не может обойтись без вероятностей, нестабильностей и неопределенностей. Они пронизывают все мироздание – от свойств элементарных частиц до поведения человека, общества и Универсума в целом. Поэтому в наши дни все чаще говорят о неопределенности как об атрибутивной, интегральной характеристике бытия, объективной во всех ее сферах.
Постепенно выявляется новый тип деятельности, новый тип экспериментов, новый тип организации научного поиска, при котором ученый обязан дать обоснование социальной значимости, непротиворечивости приложений науки к жизненным ценностям человека, определенные гарантии от антигуманности плодов поиска. Эффективность такого контроля, который включает в себя и этико-гуманистические критерии, в немалой степени зависит от того, насколько он будет компетентным, насколько активно станут участвовать в нем ведущие ученые и общественность, насколько прочным окажется союз науки и демократии.
Наука и техника стали одновременно величайшей надеждой для человеческого прогресса и одной из наиболее серьезных угроз, с которыми сталкивается современный человек. Такая ситуация возникла в связи с колоссальной мощью научной технологии. Направлена ли она на уничтожение болезней человека или на производство оружия, способного уничтожить человеческий род? В некоторых случаях результаты улучшения техники ведут к противоречивым последствиям. Один из результатов этого, характерный для развитых стран и особенно для молодежи,— растущее недоверие по отношению к науке и ее приложениям. И это в то время, когда планета должна обеспечить существование более 6 млрд. людей, что возможно только на основе непрерывного и рационального использования техники. Вместе с тем и безрассудное использование техники, связанное в первую очередь с эксплуатацией, несет столь же серьезную угрозу. Катастрофы можно избежать только в том случае, если науку и технику удастся поставить под строгий и гуманный контроль. Еще более серьезна ситуация в развивающихся странах, где обещанное научно-техническим прогрессом оказалось невыполненным; нищета, голод и болезни все еще являются уделом большей части человечества. Отказ от науки и техники может только ухудшить эту ситуацию.
Наука – это познавательная социально организованная деятельность, и тем самым выявляется целый спектр этических характеристик этой деятельности. Следует отметить, что до сих пор научная деятельность изучается в основном как исследовательская, т. е. направленная на получение нового знания. Это, конечно, фундаментальная характеристика научной деятельности. Однако, как известно, деятельность ученого, особенно современного, не ограничивается исследованием; она включает и преподавание, и информационную работу — как поиск информации, необходимой для постановки исследовательской задачи и обсуждения методов ее решения, так и информирование коллег,— и популяризацию достижений науки, и решение вопросов управления, в том числе исследованиями и разработками, и редактирование, и рецензирование. Наконец, нередко ученый выступает в роли консультанта или эксперта при решении тех или иных проблем. Такой диапазон обязанностей ученого — закономерное следствие как многообразия и взаимосвязи социальных функций науки, так и ее развития, усложнения взаимоотношений внутри научного сообщества.
В этике науки складывается два основных направления: это, во-первых, изучение этических проблем, порождаемых взаимодействием общества и науки, или внешняя этика науки. Во-вторых, особый раздел этики науки представляют проблемы, относящиеся к взаимодействиям в пределах научного сообщества — то, что можно назвать внутренней этикой науки.
Современная техногенная цивилизация ставит новые этические проблемы перед наукой. Долгое время господствовало представление о том, что знание, которое дает наука, есть нечто безусловно благое и полезное, так же как и сама познавательная деятельность и те практические применения, которые получают ее результаты. К этому следует добавить, что научные исследования — если сравнивать с нынешними временами — были не очень обременительными для общества с точки зрения требовавшихся для них материальных ресурсов.
Имеет смысл в этой связи вспомнить о так называемом «технологическом императиве», который, как порой кажется, обрел едва ли не прочность аксиомы. Согласно этому императиву все то, что становится для человечества технически возможным, непременно реализуется практически. При этом явно или неявно предполагается, что уделом людей остается лишь приспособление, насколько оно вообще достижимо, к тому, что порождают все новые и новые джинны, выпускаемые учеными из пробирок.
В 90-е годы все более широкое внимание начинает привлекать «принцип предосторожности» (precautionary principle). В соответствии с этим принципом, коль скоро предлагается использование новой технологии и при этом у кого-то возникают разумные сомнения в ее безопасности, бремя доказательства ее безопасности ложится на того, кто предлагает ее ввести. Конечно, абсолютно безопасных технологий не существует, так что на практике достаточно будет показать, что риск пренебрежимо мал по сравнению с предполагаемыми положительными эффектами новой технологии.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58
