Прежде чем ответить на эти вопросы и перейти к изложению собственных представлений о закономерностях циклического характера истории российской государственности, следует пояснить, почему мы избегаем дефиниции «цивилизация», вообще, и по отношению к России, в частности, предпочитая понятие «исторический тип культуры».
Каково место России в её историко-культурном окружении?
Надо начать с того, что сам термин «цивилизация» полисемантичен. В этом нет ничего удивительного, так как любой термин и понятие, характеризующие достаточно сложный объект научной рефлексии, допускают вариативность трактовок, а, значит, неизбежны и разночтения. Например, понятие «современная цивилизация», очевидно, диссонирует с понятиями «европейская цивилизация», «китайская цивилизация» и т.п., так как в их основу положены различные идентификационные признаки.
Наиболее удачной попыткой модернизации определения цивилизации представляется рассмотрение ее как материального тела культуры (24).
Очевидно, что проблема уникальности российской цивилизации, эта проблема уникальности российского типа культуры, как исторически сформировавшегося типа социальной деятельности.
Европа, как историко-культурный регион, имеет довольно расплывчатые географические границы. Её геополитическая реальность есть следствие свойственного любой социокультурной общности противопоставления «мы-они». Понятие «Европа», адекватное региону, именуемому так сегодня, становится реальностью в период формирования типа культуры, который принято называть «христианским». Иными словами, Европа -- это христианский мир, противостоящий миру нехристианскому -- Азии, т.е., по существу, всему остальному миру (применительно к известному хронологическому периоду). В доколонизационный период христианский тип культуры укладывается в географические рамки Европы. Необходимо отметить, что формирование типологических черт западноевропейского и российского типов культуры происходит в эпоху средневековья, и к нач. ХVII в. они приобретают вполне завершенный характер.
Надо отметить, что в современной исторической, культурологической, политологической и т.п. литературе доминирует точка зрения об уникальности России, о ее, едва ли, не самодостаточном характере. В ходу термины «западноевропейская» и «российская» цивилизации. Особенно настойчиво эта мысль звучит в публицистике. Такой подход образует в центре Европы, своего рода, типологическую «дыру», «болото», имеющее весьма расплывчатые социокультурные характеристики и растягиваемое между двумя самодостаточными цивилизациями. Речь идет о восточноевропейских государствах, а теперь к их числу можно было бы прибавить и западную часть бывшего СССР. В полной мере эти тезисы применимы и к ряду других регионов, среди которых, безусловно, и Кавказ. Такого рода «пробел» привел к появлению в 1990-е годы концепций о «кавказской» или даже «северокавказской» цивилизации.
При всем различии Запада и Востока Европы (имея ввиду Россию) необходимо отметить общий источник формирования этих типов культуры. Возникая первоначально как ересь в иудаизме, христианство становится важнейшей составляющей Восточно-средиземноморского региона осевого времени (25), определяющего структуру и характер современной цивилизации, наряду с Индией и Китаем. Именно христианство становится основой западноевропейского и российского типов культуры. Этот факт весьма важен, ибо библейская традиция решающим образом повлияла и на арабо-исламский тип культуры, представляющий собой действительно нечто совершенно самостоятельное. Христианство выступает в этом смысле неким идентифицирующим и «сужающим» фактором в смысле вариативности формирования типологических черт культуры Европы.
Дальнейшее распространение христианского типа культуры получило западное и восточное направления. Колонизация азиатского региона, как известно, не привела к существенному изменению его культурно-типологических характеристик, и европеизация Африки сомнительна не менее. Любопытно, что христианская культура в ее западном варианте распространяется на запад представителями западного же региона Европы, включающего несколько этнических групп (англичане, ирландцы, французы, португальцы, испанцы, голландцы). Среди колонизаторов нет хоть сколько-нибудь заметной доли других европейских народов. Распространение христианского типа культуры на восток осуществляется усилиями российского суперэтноса, включающего в себя несколько субэтнических групп, некоторые из них (главным образом, казачество) особенно активно проявляют себя в колонизации пространств к востоку от исторически определенных границ Европы. Здесь мы также не наблюдаем весомой роли этносов и культур, находящихся под традиционным влиянием России, не говоря уже о ближайших западных соседях.
Практически одновременно начинается распространение христианского типа культуры на запад и на восток. Сложившиеся на новых территориях в эпоху Нового и Новейшего времени социокультурные общности и варианты этнокультур так же своеобразны, как Западная Европа и Россия, и несут в себе особенности их типологических черт.
Если допустить применимость к России понятия «цивилизация», то проблема «извечного метания России между Востоком и Западом», по существу, сводится к вопросу: является ли она самодостаточной цивилизацией или частью европейской цивилизации? Очевидно, что ответ на этот вопрос, ещё со времён споров западников и славянофилов, зависит от убеждений исследователя, так как аргументов в пользу любой из названных позиций можно найти предостаточно.
Попытаемся взглянуть на эту проблему в иной плоскости. По нашему мнению, Россия не является самодостаточной цивилизацией. Она представляет собой региональный вариант христианского типа культуры (так же как и Западная Европа), составляющего основу европейской христианской цивилизации. Последняя имеет бинарный характер с ярко выраженными социокультурными полюсами, которые представляют западноевропейский и российский исторические типы культуры.
Европеизация России, или, скажем по-другому, проникновение европейских традиций и черт культуры в различные сферы общественной деятельности и в сами основы российской государственности, в том числе, имеет циклический характер. Почему это происходит? Между «Востоком и Западом» мечется не Россия, позволим себе заметить, что такого метания вообще нет. Европейская цивилизация как бы пульсирует между своими полюсами. Это не Россия, а, образно говоря, Европа «мечется» между своей западной и восточной частями, разумеется, в культурно-типологическом смысле. Векторы влияния России и Западной Европы в рамках европейской цивилизации находятся в состоянии динамического равновесия: усиление влияния одного из типов культуры ведёт к ослаблению другого и так далее. Поэтому периоды гармоничного состояния российской государственности трактуются как обретение своего «истинного пути», а кризисы, сопровождающиеся естественным усилением европейского влияния, связаны с истериями по поводу «измен», «продажи родины», «предательства», «международного заговора» и т.п. При этом надо подчеркнуть, что привнесённый в период кризисного состояния тот или иной элемент европейской культуры, как правило, приживается и в дальнейшем рассматривается как вполне «русский». Речь идет, безусловно, не только о матрёшках и самоварах, и даже не столько о них. Европеизация на различных этапах затрагивала и систему общественной организации, и отдельные черты мотивационной сферы исторических субъектов. Не стоит недооценивать и процессы усиления российского влияния на Европу, которые проявлялись периодически, начиная с Нового, и особенно Новейшего периода истории.
Процессы европеизации России зачастую включаются в число «волн» её модернизации, что не противоречит заявленным в нашей работе подходам, а трактует те же самые циклические процессы развития историко-культурного типа в контексте иной методологической модели, задействованной нами частично.
Таким образом, мы не находим целесообразным использование понятия «цивилизация» применительно к России. В контексте заявленных подходов, а также поставленной цели и задач исследования, считаем необходимым и достаточным применение понятия «исторический тип культуры» («историко-культурный тип»).
Системообразующим компонентом российского историко-культурного типа является уникальный набор типологических черт культуры, в основании которого лежит исторически сформировавшийся тип ментальностей. Последние представляют собой, своего рода, ядро культуры, её генетический код (26).
Определяющими чертами российского исторического типа культуры, на основании которых сформировался идеал социотипа, будем считать патернализм, государственность и социоцентризм. В целом данный социотип можно охарактеризовать как мобилизационный (27).
Следующий вопрос, который, хотя бы в самом общем виде, необходимо затронуть: что же является движущими силами общественного развития? Мы придерживаемся того мнения, что оно всё-таки происходит. Рассмотрим, что является побудительным мотивом деятельности и причиной усложнения социальной структуры общества, основой эволюции историко-культурного типа.
Источником, необходимым и достаточным условием становления и развития любой общественной системы является биосоциальный характер личности. Это означает, что кроме жизненных (биологических) потребностей, человеку присущи и надбиологические потребности (социальные и познавательные). Таким образом, особое значение приобретает вопрос о соотношении явлений «культура-личность». Можно выделить три наиболее известных направления в решении этой проблемы.
В XVIII-XIX вв. сформировался натуралистический подход (Т. Гоббс, Ж.-Ж. Руссо, Ч. Дарвин, И.П. Павлов и др.). Второй подход главным свойством человека признавал социальность (К. Маркс, Ф. Энгельс). Третий подход получил название философско-антропологического (А. Гелен, Э. Ротхакер, М. Шолер, Л. Шестов, Э. Фромм и др.). В современных концепциях человеческой природы зачастую своеобразно сочетаются и интерпретируются все три подхода.
Мы исходим из тезиса, что, условно говоря, горизонт сознания человека «разомкнут». То есть, сознание человека открыто для качественных изменений и трансформаций, оно способно эволюционировать. Это то, что выделяет человека из всего остального мира живой материи.
Жизнестойкость и развитие целостного сообщества - обязательное условие существования личности как явления социального. Эта особенность придала инстинкту самосохранения как бы второе значение, некую двухуровневость. Речь идёт о том, что если общество оказывается не жизнестойким, то само понятие «личности», как части социального организма, теряет смысл.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31
