Скромный ракурс – всего несколько цветов, штрихов, точек – народное искусство удивительно точно и лаконично в своих приемах, немногословно. Народная простота и правда – в непритязательных свистульках, птичках, поросятах. Держишь в руках такую игрушку и думаешь: как легко мы поддались на яркий, пустой чужеземный китч, променяли живую душу на машинную, разучились видеть в малом великое, в простоте – мудрость.

Задумываемся ли мы, сколько труда вложено в рукотворную вещь – вот в эту глиняшку, например. Для кого-то она – безделица, детская забава, а ведь за ней труд, да еще какой и не только творческий. Сначала глинку нужную отыскать надо, привезти, замочить, вычистить, промесить и отбить вручную, чтобы не липла, как масло маслилась – и все это с любовью, лаская да приговаривая. Глинка-то ведь – она живая, она целебная, все болезни из нас вытягивает. Свойство такое природное имеет, кстати сказать.

И вот, наконец, бесформенный комок начинает проявлять формы. Пальцы Анны Харитоновны ловко и быстро лепят головку, грудку, руки, укладывают лепешечки украшений, плетут косу, отсрочивают одежду. Три дырочки спичкой – и вот уже обозначилось лицо. И каждое – свой характер, образ, колорит. Теперь скульптуру надо высушить, сначала на воздухе, а затем в печи. И здесь – вот уж поистине духом, смекалкой и изобретательностью силен русский человек – эта хрупкая и уже далеко не молодая женщина своими руками (и откуда только силы взялись) из камня, кирпича и глины печь для обжига сложила.

Новосиль, куда ты несешься?

Богатые залежи глины способствовали развитию гончарного производства в селе Чернышино Новосильского района, начало которому положили казаки, населившие эти места еще в 16 веке.

Характер промысла не требовал особых приспособлений. По весне из оврагов приносили очень вязкую белую глину, хранили ее с год в погребе. Затем в открытой яме оборудовали горн, обжигали посуду.

Это то, что известно. А если пройдешь по новосильскому парку (горсад он здесь называется) – чуть правее от центральной аллеи и сегодня можно заметить характерный рельеф – вот где, говорят, кипело гончарное производство! Нигде и никем не описано.

Подобный изборожденный рельеф мы встречаем и на берегу Зуши у деревни Шенский Мост. Сейчас на остатках кирпичного завода здесь, говорят, разводят страусов. Или планируют разводить. А чуть дальше – к деревне Тюково – тут уж кирпичный завод не при чем. Что-то безмолвно говорит о том, что и здесь была какая-то древняя «цивилизация».

Один любознательный москвич-дачник (а родом отсюда) раскопал в своем огороде «конные мины» - явно здесь было их производство. Сами изделия кованные, а времена – аж монголо-татарского ига: «минки» эти разбрасывали в реке вдоль брода, а когда монголо-татарские конники въезжали в брод, лошади, наступая на торчащие острия этих изделий, падали тут же от боли. История!

И филимоновцы – не конкуренты.

Места одоевские  - красивые, живописные, леса кругом богаты ягодами сочными, сладким, грибами, дремучие овраги в орешниках непроходимых, звонкая, чистая речка протекает поблизости. Но самая главная невидаль в том местечке – глина, мягкая, пластичная, шести расцветок – синяя, серая, желтая, белая, красная и зеленая. Лежала она почти по верху земли, гостей заезжих удивляя да навлекая на себя гнев местных жителей.

Это рассказ еще об одних соседях по игрушке  - теперь филимоновской.

Люди к глине этой относились совсем неприветливо, укоряли ее, ругали: из-за нее, многоцветной, урожая у них не бывало никогда богатого.

Однажды появился в деревне беглый Филимон. Он смог приспособить никому не нужные глиняные залежи. На ярмарке горшки да махотки быстро в ход пошли. Отбою от покупателей не было. Как-то Филимон сунул в карман глиняную игрушку, что слепил просто так, для забавы и дырочку в ней проколупал, чтоб свиристела. Дунул в нее. Залилась звонкой песнею игрушка. В другой раз побольше таких игрушек наделал - отбою от ребятишек не было.

Стали сами пробовать лепить, к Филимону за советом ходить, за помощью. А тот охотно показывал:

-         Разминай глину усердней, не ленись. Да не силой налегай, только лаской и ловкостью ее возьмешь.

Так мало-помалу приучил народ здешний к незнакомому делу.

Вскоре вырыли горны почти возле каждого дома – поделки обжигать. Выбирали место для них за огородами, под бугорками, чтоб ветру нельзя было зарождающийся огонь из горна сбить. А как пламя за силу возьмется, никакой ветер ему не страшен. Детишек сызмальства приучили свистульки лепить. Малышам что попроще давали мастерить – собаку или утку. А женщины брались за работу посложнее, раскрашивали игрушки горизонтальными полосками. Мужчины больше по гончарному делу хлопотали, сушили поделки, в горне обжигали. Но главная их забота – материал, т.е. глину, доставить вовремя.

К нарядным, расшитым затейливыми узорами полотенцам, к занавескам да скатертям, связанным искусными руками, прибавились новые украшения – расписные свистульки, а в хозяйстве – глиняная утварь. Игрушки-свистульки, посуду глиняную самых причудливых форм и росписей вывозили полными телегами в Калугу, Епифань, Тулу. Деревня та сейчас Филимоново зовется по имени того самого беглеца, пострадавшего во время крестьянского бунта против жестоких хозяев.

Филимоновские игрушки не спутаешь ни с вятскими, ни с каргопольскими, ни с дымковскими: и по раскраске, и по форме отличаются. Вот они: и небольшие по размеру, высотой около семи сантиметров., и покрупнее свистульки – все полосатые, яркие, веселые! Размеры, формы, раскраски соблюдаются мастерами строго. Вот, например, баран – у него обязательно рога колечком, на улиток похожи. А у барыньки непременно утка под мышкой – она для свистка приспособлена. Если доярка, то уж, конечно, при деле – корову доит или козу. Петушок – в гордом одиночестве. Курочка только в обнимку со своими цыплятами.

Форма игрушек особая, на первый взгляд странная. Все они как бы вверх вытянуты, будто к солнышку тянутся. Выглядят поэтому забавно, от их упругих, гибких фигурок веет таинственной загадочностью

Как рождается красота.

Как сегодня делают в деревне Филимоново знаменитые игрушки?

Летом ими заниматься некогда, много дел в полях… А к первому снегу, когда работы становится меньше, мужчины на всю зиму заготавливают глину, которую в деревне синикою зовут. По-настоящему она не очень синяя, близка к этому цвету, но и серым отдает.

Набрали глины, с песком да с водою ее тщательно перемешали так, чтобы ни комочка, ни крупиночки не попадалось. Месить надо долго-долго, руками пробовать чаще – достаточно ли мягка? И вот уж «тесто» вязкое, тягучее, готово, можно лепить.

Но не только цветом своим примечательна глина в Филимонове. Она слишком мягка, поэтому, когда изделие из нее сушат, не выдерживает она жаркого огня, трещинами покрывается. А в более прохладном месте игрушку сушить нельзя – рассыпаться может. Заглаживает мастер влажной рукой эти трещины, и невольно фигурка вытягивается.

Отделяет он от глины комочек, ровно столько, чтоб на свистульку хватило, потому что лепят ее из единого куска – всю от начала до конца. Вот только утку, к примеру, для барыни отдельно лепят или всадника с конем – тоже по отдельности. Быстрыми точными движениями из глины сначала вроде колокол выделывают, потом, глядишь, вырисовывается фигурка барыньки, жеманная такая, чинная, локоток в сторонку, туда ей потом уточку просунут. Из следующего продолговатого жгута появляются копытца, ножки, вот и конь готов.

Не по одному разу пройдутся бережно по игрушке теплые, ласковые руки мастера: очень уж глина непослушна, так и старается все свои капризы показать. Свистулька, будто живая – только что подправили ее, пригладили, глядь, через какое-то время снова пошла трещинками.

Так и «ласкает» ее мастер подолгу, кропотливо, пока не присмиреет будущая игрушка, пока не станет гладкой, ровной, без единой задоринки – вот теперь с ней можно и дальше работать.

Чуть твердеет свистулька, снова за нее принимается мастер – надо чтоб она запела звонко, голосисто. Для этого деревянной палочкой прокалывают в игрушке отверстие, прочищают его тщательно, осторожно, чтоб не попортить изделие. Если что-то в «голосе» том не понравилось, тут же палочкой подправляет отверстие и снова свистит…

В теплом помещении высохли поделки, можно их теперь обжигать.

Всю зиму лепят игрушки филимоновские мастера да еще махотки, посудину всякую. Весною со своими изделиями спускаются по крутой тропинке к горнам. Укладывают бережно все это туда, потом разжигают березовые дрова.

Разгорается огонь, такой жар вокруг стоит, что подойти близко невозможно: горны накаляются добела, а над ними столбом пламя висит. Температура до 700 градусов.

Всю ночь филимоновцы караулят у печей свои будущие поделки. С гармошками, балалайками, с песнями хороводы водят – одеваются к такому событию по-праздничному…

Жар постепенно спадает, медленно остывают горны. С волнением и тревогой достают оттуда свои изделия мастера… Бывало, и черепки одни доставали.

После обжига глиняные изделия меняют свой цвет – они становятся белыми с разными нежными оттенками: то розоватыми, то желтыми, то серыми… На такие свежие, только что обожженные свистульки краска легко ложится… Всего 4 краски используют филимоновцы, а получается жизнерадостно, ярко. Даже если петухи дерутся, даже если жених с невестой осерчали друг на друга, все равно грусть не наводят – с юмором добрым, теплым сделаны они добрыми же руками.

Вот разложили перед собой краски мастерицы. К слову сказать, в прежние времена мало кто в деревне весной яичко отведывал, все они шли на разведение красок. Пробовали мастера красить поделки из состава местных трав, из коры деревьев, из особых сортов глины. Но получалось блекло, невыразительно, да и недолго краска держалась на игрушке. Ныне придумали для мастериц анилиновые краски, которые разводятся лаком, они устойчивы и по цвету ясные, сочные. Кисточки - из куриных перьев, ниточкой перехваченных.

Расцветок не так уж много: желтая, красная, синяя, зеленая. Кисточкой по фигурке – желтый мазок, а на него еще и синий положила мастерица – легкая зеленая полосочка образовалась. А коли по синему красным мазком пройтись – фиолетовый рождается. На желтую полоску красную наложить – оранжево получается… Подсохнет, и можно ее на выставку везти…

Их руками и сердцами.

Сегодня – Евдокия Ильинична Лукьянова – член Союза художников СССР. Сама она почти и не смотрит на стол, разговаривает с собеседником, а руки будто сами по себе существуют, вылепливая, приглаживая, поправляя будущую свистульку. Игрушкой она с малолетства занимается. Лепила вся их семья – от детворы до стариков. Игрушка выручала в нелегкие голодные годы. Спрос на нее был всегда. Елена Кузьминична Евдокимова, член Союза художников СССР. Виктор Федорович Склемин – гончар, ни у кого такие певучие кувшинчики не получались, только у него. Певучие оттого, что стенки у них тоненькие, причудливой формы. И расписаны все по-разному. Многому он научился в детстве у Дмитрия Ильича Дербенева…

Вот она лежит перед ним – глина, мертвая, маслянистая. Склемин мнет ее долго, упорно, побрызгивая на нее время от времени водой. Вроде она уж и мягка достаточно, и пластична, так и скользит в руках, а гончар придирчиво ее перекинет с руки на руку – и опять давай ее дубасить. Глина  аж вся лоснится, блестит. И вот, наконец, он отделяет от куска равные дольки – заготовки делает. Положил первую на гончарный круг, водой смоченный, и даже пришлепнул его, вроде как закрепил. Крутанул круг, и завертелся круглый комочек быстро, стремительно.

На глазах меняется его форма, вытягивается, утоньшается. Ловкие пальцы мастера помогают поточнее закруглиться вазочке… Совсем неуловимым движением Виктор Федорович пристроил руку внутри трубочки, раздавая ее вширь. А другая рука опять же помогала, тут же на подхвате оказалась. Руки будто в одно движение слились – только одна сверху, а другая изнутри, кажется, накрепко сжимает с обеих сторон заготовку, делая стенки сосуда все тоньше, даже страшно становится – вдруг прорвется от неосторожного движения…

Вот круг замедлил свой ход, совсем остановился. Склемин подровнял что-то сверху, снизу подправил, теперь нужно вазочку снять… Очень осторожно берет мастер изделие обеими руками с широко расставленными пальцами и бережно пристраивает его в сторонке – пусть подсыхает. Окрепнет – тогда можно и обжигать.

Гончарное искусство – это не только горшки да махотки, это и вазочки, и кувшинчики, и тарелочки, и кружки с бокалами. Да мало ли чего может придумать настоящий мастер!

Заключение.

Так вот получилось, что разговор наш на гончарном деле да на игрушке зациклился. Да неспроста, наверное. Было время как-то – ну, не было посуды в магазинах. Дефицит. Даже я помню, хоть и ребенком была. А тарелки да чашки чайные имеют такое свойство – биться. И скоро чай пить не из чего станет. А тут приехала к родителям Лидия Михайловна, мамина подруга, и подарила нам несколько чашечек собственного изготовления. Пережили дефицит.

Гончарные изделия – они всегда в домашнем хозяйстве нужны. Никогда не пройдет их время. А значит, производство это нужное, и всегда будет экономически оправдано. А игрушка, наверное, тоже всегда будет сопровождать изготовление посуды, как сопутствующий товар, как возможность самовыражения мастера, как учебное пособие для будущих мастеров, как источник вдохновения, как радость для ребенка (хоть и кратковременная), как долгое эхо прошедших эпох для истинных ценителей декоративно-прикладного искусства. И пока есть ценные глины в новосильской земле, может быть, время от времени будут рождаться здесь мечтатели, которым все-таки удастся когда-нибудь открыть местное гончарное производство.

Используемая литература:

Уткин П.И., Королева Н.С. «Народные художественные промыслы». Учеб. для проф. учеб. заведений. – М.: Высш. шк., 1992.

Костин В.Н., Бережнова О.В., Бутримова И.В., Сальникова Э.В. «Фольклор земли Орловской». – Орел: Изд-во ОРАГС, 2004.

Глаголев В.Н. «Чернышинская глиняная игрушка, ее история и производство». – Новосиль.1932-33 гг. (рукопись)

Дайн

Степанова Е. «Живое чудо народной игрушки». – «Орловская правда», март 1994.

Макушев А. «Игрушка-свистулька – потешная забава». – «Орловская правда», 1993.

Третьякова Г. «Древний промысел». – «Орловская правда», 14 марта 1991.

Терещенкова Т. «Возвращение чернышинской игрушки». -  «Новосильские вести», 29 ноября 1994.

Синюкова В. «Да не иссякнет источник души!». – «Новосильские вести», 25 июля 1997.

Рогов А.П. «Кладовая радости». – М.: Просвещение, 1982.

Маленькие чудеса. Очерки / Составитель Н. Тарановская. – Л.: Дет. лит., 1981.

Хворостов А.С. «Чеканка. Инкрустация. Резьба по дереву». Пособие для учителя. – М.: Просвещение, 1985.

Каменева Е.О. «Волшебная глина». – М.: Малыш, 1983.

Бедник Н.И. «Хохлома». – Л.: Художник РАФСР, 1980.

Шкловская А.Б. «Игрушечные мастера». – М.: Малыш, 1988.

Журавлева З.М. «Филимоновские чародеи». – Тула: Приокское книжное издательство, 1987.

Кирпичникова И. «Красный башмачок». – Л.: Дет литература, 1980.

Утевская П. «История фарфоровой чашки». – М., Дет. литература, 1980.

Амоков В. «Волшебное дерево». – Тула: Приокское книжное издательство, 1988.

Русецкая О. «Прикосновение к истокам. Очерки о народных художественных промыслах России». – М.: «Молодая гвардия», 1987.

Страницы: 1, 2, 3