Что касается научных исследований, то Мари Кюри сосредоточила свои усилия на выделении чистого металлического. В 1910 г. ей наконец удалось (в сотрудничестве с Андре Дебирном) получить это вещество и тем самым завершить цикл исследований, начатый 12 лет назад и раз и навсегда доказать, что радий является химическим элементом.
Мировая научная общественность высоко оценила заслуги Мари. Помимо двух Нобелевских премий, она была удостоена медали Вертело Французской академии наук (1902), медали Дэви Лондонского королевского общества (1903) и медали Эллиота Крессона Франклиновского института (1909). Она была членом 85 научных обществ всего мира, в том числе Французской медицинской академии, получила 20 почетных степеней. С 1911 г. и до смерти Кюри принимала участие в Сольвеевских конгрессах по физике, в течение 12 лет была сотрудником Международной комиссии по интеллектуальному сотрудничеству Лиги Наций. Но вследствие многолетней работы с радием ее здоровье стало заметно ухудшаться. Мари Кюри скончалась от лейкемии в небольшой больнице местечка Санселлемоз во французских Альпах.
Мари Кюри - талантливейший, гениальный ученый, самоотверженный, мужественный исследователь, и одновременно с этим - нежная и любящая женщина, которая всегда оставалась открытой радости и красоте. Поэтому закончить этот короткий рассказ об одном из самых удивительных ученых-физиков двадцатого века хочется словами самой Мари из ее дневника, который она стала вести после смерти Пьера, словами, обращенными к нему, приоткрывающими, на мой взгляд, еще одну грань души этой необыкновенной женщины:"Я хотела тебе сказать, что альпийский ракитник в цвету, и глицинии, и боярышник, и ирисы тоже начинают цвести... Тебе бы все это очень понравилось..."
Хотелось бы отметить следующее. Мария Кюри пережила своего мужа на двадцать восемь лет, и за это время в значительной степени ее трудами учение о радиоактивности выросло в новую отрасль физики и химии. Благодаря ее организаторской деятельности радиоактивность нашла широкое применение в медицине, в первую очередь в лечении рака. Чрезвычайный интерес и уважение к двум поколениям Кюри-ученых объясняется еще и их высокими моральными качествами. Пьер и Мария могут считаться примером того бескорыстного служения науке, той беззаветной преданности своему призванию, о котором писал наш великий физиолог академик И. П. Павлов в своем письме к советской молодежи. Эта преданность науке привела к тому, что жизнь обоих поколений Кюри была в прямом смысле принесена ей в жертву. Мария Кюри, ее дочь Ирен и зять Фредерик Жолио-Кюри умерли от лучевой болезни, возникшей в результате многолетней работы с радиоактивными веществами.
2.5.Женщина - актриса
В октябре 1844 года у красавицы еврейки голландского происхождения Юдифи Харт родилась девочка, нареченная Генриеттой Розин. А так как молодая мать пользовалась репутацией содержанки, то никого не удивило, что появившийся на свет ребенок был незаконнорожденным. Спустя несколько месяцев крошка выпала из высокого детского стульчика, угодив при этом прямо на угли горящего камина. Несчастную тут же запихнули в большое ведро с только что надоенным молоком, а потом долго оборачивали масляными компрессами. Впоследствии актриса рассказывала об этом жутком происшествии с ледяным спокойствием сверхъестественного существа, застрахованного от всех напастей «Ничего, никаких следов, если не считать чересчур розовой кожи». По всей вероятности, она уже родилась с умением держать удар, чтобы ни было.
Ее отдали в пансион мадам Фрассар, а потом перевели в другой при монастыре Гран Шан в Версале. Одной из причин этого решения был и дерзкий нрав девочки, а потому родные решили, что монахиням будет гораздо легче справиться с ее непростым характером. Но и здесь все попытки привить девочке хорошие манеры и интерес к учению были тщетными.
Четыре раза воспитанницу выгоняли из пансиона за поступки, которые считались неискупимыми прегрешениями. И... те же 4 раза принимали обратно, не умея устоять перед просьбами, раскаянием и тем обезоруживающим очарованием, которым эта сорвиголова была одарена от природы. Вряд ли благочестивые сестры могли даже предположить, что они явились жертвами тех чар, которые со временем будут околдовывать всю пришедшую на ее спектакли публику как в Европе, так и в Америке. Хотя, судя по записям монахинь по поводу своих подопечных, этой девочке не был предназначен обычный земной путь, а потому она будет или «ярким светилом благочестия, или одним из краеугольных камней соблазна и ужаснейшей грешницей».
Но однажды это Божье наказание — худшая из всех в прилежании и поведении, бросилась спасать тонувшую в пруду подругу.
Надо сказать, что ничто так не грело Генриетту, как мысль о ее избранности, да еще подтвержденная другими! И она решила остаться в монастыре. Навсегда. Но вот у матери относительно ее будущего были совсем другие планы. На пожизненную ренту жить было не слишком весело, а потому она решила, что девочке нужна профессия и желательно хлебная. На семейный совет был призван очень-очень близкий друг Юдифи Карл Огюст де Морни, сводный брат Наполеона III, бывший тогда весьма влиятельным лицом в государстве и большим ценителем женской красоты. В угловатой и нескладной девочке-подростке он явственно увидел будущую обладательницу совершенно особого типа красоты. Мужчины будут добиваться ее с риском для жизни. А значит, пусть идет на сцену, например в Консерваторию.
На экзамене 16-летняя претендентка читала басню «Два голубя». И вскоре ей было объявлено, что она принята — видимо, желания такого покровителя, как де Морни, исполнялись там свято. А спустя два года птица счастья, вероятно, подосланная тем же доброжелателем, принесла ей плотный конверт с фирменным клеймом «Комеди Франсез». Она даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не сон. Ее приглашают в самый знаменитый и старейший мольеровский театр! Назавтра она уже подписывала трясущейся от волнения рукой контракт. В августе 1862 года новенькая отправилась на первую в жизни репетицию. Ей дали роль в «Ифигении в Авлиде» Расина. 1 сентября того же года протеже герцога де Морни стояла у здания «Комеди Франсез», где висела большая афиша «Дебют мадемуазель Сары Бернар». И с тех пор это сценическое имя вошло в историю.
...Она ждала своего выхода и тряслась так, что стучали зубы. Было ясно, что от страха голос станет глуше — напасть, с которой было столько борьбы, и если ей не удастся взять себя в руки, провал будет неминуем.
Наутро газета писала «Мадемуазель Бернар, дебютировавшая вчера в «Ифигении», — высокая, стройная девушка приятной наружности, особенно красива у нее верхняя часть лица. Держится она хорошо и обладает безупречной дикцией. Это все, что можно сказать о ней в настоящий момент»[9,71]. И все же Сара продолжала играть, но ровно до тех пор, пока не грянул скандал. Восемнадцатилетняя начинающая актриса в ответ на обиду, насененную ее младшей сестре Рашели, дала звонкую пощечину именитой театральной приме. Старание директора уладить конфликт и заставить новенькую признать себя виновной успехов не принесло. Ее упорство закончилось тем, что после года работы контракт был разорван и ей пришлось уйти из театра.
Родственники пришли в шок, но Сара и не думала унывать, пойдя дорогой проб, ошибок, а в общем — перемен. Играла в театре «Жимназ», где провалилась в роли русской принцессы и даже подумывала покончить жизнь самоубийством. Но у таких жизнелюбивых натур после минут презренной слабости обычно наступает прилив энергии. И Сара поспешила взять реванш, удрав от неприятностей в Испанию, где ей довелось встретиться с бельгийским принцем Анри де Линем, который настолько влюбился, что был готов жениться, но при условии ее отказа от сцены. Однако родня принца пришла в ужас от перспективы породниться с неудавшейся актрисой да к тому же еврейкой. В результате ей пришлось отказаться от возлюбленного. А 22 декабря 1864 года у Сары родился сын, позволивший ей найти утешение в материнстве.
Сын Морис всегда был ее самой большой любовью. И, к счастью, эта любовь была взаимной.
Неутолимая жажда играть уже не вызывала сомнений в правильности выбранного пути. В «Одеоне» Бернар играла с 1867 по 1872 год. Роль королевы в «Рюи Блазе» Виктора Гюго открыла еще одну сторону ее дарования. Она играла женщину, не ведавшую любви, — меланхоличную, мрачную и несчастную. Но стоило искренней страсти лишь коснуться ее замороженного сердца, как произошло чудесное превращение. За шумихой, поднятой по поводу внезапного возвращения Бернар после «испанских гастролей», мало кто успел заметить ее артистическое и женское совершенство. Драматический роман с принцем, материнство, неутолимое желание во что бы то ни стало утвердиться на сцене — все это позволяло Бернар внести в свою игру новые краски и нюансы. Она придумывала десятки уловок, заставлявших зрителей заворожено следить за каждым ее шагом. Роза, приколотая к корсажу в первом действии, к четвертому облетала. Этот маленький трюк был изящен и крайне красноречив для тонких душ. В Консерватории Сару ругали за то, что она поворачивается к зрителю спиной, и она «научила» свою спину быть выразительнее иных монологов.
Настоящим даром небес был для Бернар ее голос, голос сирены, полный томления и нежности. Говорили, что в ее горле спрятана арфа. К.С. Станиславский, например, считал искусство Бернар ярким примером сценического совершенства от отточенности дикции до выверенности каждого жеста.
Ни сцена, ни годы, ни болезни не утоляли потребности ее сердца. Хотя она, не стесняясь, признавалась, что никогда не отдавала всю себя без остатка, и рассудок неизменно играл первую роль в любом ее увлечении. Верила ли она в любовь до гробовой доски Едва ли. Дом ее матери, всегда полный мужчин, стал для нее слишком хорошей и суровой школой чувств. «Чем больше я их видела, тем меньше они мне нравились», — признавалась актриса. Незадолго до своего 70-летия, во время американского турне, она всерьез увлеклась Луи Теллигеном, который вдвое был ее моложе. Их отношения длились четыре года и остались в памяти возлюбленного «божественной Сары» как «самые лучшие» в его жизни.
Магическое воздействие на мужчин, бесспорно, немало послужило для ее славы, но всегда существовавшие моралисты строго осуждали подобные нравы, присущие «вавилонской блуднице».
И вот новая сенсация актрису, имеющую такую репутацию, приглашают в «Комеди Франсез». Через десять лет после своего бесславного ухода из дома Мольера она вошла в него на правах триумфаторши. Правда, за разрыв контракта с «Одеоном» ей пришлось заплатить громадную неустойку. А большинство актеров «Комеди Франсез» едва сдерживали зубовный скрежет — ее возвращение оскорбило множество самолюбий, оттеснив в сторону тех, кто мечтал о выигрышных ролях. Но стихия борьбы, стихия сопротивления отнюдь не были чужды Саре Бернар. А потому она шла напролом, порой не успевая уклоняться от ударов, а порой и сама нанося их.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
