Главными принципами структурных отношений в аналитике Ж. Делеза выступают различие и повторение, предельно полное описание которых дано в одноименной книге. Здесь Делез показывает сцепление различия и повторения, которое выстраивается в определенную фигуру, которая функционирует по «закону обратного соотношения».
В самом центре этой фигуры пребывает «непонятийное» и безобъектное Различие как эссенция, чьей экзистенцией является Повторение. Различие есть то, чту есть кбк Повторение. Поскольку всякое «что» есть различие - оно «различие в себе». Поскольку всякое «как» есть повторение - оно «повторение для себя». Если различие есть «проведение различия», то, чем оно проводится есть вертикальная ось, и различие есть вертикальная тенденция, которая интегрирует проекции различия в единый горизонт, который Делез называет серией. Серия - это интегрированное единство сингулярностей, среди которых надо различать элементы и случаи.
Вся схема мира сводится Делезом к «вечному» повторению «одного и того же различия. Такая схема содержит помимо явных ницшевских реминисценций аллюзии к философии Гегеля, возводившего «противоречие» в онтологический принцип. Структура заключается во включенности инстанции различия в зазор между конституируемыми им крайностями, которых всегда, как минимум, две. Двоица - это матрица и рамка всякого отношения внутри элементарного различия. «Функция противопоставления состоит здесь в том, чтобы ограничить в правах элементарное повторение, замкнуть его на самой простой группе, свести минимум до двух»[249]. Поскольку изначальное различие - это различие на два, пополам, а пара - форма изначального повторения, то изначальное различие и изначальное повторение - одно и то же. А также «центр» различия и «центр повторения» - это одна и та же точка как центральная точка. Это центральная точка изначальных различия и повтора выступает как «означаемое», для которой «есть две означающие вещи» (Иоахим)[250]. В этом смысле Делез различает два порядка означающих как «два реальных ряда, сосуществующих относительно сущностно иного виртуального объекта». Таким образом, каждый из этих реальных рядов представляет собой проективную серию, одна из которых по способу отношения к идеальному есть идеальная и потому внутренняя, другая - по способу отношения к реальному есть реальная и внешняя[251]. Идеальная серия свивается вокруг вертикальной оси в спираль идеальной репрезентации, но «бесконечная репрезентация напрасно умножает точки зрения, выстраивает их в ряды; эти ряды все так же подчинены условию сходимости на одном и том же объекте, на одном мире». Реальная серия развивается вдоль горизонта в спираль реальной репрезентации, но «есконечная репрезентация напрасно умножает образы и моменты, располагая их кругами, способными к самодвижению; у этих кругов остается единый центр - центр большего круга сознания»[252]. Центр различия и повторения, являясь основанием конвергенции, схождения идеального и реального, вертикального и горизонтального, центрального и периферийного рядов, является «парадоксальным» образом и условием их расхождения, дивергенции. Дело в том, что этот «парадоксальный элемент», «нонсенс», «виртуальный объект» и т.д. конституируется исключительно за счет различия этих двух означающих серий, конституируется именно благодаря принципиальному несовпадению этих рядов, из-за фундаментальной блуждающей «асимметрии». Делез пишет: «Виртуальный объект - частичный не просто потому, что ему недостает оставшейся в реальном части, но в себе и для себя, поскольку он расщепляется, разделяется на две виртуальные части, одной из которых всегда недостает другой»[253]. Виртуальный объект во темпоральном плане «всегда был», это как бы «давно прошедшее настоящее», а в топическом – «он там, где его находят, лишь при условии, что его ищут там, где его нет».
Мы видим, что структура, по Делезу, трехсоставна: она состоит из «децентрированного центра» и двух различаемых им проекций - вертикальной проекции как интроекции и горизонтальной проекции. Эта структура напрямую соотносится со временем. Однако она не просто накладывается на время, но каждая составляющая структуры строго темпорально акцентирована. Децентрированный центр конституирует непрерывную функцию Теперь, вертикальная проекция сжимается в прошлое, а горизонтальная проекция разжимается в будущее.
Поскольку центр различия конституируется как парадоксальная конъюнкция «быть и не быть», то его проекция размыкается в периферию, для которой конституитивной является дизъюнкция «быть или не быть». То есть, парадоксальный центр содержит одновременно некое номинальное (идеальное) «есть» и наличное (реальное) «есть», и содержит он их как одновременное различие, которое проецируется в диахроническое повторение по типу «либо есть, либо нет», «Fort/Da” , располагающееся по периферии. То есть, темпоральной модификацией различия является синхрония, а темпоральной модификацией повторения является диахрония. Периферийная проекция центрального различия обнаруживает наличное, реальное «есть» в есть, а номинальное, идеальное «есть» в «несть». То есть, периферия составляется чередованием «есть» и «несть». Это касается только ряда реальной периферии. А мы помним, что с ним коррелирует другой ряд как идеальный или внутренний. И их корреляция основана на принципиальном несовпадении, асимметрии. В то время, когда возникает элемент в реальном ряду, то есть, некая вещь, в то же самое время исчезает его идеальный эквивалент в ряду идеальном как некое соответствующее ей имя. И идеальная серия, и реальная серия коррелируют относительно инстанции, которая самоконституируется как «форма пустого времени» по ту сторону номинальной синхронии и реальной диахронии, ни одна из которых не является «исходной» или «производной». Дело в том, что именно своим различием они утверждают эту инстанцию как центр своего различия. Обе серии скользят друг относительно друга, с одной стороны, как ряд «пустых мест», а, с другой стороны, как ряд «пассажиров без места».[254] Инстанция, учреждающая одновременность отсутствия и присутствия, образует два ряда пассивных синтезов, и, «если первый пассивный синтез относится к настоящему» и «учреждает «эстетику», «то второй - к прошлому» и определяется «как эквивалентный «аналитике». (Поскольку прошлое существует в идеальной форме памяти, то его бытие носит исключительно номинальный или «виртуальный» характер, и в прошлое мы в состоянии проникнуть только мыслью в режиме вос-по-минания. Традиция этой гносеологической парадигмы протянулась от платоновской теории «припоминания» до гегелевского Erinnerung (“воспоминание”, и одновременно, “движение во-внутрь”). Мышление - это всегда назад-мышление или вовнутрь-мышление). Ряд прошлого и ряд будущего - это дуги некогда распавшегося круга «живого настоящего»- -«дело в том, что ряд реального (или настоящих, переходящих в реальное) и ряд виртуального (или прошлого, сущностью отличного от всех настоящих) образуют две расходящиеся круговые линии, два круга, или даже две дуги одного и того же круга по отношению к первому пассивному синтезу Габитуса»[255].
Затем Делез приводит эти три составляющие структуры времени к соответствию триаде структуры «бессознательного» Фрейда. Фрейд сообщает бессознательному три великие неведения: «Нет», «Смерть» и «Время»[256]. «Нет» - повторение в настоящем или собственно Габитус; Смерть - повторение в прошлом или Эрос; и Время - это повторение в будущем или Танатос.
Поскольку серия прошлого есть лингвистический поток имен, а серия будущего - оптический поток лиц, время есть пауза, задержка или отсрочка между ними. И пауза времени - это пауза нехватки. И здесь Делез солидарен с мыслью Деррида о различии «начала» и «изначального», так как «изначально отсутствие начала»[257]. Ибо «нет более оригинала, но вечное мерцание, в котором в свете отклонения и возвращения рассеивается отсутствие первоисточника».
Рассмотрим некоторые серии, которым в работах Делеза отведена роль слоев, чье скольжение друг относительно друга в режимах схождения и расхождения определяет всю динамику внутримировых процессов. Множество серий, взаимно переплетаясь, конденсируясь в ризому, тем не менее сохраняют свою дуальность, сохраняют различие на две большие группы серий - оптическую и семантическую, причем в последнюю вписана и экономическая серия, поскольку ее функцией является функция экономического означающего. Вообще, основным конституэнтом всякой серии выступает центральный символ, который есть одновременно и как символ центростремительной идентификации, чье движение выстраивается по вертикали, и как символ центробежной интеграции, чей ход прочерчивается линией горизонта.
Оптическая серия. Идущее в вертикальной сфере складывание или сведение угла зрения нацелено на схватывание идеала нулевой оптической формы. Здесь идет синтезирование «зерна» в смысле оптической «зернистости» как единицы оптического разрешения. Схватывание единичного объекта осуществляется как проекция структурной «формальной» вертикали на «содержательный», «объективный» горизонт сущего. Непрерывное направленное к нулю уточнение оптической формы, с помощью микро- и макроскопического инструментария развертывает объективный горизонт от мельчайших элементарных частиц до самых дальних звезд, причем развертывает его в совершенно гомогенную однообразную линию, лишенную какой бы то ни было разнородности. Высота вертикали синтезирования оптической единицы h равна (или почти равна) радиусу (лучу) размаха "паноптического" горизонта, в котором объективируются серии поднадзорных объектов R так, что выполняется соотношение:
[pic] где (( - угол схождения лучей зрения, коррелятивный h;
R - радиус расхождения паноптического горизонта;
(-1 – коэффицент стремления к 0.
Экономическая серия обуславливается возрастанием всеобщности денежного эквивалента, которое увеличивает пространство так называемого Мирового рынка, товарооборота, рынка труда, ведет к глобализации мировой экономики, которая начинает определять политическую реальность. Режимом обобщения экономического эквивалента является создание знаменателя, или символической, или условной единицы денежного измерения, на точности которой основана точность сравнения двух числителей в качестве товаров в процессе операции обмена. Обмен, лежащий в основании динамики труда и капитала, непосредственно относится к метафорическому замещению идеальным означающим реальности. Стоимость как экономическое означающее означаемого труда есть символическая мера вещи. Чем интенсивней экономический символ, тем экстенсивней мера его интеграции. Так, интенсивность доллара вовлекает в орбиту своей интеграции уже весь мир.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29
