Из-за этого оказалось, что гуманисты не очень хорошо вписываются в историю западной философии. Признать их прямыми предшественниками иррационалистов или экзистенциалистов – значит разрушить одну из «величайших» схем, разделяющих всех философов на классических и неклассических. На самом же деле все развитие таких философских направлений ХХ века как феноменология, герменевтика, постмодернизм, постструктурализм, интерпретативная социология и многих других можно охарактеризовать как возврат к «философствующей филологии». Эта «философствующая филология» может должна рассматриваться как антипод «философствующей геометрии». Когда Гуссерль в своих поздних и неоконченных работах провозгласил в качестве цели дегеометризацию философии и научного метода путем выявления их смысловой основы. Выявлять смысл, понятно, должны филологи. «Если геометрию понимать как смысловой фундамент точной физики, – писал Гуссерль, – то здесь, как и вообще всюду, мы должны соблюдать большую точность. Поэтому для того чтобы выяснить, как строится мысль Галилея, нам нужно будет реконструировать не только те мотивы, которыми он руководствовался сознательно. Не менее поучительно будет осветить и то, что имплицитно содержалось в руководившем им образе математики, хотя и осталось скрыто от него в силу направленности его интереса, ведь в виде скрытой смысловой предпосылки это, естественно, тоже должно было войти в его физику» (1).
Как и воздействие геометрии, влияние конструктивно-технической мысли на научные теории в самых разных областях знания хорошо изучено. По мере развития философии и физики в Новое время мир представляли то как часы, то как паровой двигатель, чтобы предсказывать его гибель или развитие. Геометр может представить, юрист доказать, филолог понять, техник – сконструировать. Они имеют дело с разными вещами. Потому то так важно одним философам представлять мир в виде механизма, другим – в виде текста, третьим – в виде деяния (творения), четвертым – в виде участка земли, который необходимо соразмерить и поделить.
Современное научное мышление, будь то гуманитарные, естественные или технические науки или философия, объединяется вокруг одной общей цели – технологизации и операционализации смысла. Сфера смысла обрела статус пространства манипулирования и экспериментирования благодаря самым разным новациям и интуициям. Такие непохожие направления как феноменология, аналитическая философия, прагматизм, философия науки стремились уйти от омертвевших схем, задающих отношение бытия и сознания, вещей и идей, истины и заблуждения, сущности и явления, чувств и разума, материи и мысли. И все они выбрали сферу смысла как способ привести разнородные сущности к единому знаменателю, как возможность взглянуть со стороны на те теоретические конструкции, которые достались им в наследство от картезианской парадигмы. Парменида можно считать первым из известных нам представителей философии языка. Его ответы на вопросы о происхождении бытия или возможности его исчезновения опираются на обращение к смыслу слова. Его тезис «одно и то же, мыслить и быть» – это закон соответствия слова и его смысла, это программа постижения вещей, основанная на доверии к языку. Доказывать несостворимость и неуничтожимость бытия, его совершенство и неизменность исходя из смысла слова (имени) мог только тот, для кого смысл слова был не менее объективным, чем свойство вещи, именуемое этим словом.
Может быть теперь, когда о смысле решили позаботиться философы, когда смысл превратился в проблему, благодаря такой «заботе» смысл превратится в средство, станет объектом освоения и использования. До сей поры он жил своей жизнью, скрепляя сферу того, что было недоступно человеку, что царствовало над ним, что ограничивало его волю. Теперь же, вслед за исследователями пойдут технологи, которые смогут «взять здесь» и «приспособить там», превратить смысл из цели в средство. До сей поры языковые игры были результатом спонтанно или естественно сложившихся форм жизни. Теперь же можно попробовать задавать новые правила, рождать новые языковые игры, создавать новые формы жизни.
Исследование смысла в ХХ веке проводится с размахом и очень напоминает все предыдущие «рождения рационализма». Вторжение в сферу смысла сегодня – это вторжение в сферу сакрального для его последующего использования. Историческое мышление заменяет метод или, вернее, становится его неотъемлемой частью.
Список использованной литературы
1. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб., 2004. С. 41.
По функциональному основанию, т.е. по роли ценностей для функционирования и развития общества как целостной системы важно видеть различие между преимущественно интегрирующими и преимущественно дифференцирующими ценностями. Но такое различие не может быть априорным. По определению, все ценности позитивны, так как негативны анти-ценности, и интегрируют ту или иную часть индивидов. Но интенсивность осуществления этой функции зависит от масштабов распространения конкретной ценности среди членов данного общества на определенном этапе его развития: если эту ценность одобряет большинство членов общества, ее можно считать интегрирующей; если же ее одобряет меньшинство, то она оказывается дифференцирующей.
По мере развития общества функциональная роль конкретных ценностей может изменяться: дифференцирующие ценности становятся интегрирующими и наоборот. По функциональному основанию можно также различать одобряемые и отрицаемые ценности. В данном исследовании в качестве одобряемых принимаются те ценности, которые поддерживают больше респондентов, чем отрицают. Соответственно, отрицаемые - это те ценности, которые отрицают больше респондентов, чем одобряют.
Заметим, что дифференциация ценностей на одобряемые и отрицаемые не имеет ничего общего с делением их на «хорошие», положительные и «плохие», отрицательные. Речь идет о другом: разные люди по-разному относятся к одним и тем же ценностям, выстраивают разную их иерархию в своем сознании. В этом состоит одна из трудностей понимания и изучения ценностного сознания. На ее преодоление и направлена изложенная выше типология ценностей по нескольким основаниям (критериям).
Для прикладных целей особое значение приобретает типология ценностей по их месту в статусно-иерархической структуре ценностного сознания членов общества. По этому основанию можно выделить четыре группы ценностей:
- ценности высшего статуса, «ядро» ценностной структуры;
- ценности среднего статуса, которые могут перемещаться в состав ядра или на периферию, поэтому их можно представить как «структурный резерв»;
- ценности ниже среднего, но не самого низкого статуса, или «периферию» - они также подвижны и могут перемещаться в «резерв» или в «хвост»;
- ценности низшего статуса, или упомянутый «хвост» ценностной структуры, состав которого малоподвижен.
Ценностное ядро можно охарактеризовать как доминирующую в общественном сознании группу ценностей, которые интегрируют общество или иную социальную общность в некоторое целое. Структурный резерв находится между доминированием и оппозицией, он служит той областью, где наиболее интенсивно проявляются ценностные конфликты между индивидами и социальными группами, а также внутриличностные конфликты.
Периферия включает в себя оппозиционные ценности, разделяющие членов данной общности на приверженцев существенно разных, подчас несовместимых ценностей и потому вызывающие наиболее острые конфликты. Наконец, в хвосте оказываются ценности явного меньшинства, тличающегося от остальных членов общности большей стабильностью своих ориентаций, унаследованных от прошлых пластов культуры. Сформировать совокупность базовых ценностей, которые бы улавливали специфику ценностного сознания населения в кризисно-реформируемом обществе, - довольно сложная задача. но все выполнимая.
Различные системы обладают уникальным ценностным потенциалом, более или менее адаптивным к будущему. Истинным в «зеркале» человеческого сознания признается то, во что человек верит в данный момент. Эти понятия и включаются в логику развития человека и его работы с будущим. Процесс расширения, трансформации сознания, не согласующегося с проявленными знаниями о законах системы высшего иерархического уровня, требует изучения системы отклонения обыденного мышления от понимания модели пространственного развития.
Одним из важных компонентов политического сознания являются политические ценности. Политические ценности рассматриваются как фундаментальные ментальные образования, как абстрактные идеалы не связанные с конкретным объектом или ситуацией, как своего рода представления человека об идеальных моделях поведения и идеальных конечных целях. Таким образом, ценности — это оценка идеального объекта в терминах «хорошо», «плохо», представление о том, что желательно и необходимо.
Ценности — характеристика индивидуального сознания, имеющая ярко выраженную социальную природу. Другими словами, можно сказать, что политические ценности — это усвоенные, приспособленные индивидом (под влиянием личного интереса, ситуации и т.д.) социально-групповые представления. Эти представления усваиваются личностью в процессе социализации формируют конкретные политические установки. Каково отличие политических ценностей от политических установок? Ценности являются представлением человека об идеальном объекте или ряде объектов (например, о политической партии вообще или о свободе слова), в то время как установки характеризуют отношение людей преимущественно к конкретным объектам (данное разделение является, конечно, условным). Кроме того, ценности оказывают значительное влияние на формирование конкретных политических установок, поэтому могут рассматриваться как один из элементов установок.
Ключевую роль во взаимоотношениях «внутреннего» и «внешнего» поведения человека играет политическая установка: она «предшествует действию, являясь его начальным этапом, настроем на действие».
Что же такое политическая установка? Применительно к уровню политического под установками следует понимать отношение человека к тем или иным политическим объектам (институтам политической системы, лидерам и т.д.), его субъективную готовность вести себя определенным образом по отношению к этим объектам.
При этом важно отметить, что на формирование политической установки значительное влияние оказывает социальный контекст: политические установки служат выражением глубоких социально обусловленных мотивационных потребностей, таких как ощущения включенности в структуру социальных связей, близости с социальным окружением, безопасности, самопознания и самоутверждения и т.п.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37
