А в Турнеле в то время, в ее мрачных залах, раздавались глухие и мрачно звучащие слова молитв во здравие короля... В это самое время, когда природа, казалось, совсем отвернулась, от человека и Богу были не слышны его молитвы, в одной из огромных мрачных зал Турнеля умирал Людовик 12.
На Рождество умирающий призвал к своему изголовью Франциска Ангулемского. При виде умирающего тот даже не смог сдержать улыбки, которую тот - час заметил король. Сейчас его в особенности заботила судьба дочери. Он боялся, что Франциск Валуа испортит ей жизнь. Его личный опыт, как и опыт предков, подсказывал это.
Умирающий вспоминал о несчастной Жанне Французской, некогда им низко отвергнутой, и о своей благочестивой жене Анне. Конечно, Людовик 12 знал о том, что молодой герцог влюблен в королеву Марию, и потому время от времени уста его повторяли всего несколько слов:
Клод, моя дорогая маленькая Клод! 1 января 1515 года ровно в десять часов вечера король скончался.
Глава 5.
Если попытаться вкратце подвести итоги царствования Людовика 12, то окажется, что все, что ему удалось завоевать в результате итальянских походов, было потеряно. Может показаться, что вся деятельность короля, в конечном счете, потерпела крах. Однако будет ли справедлив такой приговор? Потомки его в 16 столетии отнеслись к нему совсем по-иному: на первое место они ставили экономический расцвет Франции, достигнутый в годы его правления, а главное, мир, наконец, прочно воцарившийся в стране, пережившей весьма бурный и неспокойный 15век. «Время правления этого короля, справедливого, экономного, когда речь шла о его собственных нуждах, и щедрого в других случаях, не случайно с ностальгической грустью вспоминали в последующие десятилетия в истерзанной внутренними войнами стране. Не удивительно, что современники, как и его придворный историограф Клод де Сейссель, восхваляли его. Историки позднейших эпох, начиная с Мишле, заговорившего о «королевской тупости», считали своим долгом подчеркивать известную ограниченность Людовика 12. Безусловно, очень часто противники его были гораздо менее щепетильны в выборе средств, более изобретательны в достижении целей и изощренны. Все же вряд ли справедливо считать этого короля слабохарактерным, не слишком далеким, ограниченным и негибким. Во времена тяжелейших бедствий, в 1512 - 1514 гг., Людовик 12 вывел страну из, казалось, безвыходного положения, когда его противники покушались даже на его трон. Франциску 1 наследство досталось уже в полном порядке».
Вот что говорит о Людовике 11, Карле 8 и Людовике 12, Брантом, великий бытописатель 16 века.
«Часто - и даже в самое последнее время - при дворах знатных французских сеньоров и королей любили перемывать косточки сих благороднейших особ. Я не встречал светских угодников, кои бы не нашли что сказать о них иногда лживого, а подчас и истинного. Но должно всячески порицать такой обычай: нельзя покушаться на доброе имя дам - особливо из высшего общества. Причем я имею в виду как тех, что не прочь поразвлечься, так и иных, кои к столь пагубному зелью питают отвращение и пригубливать его не намерены.
При дворах последних наших королей процветали тайное злоречие и пасквили - что вовсе не согласно с простодушными обычаями предков, например, доброго нашего монарха Людовика 11, уважавшего простоту нравов и - как передавали - любившего трапезовать в обширных залах, пригласив к своему столу множество достойных людей (как приближенных к нему, так и прочих), а самые ловкие, бойкие и неутомимые в любовных забавах с нашими прелестницами там были привечаемы особо. Он и сам не отказывался подавать в этом пример, - желая все познать и поделиться своими откровениями с кем ни попадя.
А это, что ни говори, большое непотребство. О жене он был и весьма дурного и чрезвычайно высокого мнения, ценя ее за благоразумие и добродетель, - и благо ей, ибо, будучи от природы нрава подозрительного и угрюмого, он бы не смог сдержаться - и стал бы поносить ее, как и прочих. Когда же он умирал, то приказал сыну своему любить и весьма почитать матушку, однако не давать ей брать верх над собой: «...Но не потому, что она недостаточно благоразумна и целомудренна, а из-за того, что в ней более бургундской, нежели французской крови». И в силу этих же причин король никогда не любил ее, заботясь лишь о законном потомстве, а, добившись оного, вовсе оставил о ней попечение. А держал ее затем в замке Амбуаз - как простую придворную даму, - уделив ей крайне скудное содержание, принуждая носить небогатые наряды, словно какую-нибудь фрейлину. Он оставил при ней очень небольшой двор - и велел проводить время в молитвах, а сам загулял и весело прожигал свои дни.
Зато сын его Карл 8, наследовавший после него престол, был иного нрава, - ибо его поминают как самого строгого и добросердечного в словах монарха, какого когда-либо видывали, ни разу даже намеком не оскорбившего ни мужчину, ни женщину. Он любил их и весьма ретиво, и услужил им достаточно, если не слишком.
Король Людовик 12 был к дамам весьма почтителен, ибо, как я уже упоминал, позволял комедиантам, школярам и дворцовым прислужникам говорить обо всем, кроме королевы, его супруги, и дам и девиц двора, хотя сам он бывал и добрым сотрапезником, и дамским угодником, любил прекрасный пол не менее прочих и таковым остался, но не бахвалился на сей счет, не злословил и не чванился - в противоположность предку своему, герцогу Людовику Орлеанскому...
Да, молодой король Франциск 1 отличался весьма отменным, но изящным сладострастием. Уже в феврале, по возвращении в Париж, Франциск едва не сделал предложения руки и сердца Мэри, и это притом, что его законная супруга мадам Клод ждала от своего мужа ребенка. Быть может, ей было необычайно лестно и выгодно такое предложение, ведь она разом и в одном лице получала завидного мужа и любовника, но то ли страсть к герцогу Саффолку возобладала в ней над прежними нежными чувствами к Франциску, то ли потому, что она решила вернуться на путь чести и добродетели, так или иначе, она отказала. Вскоре она возвратилась в Англию, где и скончалась в возрасте тридцати шести лет в 1534 году.
Впервые прелестную одиннадцатилетнюю красавицу, в дальнейшем известную нам как госпожа де Шатобриан, королева Анна Бретонская увидела 4 сентября 1505 года в церкви Сен-Жан неподалеку от города Морле. Тогда необычная и ранняя красота столь юного создания поразила даже эту чопорную и строгую королеву. Звали это чудесное дитя Франсуаза де Фуа. В 1505 году она была одной из фрейлин королевы Анны. Приблизительно в том же году или годом позже она была обручена с Жаном де Лаваль, молодым богатым сеньором.
Прошло 10 лет. Француза и Жан счастливо жили в своём замке. Однако в один прекрасный вечер кто-то из вельмож рассказал Франциску о ней. И он решил увидеть это чудо своими глазами. Король отправил приглашение явиться ко двору. И он сразу понял, в чём дело. Но он до конца пытался спрятать свою жену от королевских глаз. Но, в конце концов, Француаза была доставлена ко двору. Король был совершенно поражён её красотой.
И надо признать, эта дама была весьма счастлива, найти такого хорошего защитника и покровителя, ибо с тех пор муж не осмеливался сказать ей ни слова и предоставил ей полную свободу действий.
Между тем шел 1519 год от рождества Христова. 11 января этого года скончался Максимилиан Австрийский. Императорский трон оказался свободен, и потому свои претензии на него выставили король Франции, король Англии Генрих 8 и Карл 1, новый король Испании. Увы! Императором был избран последний. Мечты Франциска рухнули. Конечно, это внешнеполитическое поражение было неприятно, но госпожа де Шатобриан смогла успокоить короля.
В 1520 году Францию намеревался посетить Генрих 8, король Англии. Встреча должна была состояться на равнине между городами Гином и Ардр-ан-Артуа, в Артуа, куда король Франции прибыл со всем двором, раскинув в чистом поле не менее трех великолепных и просторных палаток из золотой или серебряной парчи. Эти как по волшебству явившиеся, словно из-под земли дворцы были подобны какому-то сказочному городу. Придворные надели свои лучшие наряды, которые должны были поразить воображение не только английских вельмож, но и самого английского короля. Вскоре появился и он сам. Его сопровождали 5000 человек, в том числе 3000 всадников. Увидев роскошь
французов, он тотчас повелел своим каменщикам и плотникам построить как можно скорее легкое сооружение, которое на первый взгляд казалось огромным и великолепным замком.
Увы! Демонстрация богатств не принесла никакой пользы. Обе стороны так и не пришли ни к какому согласию. Даже более того, Генрих 8, которого король Французский так хотел расположить к себе, уехал страшно раздосадованный и раздраженный.
Жаль, но уже 24 июня 1520 года, после семнадцати дней взаимной любви и обольщения, оба государя расстались друг с другом, так ничего и не подписав. Франциск и Франсуаза отбыли в Амбуаз, король Англии поспешил взойти на корабль, отплывающий на родину. Союз между ними не состоялся. И с этого момента Генриха 8 все более и более начинает привлекать Карл 5. Вскоре состоялась их встреча, на которую король Испании и ныне император Священной Римской империи, именно о владениях которого было сказано, прибыл на королевское собеседование без лишней пышности, даже более того, очень просто и скромно одетым. Такое поведение, и в особенности вид просителя на челе самого мощного из монархов мира так поразили и покорили Генриха 8, что тот уже в скором времени совершенно позабыл об унижении, перенесенном на равнине Ардра. Основа для славного союза столь мощных государств была положена.
В 1515 году, рассказывает Ги Бретон, - когда Франциск 1 только взошел на трон, Луиза Савойская первым делом вспомнила о своих обещаниях - передать Шарлю де Бурбон звание коннетабля' королевства. Шарль де Бурбон был главным и бессменным возлюбленным пылкой Луизы Савойской.
В упоении она строила планы на будущее, надеясь на скорую кончину его законной супруги и задаривая любовника ценными подарками. Так продолжалось до 28 апреля 1521 года, когда Сюзанна де Бурбон, законная супруга коннетабля, скончалась. Теперь страсть герцогини Ангулемской проявилась, открыто, она перешла в наступление, требуя от любовника немедленно узаконить их давние и прочные узы. Время шло, а Шарль де Бурбон, ссылаясь на всевозможные военные дела и нужды, медлил с ответом.
Так могло продолжаться и дальше, если бы Луиза в довольно резкой форме не потребовала у него объяснений. Увы, ее ждало разочарование: герцог де Бурбон ей отказал. С этого момента между ними разгорелась настоящая война, и, само собой разумеется, первый удар в этой войне был за ней. «Придя в себя, она отправилась к королю и, заявила ему, что нужно остерегаться отныне герцога Бурбонского, чьи настроения, по ее мнению, весьма переменчивы. Франциск 1 проявил тогда слабость, прислушавшись к словам своей матери, и обещал ей несколько отдалить от себя коннетабля.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
