В России, по признанию руководителей Министерства финансов, "весь финансовый рынок имеет несколько непропорциональную структуру. Он перекошен в сторону государственных ценных бумаг, которые имеют низкую конкуренцию со стороны корпоративных ценных бумаг"[114]. Политика правительства состояла в том, что снижение уровня инфляции понизит привлекательность государственных долговых обязательств для инвесторов и позволит включить механизм привлечения приватизированными предприятиями средств на собственное развитие путем выпуска дополнительных эмиссий своих акций. Неэффективность распыленного банковского сектора России настоятельно требовала развития фондового рынка для привлечения ресурсов капитала на предприятия. Банки не смогли выполнить такой функции.
Правительственные круги уделяли особенное внимание развитию фондового рынка по ряду причин. Прежде всего среди реформаторских кругов ставилась задача обеспечение политического успеха массовой приватизации. Неявно предполагалось, что распределяемая в ходе приватизации собственность содержит широкие имущественные права. Широкий класс мелких акционеров нуждался в наличии элементарной инфраструктуры рынка капитала для обеспечения своих прав. Остается лишь сожалеть, что при столкновении политических и экономических задач приоритет приобрело создание новых крупных собственников.
Финансовый рынок и стал механизмом перераспределения собственности от мелких собственников к крупным. Процесс проходил в шесть-семь этапов смены собственников ценных бумаг[115]. После ваучерной приватизации миллионы акций приватизированных предприятий хлынули на фондовый рынок. Очевидно, что в условиях, когда акции доставались первичным инвесторам "бесплатно или почти бесплатно", предложение заметно превышало спрос, лишив тем самым предприятия возможности повышать свой капитал путем выпуска акций. При этом дивидендные выплаты были крайне невысокими, доходы по акции обычно не превышали 1/50 средней зарплаты[116].
Предполагалось также, что фондовый рынок станет механизмом воссоздания дисциплинированности и стимулирования предприятий. В условиях отсутствия развитого фондового сектора предприятия будут по-прежнему строить свою деятельность на основе лоббирования государственных органов на предмет получения субсидий, привилегий и гарантий. Перед рынком корпоративных ценных бумаг ставилась задача предоставления как крупным, так и мелким собственникам механизма давления на предприятия либо путем непосредственного голосования, либо путем вывода своих инвестиций на фондовые рынки. Можно лишь пожалеть, что ваучерная приватизация не приносила, как уже указывалось, никаких инвестиций на предприятие, а в условиях хронически заниженных цен и угроза выброса дополнительных акций на фондовые рынки на практике не могла существенно ухудшить положение предприятий.
Для России была характерна жесточайшая борьба между традиционными группами, связанными со старыми администрациями, руководством министерств и новыми финансовыми структурами.
В российских правительственных кругах предполагалось, что ваучерная приватизация - лишь первый этап многоступенчатого приватизационного процесса. Его второй этап проходил на фондовом рынке, когда началась борьба за контроль над предприятиями в виде скупки акций у трудового коллектива и мелких держателей сторонними инвесторами или “дружественной” с администрацией предприятия группой. Вместе с тем целая серия громких судебных процессов и даже уголовных насильственных преступлений свидетельствовала о том, что реальная борьба за контроль над управлением предприятиями велась не на фондовом рынке, а другими способами. Особенно жесткая борьба обычно велась между администрацией предприятий и внешними организациями типа банков и ЧИФов.
По данным Федеральной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку на 22% предприятий борьба за контрольный пакет завершилась к началу 1996 года. При этом в 1/3 случаев победила администрация, а в 2/3 - внешние инвесторы[117]. В этих условиях эмитенты ценных бумаг и их потенциальные крупные покупатели не были заинтересованы в активной торговле ценными бумагами и росте курсовой цены, так как их целью было массовое поглощение небольших пакетов по минимальной цене. Кроме того, в условиях жесткой борьбы между "инсайдерами" (старой администрацией предприятий) и "аутсайдерами" (новыми "ваучерными" инвесторами) важной задачей становилось сохранение тайны сделок, что по определению мешает развитию рыночных механизмов.
Если разбирать оптимальные стратегии для каждой группы участников рынка по их доле в акционерных капиталах предприятий с точки зрения теории игрового поведения, то можно отметить несколько точек экстремума игровой функции. Для администраций и “дружественной” с ними групп становится выгодным приобретение каждой новой акции до достижения пакета в 75% плюс 1 акция. Для стратегических инвесторов "дружественного" характера, которым требуется обезопасить себя от неожиданных действий других собственников, которые могут изменить политику предприятия - поставщика или клиента, напротив требуется пакет в 25% плюс одна акция.
Для "враждебных" стратегических инвесторов необходим либо пакет в 50% плюс одна акция, либо, по крайней мере, для возможности блокирования дополнительных эмиссии (можно утверждать, что почти все случаи дополнительных эмиссий голосующих акций в России носили "карманный" характер, то есть имели своей целью реструктуризацию состава акционеров[118]) пакет в 25% плюс одна акция. Надо заметить, что именно они часто могут пытаться скупить акции мелких инвесторов, что может повысить курс акций. До достижения какой либо точки экстремума курс растет, а после стремительно падает. Примерами таких изменений может быть Лебединский горно-обогатительный комбинат, чьи акции продавались перед подачей документов на дополнительную эмиссию по цене в 1000 номиналов[119] или Балтийское морское пароходство.
Такая ситуация вела к изменению оптимальных стратегий и для портфельных инвесторов. Ценные бумаги акционированных промышленных предприятий стали появляться на вторичном рынке в конце 1992 и начале 1993 г. Но эти операции носили для портфельных инвесторов разовый характер - в основном скупка акций с целью перепродажи крупного пакета по более высокой цене, так как до 1995 года ни об одном случае реальных выплат дивидендов, сопоставимых с уровнем банковских ставок, говорить не приходится.
Сформированный портфельными инвесторами относительно крупный пакет в соответствующий момент должен быть, исходя из критериев оптимизации стратегии максимизированной прибыли, либо продан стратегическому инвестору, либо “дружественной” с администрацией группе, поскольку этого требуют базовые принципы управления портфельными инвестициями - успеть сбыть свой пакет по максимальной цене (то есть до достижения точки экстремума). С.Кашлев утверждает, что, например, в металлургической области вплоть до 1996 года акции предприятий не представляли интереса для портфельных инвесторов, а только для стратегических, при том, что "зарубежные трейдеры... контролируют, по сути, все предприятия цветной металлургии"[120].
С 1992 г. в стране сложилась по своему парадоксальная ситуация в отношении индивидуальных инвесторов. В условиях либерализации экономики возможности населения по вложению сбережений в ценные бумаги существенно выросли, но реальные объемы инвестиций, как в государственные, так и в частные ценные бумаги были во много раз ниже, чем в 1990 г. в условиях административно-командной экономики[121]. Мелкие собственники, вообще говоря, не были заинтересованы в получении прибылей от торговли ценными бумагами. Их скорее привлекали ценные бумаги "облигационного характера", а не "акционного", когда требуется внимательное слежение за деятельностью эмитентов.
Население на первом этапе функционирования рынка ценных бумаг явно отдавало предпочтение вкладыванию средств в разного рода спекулятивные высокорисковые финансовые компании, функционировавшие обычно по принципу Прози ("пирамиды") и занимающиеся финансовыми операциями, так как обещаемый и какое-то время выплачиваемый доход по вложениям многократно превышает возможности всех других видов вложений. В предприятиях типа "МММ", "Тибет", "РДС" и других в начале 1994 г находилось в обороте от 7,5 до 10 трлн. руб. [122]. На втором этапе, когда существовала возможность инвестиций в реальные предприятия, уровень доверия населения ценным бумагам снизился до ничтожного уровня.
Формирование вторичного рынка акций промышленных предприятий в РФ в части, ориентированной на привлечение частных инвесторов, оказалось фактически парализованным. Например, из 1,5 млн. акций даже такого крупного и известного предприятия, как "Красный Октябрь", предназначенных для продажи индивидуальным инвесторам, было реализовано менее 17 тыс. [123]. Участие частных вкладчиков накладывает большое бремя технических расходов и на само предприятие - реклама, ведение реестра, сам процесс выплаты дивидендов.
В 1993-94 годах инвестиционная активность населения России достигла своего пика. На рынке появилось большое количество инвесторов, которые к тому же кроме денежных средств могли оперировать и приватизационными чеками. Печально, что практически полное отсутствие опыта у них сделало их легкой добычей сформировавшихся компаний спекулятивного характера. А крах фондового рынка спекулятивных компаний в 1993 году нанес существенный удар по инвестиционной активности населения. Население России потеряло в 220 компаниях более 20 трлн. руб. Неслучайно В.Миловидов оценивает ситуацию как "национальную катастрофу, после которой населению будет трудно вернуться к активному инвестированию накопленных средств"[124]. Прежде всего, вообще средств у населения стало меньше, а жесткая государственная финансовая политика еще больше сокращала доходы, а следовательно, и сбережения населения. Причем более консервативная, осторожная и менее склонная к инвестициям потребительских сбережений часть населения пострадала меньше потенциальных инвесторов, склонных к риску.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21
