Для большинства регионов, как и в советское время, надо беспоко-иться не столько о судьбе русского языка, сколько о судьбе дру-гих языков, в том числе и так называемых титульных. На всерос-сийской конференции «Языковые проблемы Российской Феде-рации и законы о языках», проходившей в Институте языкозна-ния РАН в ноябре 1994 г., на немногие упомянутые выше выс-тупления об угрозе русскому языку в Якутии и Туве приходились более десятка выступлений о совершенно иной ситуации. «В на-стоящее время в большинстве школ Российской Федерации, в том числе в так называемых национальных школах Карачаево-Черкессии, языком обучения является русский». В Хакасии «к составлению учебников и пособий из-за отсут-ствия средств еще не приступили... В настоящее время школ с хакасским языком обучения в республике нет... Практически в настоящее время хакасский язык используется только в географических наименованиях, и то в ограниченных пределах». «Среди детей городских респондентов коми-пермяцкой национальности только у 18,4% дети свободно говорят на языке своей национальности..; нацио-нальной школы в округе практически нет, и только в четверти школ ведется преподавание коми-пермяцкого языка и литерату-ры как предметов..; все средства массовой информации в округе в настоящее время русскоязычны..; на съезде депутатов всех уров-ней, проходившем в Кудымкаре в 1992 году, решение о фор-мальном уравнении прав-русского и коми-пермяцкого языков на территории округа не было принято, хотя большинство депута-тов были коми-пермяками».
В многонациональном обществе стихийно продолжает господ-ствовать потребность взаимопонимания. Сложившиеся стереоти-пы действуют, пусть власть уже не ведет политику русификации. И энтузиасты возрождения языков вынуждены с горечью кон-статировать; «В Бурятии еще немало людей рассматривало пре-подавание родного языка в школе как пустое времяпровождение, предпочитая ему изучение иностранного языка или учебу в му-зыкальной школе»; «Низкий престиж языка способствует дальнейшему усилению дефицита этничес-кой идентичности у коми-пермяков, а ослабленное этническое самосознание все более подрывает позиции коми-пермяцкого языка в обществе..; русский язык субъективно воспринимается как язык более высокого порядка». Автор доклада о коми-пермяках пришел к наиболее печальным выво-дам: «Этнос лишился к настоящему времени своего ядра. Поэто-му столь характерное для других республик движение за нацио-нальное возрождение здесь почти отсутствует... На формирование национально ориентированных кадров местной интеллигенции, особой культурной среды, которая благоприятствовала бы наци-ональному развитию, нужны годы и средства. Существует реаль-ная опасность, что первого в запасе уже нет, а возникновение второго не предвидится, и процессы этнической эрозии приоб-рели у коми-пермяков необратимый характер». И там, где такая интеллигенция есть, пусть в небольшом числе, ее устремления не находят поддержки.
Как и в 20-е гг., образуются «ножницы» между находя-щими официальную поддержку стремлениями национально ори-ентированной интеллигенции, думающей о потребности иден-тичности, и настроениями массы, для которой главной оказыва-лась потребность взаимопонимания. Но кое-что и изменилось.
Раньше языковое строительство вела вместе с интеллигенцией малых народов просветительски настроенная русская интелли-генция, которой ввиду ее лучшей профессиональной подготовки чаще принадлежала главная роль. Теперь просветительские тра-диции почти утеряны, а русское население России обычно на-строено в пользу ассимиляции и не думает о национальном воз-рождении калмыков или коми-пермяков. Раньше большинство представителей нацменьшинств не знали даже грамоты, стихийно преобладали национально-культурные традиции. Теперь люди уже в большинстве имеют среднее образо-вание, но приобретенная культура - во многом культура рус-ская, связанная с русским языком. Вернуться к тому, что уже изгладилось из сознания, труднее, чем шлифовать и развивать уже имеющееся. Поэтому в 20-е гг. гораздо легче было ставить вопрос о развитии образования на малых языках России. Возрож-дение языков часто закономерно связывают с возрождением тра-диционных, иногда дохристианских культур.
Появление «Красной книги» - безусловно, положительное яв-ление. Однако помимо констатации ситуации нужна целенаправ-ленная государственная политика, аналогичная той, которая при всех своих недостатках все же действовала в 20-50-е гг. Пока же при некотором расширении преподавания коренных языков в основном действует инерция старого, в частности, практика школ-интернатов. Среди специалистов существуют разные точки зре-ния вплоть до призывов к созданию резерваций. Однако такого рода политика, разрешая некоторые про-блемы, создала бы много новых, фактически узаконивая второ-сортность народов Севера. К тому же опыт США и Канады пока-зывает, что языки быстро вымирают и в условиях резерваций.
И, безусловно, надо учесть мнение самих малых народов. Хотят ли они остаться охотниками и оленеводами или же им выгоднее освоить городскую культуру? Хотят ли они сохранять свои языки или им важнее хорошо выучить русский? Принудительное сохра-нение традиционной культуры и не имеющих реальных перспек-тив языков ничуть не лучше принудительной русификации. Дру-гое дело, что в любом случае данным народам надо помочь осу-ществить свои желания.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Возвращаясь к ситуации в России в целом, надо отметить два фактора: субъективный и объективный. Субъективный фактор проявляется в столкновении разнонаправленных интересов на-циональных элит, часто далеких от реальности, и сопротивляю-щегося новой «коренизации», чаще пассивно, русского населе-ния при отсутствии четкой политики центра. Впервые со времен Наркомнаца организовано специальное Министерство по делам национальностей, но с 1992 г. мы имеем уже пятого министра. Российская власть прошла через этап «парада суверенитетов» в борьбе с союзной властью (этот этап выразился и в поспешном принятии республиканских законов о языках), затем через ко-роткий этап противоположной «концепции национальной поли-тики... Госкомнаца, которая строилась на отказе от национально-го принципа формирования субъектов Федерации», наконец, исчезла полная ясность. Нынешний министр по делам национальностей в основном занят чеченскими про-блемами, тут уже не до языковой политики. Что касается научно-го обеспечения, то давно существующий в Москве Институт национальных проблем образования (бывший Институт нацио-нальных школ) в 1995 г. фактически перестал функционировать: из-за отсутствия средств его сотрудники отправлены в неоплачи-ваемые отпуска. Заново создан научно-исследовательский Инсти-тут языков России при Миннаце, но его организационное ста-новление явно затянулось.
Что же касается объективного фактора, то некоторые измене-ния происходят. Ряд языков получил шанс подняться с уровня языков бытового общения на уровень региональных языков. Но реальный статус русского языка в России в обозримом будущем изменить-ся не может. Он при любой ситуации сохранит исключительное применение в таких сферах, как естественно-технические науки, соответствующие виды высшего, среднего специального и профессионально-тех-нического образования, информатика, наукоемкие отрасли про-изводства и пр., где применение национальных государственных языков нереально в настоящем и обозримом будущем.
Совершенно иная ситуация складывается в остальных четыр-надцати государствах, образовавшихся в 1991 г. на развалинах СССР. При специфических особенностях каждого из них общие объек-тивные процессы здесь однотипны. Безусловно, нигде языковые проблемы не могут быть самодовлеющими, их решение зависит от общего направления национально-государственного развития.
Уже то обстоятельство, что все четырнадцать государств - быв-шие союзные республики СССР, жестко задало вектор развития. Везде создаются, пусть с разной степенью легкости, государства национального типа. Соответствующая концепция сложилась в Ев-ропе в XIX в. и в XX в. здесь она в основном была осуществлена. Западные наблюдатели указывают, что такая концепция непригод-на, например, для Закавказья и ее применение приводит только к конфликтам и войнам. Однако когда-то некото-рая модификация такой концепции была положена в основу феде-ративного строения СССР, и превращение союзных республик в государства естественным образом произошло на основе нацио-нальных идей. Это относится и к Средней Азии, где эти идеи закре-пились в сознании народов уже в советское время.
В ряде государств их национальный характер прямо закреплен в конституциях, как это имеет место в принятой в 1996 г. Консти-туции Украины. Но и там, где этого нет, косвенно подобные идеи присутствуют.
Любое вновь образованное государство должно решать про-блему государственного языка или государственных языков. При принятой на вооружение концепции национального государства наиболее естественное и самое частое (хотя, как будет показано ниже, не единственное возможное) решение заключается во вве-дении во всех сферах языка господствующего этноса.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алпатов В.М. 150 языков и политика. М.: ИВ РАН, 1999.
Березин Ф.М. , Головин Б.Н. Общее языкознание: Учеб. пособие для вузов. М.: Прсвещение, 1979.
Вайнрайх У. Языковые контак-ты, пер. с англ., Киев, 1979.
Головин Б.Н. Введение в языкознание: Уч. пособие для филол. спец. вузов. М.: Высшая школа, 1983.
Головин Б.Н. Общее языкознание. Уч. пособие. М.: Просвещение, 1979.
Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 1996.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
