В то же время меры государства по стимулированию спроса обусловили высокий уровень инфляции в экономике. Практическое воплощение рекомендаций Дж. Кейнса совпало в 70-е гг. со структурным кризисом, что привело к усилению неравновесия на рынке рабочей силы, к возникновению новых диспропорций. Все это обусловило серьезный кризис кейнсианства и возврат к неоклассическому направлению в экономической теории.

В 80-е гг. усилились позиции монетаристской школы, возглавляемой М. Фридменом, разработавшим политику сдерживания, а также и теории экономики предложения А. Лаффера. Монетаристы главной причиной нестабильности экономической системы считали нарушение законов денежного обращения, отклонение от равновесного уровня цен и количества денег в обращении вследствие стимулирования спроса государством, чрезмерного вмешательства государства в экономику. Устранение этих диспропорций возможно, по их мнению, путем ограничения кредитно-денежной массы в обращении (поддерживать темпы роста на уровне не более 5 % в год), сокращения производственного и потребительского спроса. Что касается дисбаланса на рынке рабочей силы, то сторонники монетаризма выступают против полной занятости, ратуют за естественный уровень безработицы, который определяется законом спроса и предложения и не вызывает повышения цен. Теория экономики предложения была ориентирована на стимулирование предложения путем сокращения налогов с предпринимателей, что ведет к расширению производственных мощностей, росту занятости и т. д.

Эти идеи были взяты на вооружение в США, Великобритании, некоторых других странах. Но кризис 1980-1982 гг. и продолжительный застой в послекризисный период в странах Западной Европы показали неэффективность рекомендаций монетаристов. В последующие годы некоторые страны обратились к неокейнсианскому и некоторым аспектам неоклассического направлений, пытаясь объединить идеи регулирования эффективного спроса и поддержания высокого уровня занятости с различными методами борьбы с инфляцией.

 Приверженец идей кейнсианского направления в экономической теории П. Раймент  писал, что «Трансформация западного капитализма, стала результатом попыток поднять эффективность рыночной системы пу­тем корректировки ее недостатков, за счет развития сотрудничества между бизнесом и государством в сферах дол­госрочных инвестиций, НИОКР, образования и т.д. Такая политика, соответ­ствующая кейнсианской теории управления спросом составила базис того, что в послевоенный период получило название «смешанной» экономики»[5].

Представители  экономической теории неоконсервативного толка, в свою очередь,  считают необходимым минимизировать прерогативы госу­дарства, увеличив самостоятельность рыночных хозяйствующих субъектов, и выступают с критикой сторонников активного государственного вмешательст­ва. Так, американский экономист Питер Бетке отмечал, что: «Те, кто собира­ется осуществить кейнсианское макроэкономическое вмешательство, столь же понимают природу экономической жизни, которой они намерены управ­лять, как и советские плановики»[6]

В моделях кейнсианцев и неоклассиков, рассматривающих соотношение государства и рынка, используется различный объект исследования. Кейнси-анцы трактовали макроэкономический анализ как естественную сферу деятельности государства, где предполагается, что главную роль в проведении экономической политики играет правительство. Сторонники неоклассиче­ской модели в центр внимания ставили микроэкономический анализ, т.е. рас­сматривали взаимодействие отдельных потребителей и фирм. Здесь теорети­ческая методология отправляется от предположения о том, что рынки функ­ционируют лучше при отсутствии государственного вмешательства, и только в тех ситуациях, когда рынок обнаруживает свою «недостаточность», воз­можно государственное вмешательство.

Соединил эти два соперничающих и противоречащих друг другу направ­лений в экономической теории П.Самуэльсон. Существовавшее разделение теории на две части, одна из которых признавала практическую необходи­мость государственного вмешательства в иррациональную стихию экономи­ческих процессов, а другая не уставала превозносить эффективность пове­дения экономических агентов, свободных от государственного регулирования было доведено до уровня конкретных эконо­мических методов. Природе микроэкономического анализа внутренне при­суще отрицание признания ведущей роли государства, а в последние годы это теоретическое предубеждение было усилено ростом политической непо­пулярности сильного государства вообще (как в микроэкономической, так и в макроэкономической сферах). Экономисты стали придерживаться более ор­тодоксальных прорыночных взглядов, обусловленных тем, что практические рекомендации теоретиков кейнсианства способствовали созданию кризисной ситуации 70-х годов нашего века, справиться с которой рыночной системе оказалось не под силу. Понадобились реформы государственного регулиро­вания, сильнодействующие меры консерваторов 80-х годов. Поэтому не­оклассический взгляд на соотношение рынка и государства является весьма актуальным в нашей стране, идущей к рынку от тотального огосударствле­ния.

Вмешательство государства в экономику и выполнение им функцио­нальных обязанностей, (при признании внутренне присущих рынку преимуществ, обеспечивающих эффективное распределение ресурсов) будет счи­таться целесообразным при обнаружении недостатков или «провалов» рынка. Как было сказано выше, рыночная система обнаруживает свою полную не­состоятельность для достижения максимальной эффективности, когда это ка­сается крайнего случая внешних эффектов - общественных благ, т.е. рынок в состоянии удовлетворить потребности в спросе только частных благ.

Отсюда следует, что  к основному критерию це­лесообразности государственного вмешательства, следует отнести производства общественных благ. То есть, производство частных благ идеально подходит для рыночного сектора, а прерогативой государства должно стать обеспечение потребностей субъектов общественным благами.

Общественные блага можно рассматривать как основу определения гра­ниц рыночного сектора, т.е. рынок не способен обеспечить их производст­во. Чтобы оценить в какой степени необходимо обеспечение общественны­ми благами, а значит, применение прямого вмешательства со стороны госу­дарства и корректирования спроса рыночного механизма, надлежит опреде­лить, какие блага следует отнести к общественным, какие к частным. Задача данного исследования и заключается в определении сущностных характе­ристик рыночных благ, имманентно присущих им черт и принципов деления на частные и общественные, на основе которых возможно выделение опти­мальных размеров государственного и частного секторов «смешанной» эко­номики.[7]

На особую природу общественных благ, отличающую их от частных, указывал еще итальянский экономист Уго Мацолла, писавший по пробле­мам государственных финансов, участия государства в экономической дея­тельности. Границы этого участия обосновываются в теории благосостояния А.Пигу. Вклад в развитие теории благосостояния как теории, определяющей пределы государственной вовлеченности (той части общественного произ­водства, которую берет на себя государство с помощью бюджетного финансирования), связывают со шведскими учеными К.Викселем и Э.Линдалем. На недостаточность конкурентного рыночного механизма указывали видные представители неоклассической теории Л.Вальрас и Ф.Визер, считая целесо­образным дополнение рыночного механизма государственным регулированием. Концепция общест­венного и частного блага рассматривается П.Самуэльсоном в «чистой теории государственных расходов». Опираются на позиции П. Самуэльсона и такие американские экономисты, как У.Поссен и С.Слуцкий, а также английский ученый Дж. Бартон. Исследованиями по предоставлению общественных благ занимались также Э.Б.Аткинсон, Дж Э. Стиглиц, Р. Коуз и др.

В рамках рыночной модели экономики происходит производство рыноч­ных благ, под которыми можно понимать экономические блага, характери­зующиеся ограниченностью или редкостью и с помощью которых удовлетво­ряются потребности субъектов хозяйствования данной модели. Ввиду того, что рынок существует в «чисто»" виде, то уместно классифицировать рыноч­ные блага, т.е. выделить такие соподчиненные понятия как частные и обще­ственные блага.

В соответствии с принципами маржиналистской методологии экономи­ческая роль государства может быть определена обеспечением населения общественными благами, и анализ этой роли возможен путем изучения пре­дельных характеристик свободного рынка «общественных благ». Целесооб­разно рассмотреть дефиниции общественных и частных благ.

Благо является общественным, если, будучи даже потребленным одним лицом, оно при этом доступно для потребления другим. Благо является частным, если, будучи потребленным одним лицом, оно не может одновременно быть потребленным другими... без дополнительных затрат.

В определениях указывается на то, что потребление единицы частного

блага доступно только одному субъекту хозяйствования, а единица общест­венного блага может потребляться многими субъектами одновременно и не­зависимо от того, кто оплатил это благо. Можно сказать, что в их потребле­нии субъекты не конкурируют друг с другом. В экономической литературе свойство блага одновременно входит в несколько функций потребления, т.е. потребляться многими без взаимного ущерба получило название «неконку­рентности».

В ряде других экономических источников основополагающим свойством общественного блага выступает свойство «неисключаемости из потребления».

У американского экономиста Олсона Мансура «...общественные блага определяются как любой товар или услуга, которые удовлетворяют следую­щему требованию: если их потребляет любой индивид  из группы , то их могут потреблять и все остальные члены группы. Други­ми словами, те, кто не покупают или не платят за это общественное благо, не могут быть исключены из его потребления (если же они исключаются, то мы имеем дело с необщественными благами)»[8].  Т.е. частные блага подвержены принципу исключения, когда те, кто не в состоянии платить за благо, исклю­чаются из числа покупателей выгод, обеспечиваемых данным благом.

Определение по сути дела сводится к невозможности исключить обще­ственное благо из потребления потенциальных его потребителей. Для неко­торых общественных благ такое исключение из потребления физически воз­можно. Но как показал другой американский экономист Дж. Хэд[9], нет необ­ходимости обеспечивать техническую невозможность исключения, достаточ­но, чтобы это было экономично. По его мнению, такая невозможность исключить из потребления является только одним из двух основных элементов понимания общественного блага. Другим, считает Дж. Хэд, является «совместность предложения» этого блага. Благо обладает такой «несовместимостью», когда потребление общественного блага одним индивидом не вызывает уменьше­ния объема потребления этого блага другим. По мнению Олсона Мансура, «совмести­мость» не является необходимым условием общественного блага, лишь неко­торые будут иметь степень «совместимости», необходимого для определения блага как чистого общественного. Но в целом большинство общественных благ проявляют свойство «совместимости» в достаточной степени.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5