Но решиться на принудительное отчуждение помещичьих земель царскому правительству было нелегко. Покушение на частную собственность вообще, дворянскую тем более (пусть даже и за выкуп), противоречило всем принципам и грозило серьезными политическими осложнениями. Можно было и не удовлетворить крестьян (на всех не хватит), и оттолкнуть от себя помещиков. Поэтому кабинет Витте попробовал договориться с ними «по-хорошему». Министр финансов И. П. Шипов и управляющий Крестьянским банком А. И. Путилов обратились к губернаторам, предводителям дворянства и земства с просьбой уговорить помещиков продать до весеннего сева достаточное количество земли Крестьянскому банку для перепродажи крестьянам, чтобы те поверили, «что можно и без захватов надеяться на осуществление обещаний правительства». «Если этого не удастся сделать,-- доказывал Путилов,-- то все равно удержать землю в своих руках будет почти невозможно. Жестокие насилия, начавшиеся нынешней осенью, не улягутся и едва ли не будут еще страшнее весною, когда дело дойдет до запашки и ярового сева. Таким образом, образование земельного фонда для крестьян является прямым спасением для частного землевладения».

Собственно, удирающие из горящих усадеб помещики в 1905--1906 годах готовы были продать Крестьянскому банку немало земли (в 1906 году ему было предложено 7,6 миллиона десятин), но даже под угрозой пожаров и погромов они заламывали непомерно высокую цену. За закрытыми дверьми одного из бюрократических совещаний Путилов сетовал на «помещичьи аппетиты», а в своих циркулярах пытался объяснить собакевичам XX века, что именно их стремление содрать с крестьян побольше послужило «...одной из существенных причин, вызвавших столь грозно заявившее себя аграрное движение». Но поместное дворянство не внимало призывам к умеренности и получало поддержку в высоких сферах. Министр внутренних дел П. Н. Дурново опротестовал циркуляр Крестьянского банка о земельных ценах как «акт нарушения прав частной собственности» и «требование продажи земли во что бы то ни стало».

Вот в этой-то обстановке министр земледелия Н. Н. Кутлер с явного благословения Витте начал подготовку закона о принудительном отчуждении помещичьих земель. Как и в мигулинской записке, речь шла о землях, не эксплуатируемых са.мими помещиками, а сдаваемых в аренду крестьянам. Кутлер по-прежнему предпочитал добровольные сделки и предусматривал принудительный выкуп лишь в случаях, если бы помещики вообще не захотели продать Крестьянскому банку до зарезу необходимые ему угодья, либо выставили бы «слишком несоответственные требования» относительно цены. Мне кажется, что Витте и Кутлер надеялись: появление такого закона подтолкнет, наконец, помещиков к мирным соглашениям с банком, вовсе не собиравшимся обижать «излюбленное сословие». Они просчитались. Помещики в провинции публично называли Кутлера «мерзавцем, висельником, анархистом». К Николаю пошли записки, в которых Кутлера, Шилова и Путилова обвиняли в «революционных замыслах» и требовали заменить Витте «лицом более твердых государственных принципов». Николай, которому и навязанная ему конституция, и принудительное отчуждение, и Витте лично были поперек горла, 4 февраля 1906 года выгнал Кутлера из Министерства земледелия, не дав ему никакого поста (по традиции отставные министры назначались членами Государственного совета), а в апреле, за несколько дней до созыва I Думы, отправил в отставку Витте вместе со всем его кабинетом.

Среди попыток реформ кабинета Витте следует назвать работу графа Толстого на посту министра просвещения.

Во время непродолжительного министерства И.И.Толстого был разработан проект нового университетского Устава, согласно которому инспекция упразднялась, вводилась должность проректора, правом поступления в университет наделялись выпускники всех средних учебных заведений, без различия пола, национальности и вероисповедания, сокращалась плата за обучение. В основу организационной деятельности университетов было положено "самоуправление профессорской коллегии". Деятельность И.И.Толстого в немалой степени способствовала расширению доступа к университетскому образованию: 14 декабря 1905 было разрешено принимать в университеты семинаристов; 8 февраля 1906 был отменен циркуляр, закреплявший университеты за учебными округами; 18 марта разрешен прием выпускников реальных и коммерческих училищ, сдавших дополнительные экзамены за курс гимназий. Но добиться законодательного оформления проводимых реформ И.И.Толстой не смо Проект временных правил движения в законодательном порядке не получил, ибо, по мнению С.Ю.Витте, нельзя было надеяться на его утверждение в Государственном Совете. Одновременно правительство отказалось узаконить право женщин на получение университетского образования.

Министерская деятельность графа -- его стремление реформировать образование в России, очистив школу от наслоений сословности и губительной русификации и придав ей современный вид, -- навсегда подорвала его репутацию в глазах правящей элиты. Об этом пишет и сам Толстой, которому вел. кн. Николай Михайлович, симпатизировавший ему, передал настроения при дворе: “Вы благодаря Вашей деятельности в качестве министра окончательно погубили Вашу служебную карьеру: Вас даже в члены Государственного совета никогда не назначат, тогда как назначают туда всяких идиотов и рамоликов. Я возмущаюсь, но это факт непреоборимый”. Там же. С. 296. И спустя три года Толстой записывал в дневнике: “Меня при дворе считают революционером”. Там же. С. 234.

В период между разгоном Первой Думы и созывом Второй Думы явственно проявились противоречия относительно вероисповедной реформы и во властных структурах. Витте, при всех своих колебаниях, ратовавший за их продолжение натыкался на стену «непонимания» со стороны правых, которые объединились в своем неприятии к нему еще со времен октябрьского Манифеста о свободах и жаждали реванша. Нежелание реформирования вероисповедной политики Витте объяснял тем, что «фактическое проявление революции скопом подавлено». В докладе Николаю II с просьбой о своем освобождении от должности премьер-министра он, разъясняя свою позицию, писал: «По некоторым важнейшим вопросам государственной жизни, как, например, крестьянскому, еврейскому, вероисповедному и некоторым другим, ни в Совете Министров, ни во влиятельных сферах нет единства. Вообще, я не способен защищать такие идеи, которые не соответствуют моим убеждениям, и потому я не могу разделять взгляды крайних консерваторов, ставшие в последнее время политическим кредо министра внутренних дел».

Неприятные впечатления оставляли палки, которые вставлял в колеса реформ император. Он вообще всячески препятствовал нормальной работе кабинета, интриговал.

Витте писал, «что государь после 17 октября желал действовать в нужных случаях с каждым министром в отдельности и стремился, чтобы министры не были в особом согласии с премьером, могу рассказать для примера следующий факт. Как-то раз, уже месяца через 2--3 после 17 октября, встречает меня в приемной государя генерал Трепов и говорит мне, что было бы очень желательно выдать ссуду из Государственного банка Скалону, офицеру лейб-гусарского полка, женатому на дочери Хомякова, нынешнего председателя Государственной думы; я ответил ему, что для этого нужно обратиться в Государственный банк; он мне сказал, что Государственный банк ссуды не выдает, так как она не подходит под кредит, допускаемый уставом. Я ответил, что в таком случае Скалон ссуды не получит, что прежде иногда такие ссуды вопреки устава банка выдавались по высочайшему повелению, но что теперь это невозможно, во-первых, потому что едва ли это соответствовало бы духу 17 октября, а во-вторых, не время говорить о подобных ссудах, когда страна переживает столь сильный финансовый кризис. Что же касается существа дела, то я его не знаю, но по моей опытности в подобных делах, по внешней оболочке дела Скалона, я почти уверен, что Государственный банк на этой ссуде поплатится, во всяком случае она обратится в долгосрочную ссуду.

Затем через некоторое время приходит ко мне министр финансов Шипов и говорит, что он пришел проведать меня по поводу моего здоровья, а я с приезда из Америки все время моего премьерства был нездоров и меня поддерживало только крайне болезненное нервное напряжение. Потом он мне говорит: “Я считаю также долгом моей совести передать Сергею Юльевичу, но не как председателю Совета, члену Государственного совета графу Витте, одну вещь. Во время моего последнего всеподданнейшего доклада государь мне приказал выдать из Государственного банка Скалону ссуду в 2 миллиона рублей, прибавив: “Я вас прошу об этом ничего не говорить председателю Совета”. Я сказал Шипову: “Ну, хорошо, председатель Совета об этом ничего не будет ведать, но только мне интересно знать, как же вы поступите?” Шипов мне ответил, что, вернувшись в министерство, он сейчас же написал государю, что он его повеление исполнит, но что он считает необходимым доложить статьи устава банка, в силу которых банк таких ссуд выдавать не в праве, и что эта ссуда и по существу не обеспечена. Я ему на это сказал: “Ну, что же ответил государь?” -- “Его величество вернул мне доклад с надписью -- “исполните мое повеление”, поэтому ссуда из банка выдана”». Витте С. Ю. Указ. соч. С. 81.

По мере того, как обнаруживались расхождения Витте с высшей бю-рократи-ей и самим царем, становилось все более очевидным его положе-ние «белой воро-ны» в структуре власти. В результате роспуск его кабинета стали закономерным финалом, кото-рый одновременно фактически озна-чал и конец его планов.

Несмотря на успешную в целом деятельность Витте по подавлению рево-люции, напряженность между ним и обществом не спадала. Его двой-ственная по-литика, вынужденные компромиссы не снискали ему популяр-ности ни среди либе-ралов, ни в право-консервативных кругах. Особенно усердствовали черно-сотенцы, видевшие в нем ниспровергателя основ российского самодержа-вия, виновника позорного, по их мнению, мира с Японией, наградившие его презрительной кличкой - граф Полусахалинский.

Старая неприязнь к нему Николая II и особенно императрицы вновь пере-росла во враждебность, внешне до поры до времени маскируемую. В вину ему те-перь вменялось и вынужденное согласие царя на публикацию Манифеста 17 октяб-ря, и то, что избранная по новому избирательному за-кону Дума оказалась крайне оппозиционной.

Все усилия Витте укрепить у трона свои позиции оказались бесплод-ными. Его еще какое-то время терпели, пока он не завершил переговоры о заключении крупного заграничного займа. Дело в том, что Россия стояла на грани финансового краха. Соглашение о займе на 8,4 млрд. руб. после сложных и трудных переговоров с французскими банками было подписано 4 апреля 1906 г.

14 апреля Витте подал прошение об отставке, которая была принята Николаем II с облегчением. Внешне и эта отставка была проведена вполне благопристойно. Император поблагодарил его за пре-данность и усердие. Витте был награжден высшим орденом - Святого Алек-сандра Невского с бриллиантами и получил крупное денежное возна-граждение. Он остался членом Государственного совета и Комитета фи-нансов, но активного уча-стия в государственных делах больше не принимал, хотя попытки вернуться в пра-вящие сферы предпринимались им неоднократно, хотя они уже не увенчались ус-пехом.

В феврале 1915 г. Витте простудился и заболел. В ночь на 25 февраля он скончался, немного не дожив до 65 лет, и был похоронен на кладбище в Александ-ро-Невской лавре. Кабинет его тотчас был опечатан, бумаги просмотрены и увезены чиновниками МВД. Однако рукописи мемуаров, в которых содержались мысли Витте о своих современниках не в самых приятных для них высказываниях, не были най-дены царской охранкой.

Заключение

«Витте никогда не был ни либералом, ни консерватором, но иногда он был намеренно реакционером», - писал П. Б. Струве. Так или иначе, будучи в конце XIX - начале XX вв. министром финансов, а затем предсе-дателем кабинета министров, С. Ю. Витте успел сделать чрезвычайно много.

Порой политика его кабинета сочетала в себе несоединимое: стремление к неограниченному привлечению иностранных капиталов и борьбу против международно-полити-ческих последствий этого привлечения; привержен-ность неограниченному самодержавию и понимание необходимости реформ, подрывавших его традици-онные устои; Манифест 17 октября и последующие меры, которые свели его практически к нулю, и т. д. Но как бы ни оценивались итоги политики Витте, несомненно одно: смыслом всей его жизни, всей де-ятельности было служение «великой России».

Основные реформы Витте - это, во-первых, денежная реформа 1897 г., кото-рая позволила накопить достаточный золотой запас для сбережения размена госу-дарственных кредитных билетов; во-вторых, введение винной монополии для увеличения государственных доходов и сократить дефи-цит» госбюджета; затем строи-тельство крупной сети железных дорог, на-чатое с 1891 г.; а также разработка и вне-дрение покровительственного тарифа. Они помогли развитию крупной фабрично - заводской промыш-ленности.

Но «система Витте» не была свободна от хозяйственных диспропорций и доста-точно острых про-тиворечий. Если тяжелые отрасли индустрии росли бы-стро, то легкая промышлен-ность заметно отставала. По пищевой промышленности, например темпы роста были ниже прироста населения. В текстильной же промышленности средний годо-вой прирост оказался в принципе неплохой, но в значительной мере - за счет экс-порта в Персию, Китай и другие страны Внутреннее же потребление хлопка на душу насе-ления было более чем скромное - в 4 раза уступало США, и почти в 8 раз - Англии. Точно также, несмотря на весьма высокий уровень добычи нефти и произ-водства нефтепродуктов (сейчас в это трудно поверить, но в ту раннюю эпоху ос-воения «черного золота» на Россию приходилось почти половина мировой нефтедо-бычи), керосина в стране на душу населения потреблялось почти в 4 раза меньше, чем, например, в Германии. Явно ниже возможностей производства было непро-мышленное потребление угля, листового железа и подобных предметов широкого спроса. Низкая покупательная способность основной массы населения, таким обра-зом, выступала лимитирующим фактором.

Ограничение массового потребления обусловливалось и фискальными ме-рами. Например, акциз на сахар приводил к тому, что внутренняя цена его оказыва-лась почти в 3 раза меньше той, по которой экспортированный российский сахар продавался в Лондоне. Короче говоря, «цепочка индуст-риализации» наталкивалась на узость внутреннего рынка.

Видя это противоречие, С. Ю. Витте в ходе реализации своей программы развития он буквально «уперся» в кре-стьянский вопрос. Тогда он становится инициатором нового этапа крестьянской ре-формы. Главная идея, сформулированная в итоговой записке Витте на высочайший адрес, фактически предвосхищала столы-пинские мероприятия.

По мере того, как обнаруживались расхождения Витте с высшей бю-рократи-ей и самим царем, становилось все более очевидным его положе-ние «белой воро-ны» в структуре власти. В результате его вынужденная отставка с поста министра финансов стали закономерным финалом, кото-рый одновременно фактически озна-чал и конец его планов.

Список литературы

Источники

Витте С. Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 1.

Витте С. Ю. Избранные воспоминания, 1849 - 1911. М., 1991.

Витте С. Ю. Хроника. Документы. Воспоминания. М., 1999.

Милюков П.Н. Воспоминания. Т. 1. М., 1990.

Литература

1. Аврех А. Я. Царизм накануне свержения. М., 1989.

2. Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Сергей Юльевич Витте // Вопросы истории. 1990. № 8.

3. Дейкин А. Вели-кий эконом самодержавия. // Новое время. №4. 1997.

4. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столе-тия. М., 1970.

5. Золотой рубль графа Витте. // Экономика и жизнь. №52. 1997.

6. Леонтович В. В. История либерализма в России. М., 1995.

7. Кризис самодержавия в России: 1895 - 1917. Л., 1984.

8. Муравьева Л. А. Социально-экономическая и финансовая политика в России 80-х - начала 90-х годов XIX века // Финансы и кредит. 2001. №16.

9. Незванова О. Реформатор: величие и трагедия графя Витте // Юридический вестник. №24, 1997.

10. Сироткин В. Граф Витте - цивилизованный индустриализатор страны. // Сво-бодная мысль. 1992. №18.

11. Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX. Л., 1970.

12. Тарле Е. В. Граф С. Ю. Витте // Тарле Е. В. Сочинения в 12-ти томах. Т. 4. М., 1958.

13. Хорос В. С. Ю. Витте: судьба реформатора // Мировая экономика и междуна-родные отношения. 1998. №10.

Примечания

Страницы: 1, 2, 3, 4