Избранный в середине 1990-х гг. руководством Казахстана путь “шоковой терапии”, пытаясь преодолеть экономические проблемы путем массированной приватизации госсектора, либерализации внешней торговли, создания максимально благоприятного климата для внешних инвестиций, жесткой монетарной политики не оправдал ожидания.
В 1998 г. к 1990 г., по данным экс-спикера парламента С.Абдильдина, в Казахстане снизилось производство по всем основным видам продукции, кроме добычи нефти, а именно: железной руды на 83%, чугуна на 50%, угля на 47%, электроэнергии на 43%, стали на 52%, минеральных удобрений на 90%, тракторов на 95%, цемента на 92%, тканей на 94% и т.д. [18]. Угрожающие размеры приняло разворовывание металлов и металлоконструкций, путем сдачи в лом с последующей перепродажей за границу (главным образом в Китай). Из одной только Карагандинской области за 1999 г. незаконно вывезено за рубеж 1,5 тысячи тонн цветного лома на примерную сумму в 1 млн. долл. [19] Причем металлы и “лом” часто имеют достаточно высокий радиационный фон. В 1998 г. объем экспорта металлолома составил 92.000 тонн (из них – 49.000 тонн алюминия). Правительству пришлось своими распоряжениями от 5 декабря 1998 г. - вводить эмбарго на экспорт алюминиевого лома и 5 февраля 1999 г. – запрет на прием металлолома у физических лиц. После этого (в 1999 г.) экспорт упал до 12.000 тонн (частично перейдя в “теневую сферу”). Согласно последнему распоряжению правительства (март 2000 г.) все запретительные меры отменены [20].
Положение требовало возвращения к жесткой антиинфляционной макроэкономической политике. Для этого необходимо было новое правительство, в нем должны были появиться новые люди, ибо лимиты как времени, так и народного терпения были почти исчерпаны.
Смена правительства произошла в октябре 1994 года, а вместе с ней завершился и первый этап радикальных экономических реформ, который можно называть этапом трансформационного кризиса и “ловушек реформ”. Новое правительство взяло курс на решительное проведение макроэкономической стабилизационной политики, структурных и институциональных преобразований.
Уже в конце 1994 года все цены были либерализованы. В 1995-м началась отмена квот на импорт и экспорт, экспортных пошлин и снижение импортных пошлин, что в значительной мере либерализовало внешнеэкономическую сферу. Но наиболее значимым было ужесточение с 1995 года денежно-кредитной политики, хотя тогда ее еще нельзя было называть даже умеренно жесткой, так как денежная масса увеличилась на 204,8 процента, а инфляция сократилась лишь до 176,2. Только в 1996–1997 годах денежно-кредитная политика правительства стала достаточно жесткой – прирост денежной массы сократился до 40,5, а уровень инфляции – до 22,7 процента. Впервые за годы реформ процентная ставка стала положительной, резко замедлилась скорость девальвации тенге. В 1996 году курс тенге снизился всего на 6,3, а в 1997-м – на 8,1 тенге за доллар США.
Позитивным результатам макроэкономической стабилизации также способствовали введение более или менее упорядоченной бюджетной системы, снижение бюджетного дефицита с прекращением покрытия его за счет кредитов Национального банка, нового налогового законодательства с сокращением видов налогов до 11, а суммарной их ставки до 41 процента ВВП.
2.2 Приватизация
Социальное недовольство подогревается и серьезными ошибками правительства в ходе приватизации. Так называемая “народная приватизация” в Казахстане была осуществлена по российской схеме, только вместо ваучеров казахстанцам были розданы “ПИКи” (приватизационные инвестиционные купоны), которые предлагалось населению вложить в Приватизационные накопительные фонды (последних было создано 169), акции и иные ценные бумаги. Всего в середине 1990-х гг. было “приватизированно” 1.707 предприятий, однако, как отмечает журналист О.Малахова, никто из простых граждан “не получил ни акций обратно, ни дивидендов”. Попытки казахстанских парламентариев весной 2000 г. поднять вопрос о расследовании итогов приватизации натолкнулись на единодушное сопротивление госчиновников.
Едва ли не главным итогом приватизации по “шоковым схемам” стала значительная олигархизация экономики Казахстана. По данным российского журнала “Эксперт”, одна только т.н. “Евразийская группа” “контролирует” до 20% ВВП Казахстана [21].
В условиях, когда более чем 70% всего промышленного производства и 90% промышленного сектора оказались в собственности или под контролем иностранных фирм и компаний, трудно не согласиться и с точкой зрения экс-директора Института стратегических исследований при Президенте Казахстана У.Касенова, что “это уже не угроза, а состоявшаяся утрата экономической независимости Казахстана” [22].
Массовая приватизация и передача предприятий иностранному капиталу не стали панацеей для казахстанской промышленности. На декабрь 1999 г. в РК существовало 56.875 промпредприятий. Официально фиксируется уровень безработицы в 288 тыс. человек (или 4,5% экономически активного населения), однако независимые экономисты называют цифру – 4 миллиона “скрытых безработных”, или 40% трудоспособного населения [24].
По данным Статагентства, на июнь 2000 г. (данные обычно засекречивают) в Казахстане полностью остановлено 371 крупное предприятие, 607 – остановлены частично, 261 – перешли на неполный рабочий день. В вынужденных отпусках находится 72 тыс. человек.
2.3 Создание благоприятного инвестиционного климата
Не оправдал ожидания и приход в Казахстан серьезных иностранных инвесторов. Несмотря на то, что практически все крупные предприятия были отданы в концессию иностранному капиталу, кардинального улучшения ситуации не произошло. По данным российского журнала “Эксперт”, медную промышленность контролирует на данный момент южнокорейская фирма “Самсунг”, Карагандинский металлургический комбинат – индийская “Испат”, угольные разрезы Экибастуза - американская “Аксесс Индастриз”, “Евразийская группа” А.Машкевича владеет алюминиевой промышленностью, АО “Казхром” и Соколо-Сарбайским железорудным комбинатом и т.д. Значительная часть инвесторов не выполнила своих обязательств и контракты с ними расторгаются. Так, на Новоджамбулском фосфорном заводе (НДФЗ) за годы независимости сменилось 6 управляющих инвесторов [25], Карагандинский металлургический комбинат четырежды менял хозяев.
В свою очередь и ряд инвесторов обвиняет правительство Казахстана в сознательном нарушении условий контрактов и добивается через международные суды выплат значительных компенсаций за понесенный ущерб (последний пример - в январе 2000 г. подала иск в Стокгольмский суд бельгийская компания “Трактебель” владевшая концессией на газотранспортную сеть Юга Казахстана).
Казахстан за годы независимости привлек в свою экономику 10 млрд. долл. инвестиций (главным образом из – США, Южной Кореи, Турции, Германии, Франции). На декабрь 1999 г. в стране работало 1.500 зарубежных компаний. Но большим вопросом оставалась эффективность использования привлеченных ресурсов. Значительная часть капитала утекает и продолжает утекать из Казахстана в различные офшорные зоны. Недаром в 1999 г. на третье место по объемам казахстанского экспорта (после России и Китая) вышли Бермудские острова (естественно, многочисленные офшоры там расположенные) – 213,7 млн. долл. Больше половины - 67% экспорта казахстанской нефти - в том же 1999 г. пришлось на офшоры Британских Виргинских и тех же Бермудских островов. “Бермудизация экономики” обернулась весной 2000 г. крупным скандалом, когда ряд казахстанских газет подняли вопрос о том, куда вообще “пропал” заработанный за годы независимости на поставках нефти миллиард долларов [26].
Дотошные журналисты раскопали в финансовой отчетности Нацбанка странную статью “ошибки и пропуски” платежного баланса РК. В 1998 г. по этой статье республика потеряла 1,1 млрд. долл., в 1999 г. – 600 млн. долл. Журналист Б.Кенесов полагает, что именно здесь и зашифрована сумма утечек за рубеж казахстанского капитала [27]. На них не построено ни одной школы, больницы, ни одного завода. Зато теперь правительство каждый год возвращает долги по тем кредитам в сумме почти миллиард долларов”.
Трудно сказать, дали бы проведенные реформы ожидаемые результаты или нет, но, как говорится, “не было бы счастья, да несчастье помогло”. Финансовый кризис вынудил правительство 4 апреля 1999 года перевести обменный курс тенге в плавающий режим, вслед за которым последовала значительная его девальвация. В результате в экономике восстановилась необходимая макроэкономическая пропорция, и она достигла равновесного состояния, которое является необходимым условием для экономического роста. Кроме того, с апреля 1999 года началось резкое повышение мировых цен на нефть. Это стимулировало рост отечественного производства, увеличение экспорта и сокращение импорта. За 1999 год объем ВВП увеличился на 1,7 процента. В 2000 году рост был выше всяких ожиданий – 9,6 процента, а в 2001-м, по предварительным оценкам, он достигнет 13 процентов.
Многие политики и даже экономисты в этом видят лишь влияние благоприятной конъюнктуры мирового нефтяного рынка и считают, что роста реальной экономики нет. Но, во-первых, добыча и экспорт нефти, использование благоприятной ситуации на мировом рынке – это тоже экономика. Снятие всяких препятствий на этом пути, привлечение иностранных инвестиций в эту отрасль и обеспечение инвестирования без создания препонов и введения серьезных ограничений – разве это не экономическая политика?
Во-вторых, расчеты показывают, что в 2000 году из 9,6 процента прироста ВВП 6,4 приходится на долю внутреннего личного потребления, 0,1 – на общественное потребление, 1,6 – на инвестиционные расходы и 1,5 процента – на чистый экспорт. Иными словами, более 84 процентов прироста ВВП обеспечили внутренние факторы. В 2001 году эти показатели стали еще выше.
Конечно, во всех этих составляющих содержится заметное влияние мировых цен на нефть. Но факт, что в последние годы высокими темпами растут объемы не только горнодобывающей, но и обрабатывающей промышленности. В 2000 году ее прирост составил 15,6 процента, а за девять месяцев 2001 года – 14,2, в машиностроении объемы производства выросли в 1,6 и 1,3 раза, в пищевой промышленности – на 8,9 и 9,2 процента, текстильной и швейной – на 19,2 и 20 процентов.
Можно добавить, что ныне оживают градообразующие предприятия горнодобывающей, химической, металлургической промышленности, других отраслей в малых городах: Кентау, Текели, Жанатасе, Балхаше и др. Налицо рост объемов в строительстве: за 9 месяцев текущего года объем строительства увеличился более чем на 40 процентов. Это является лучшим подтверждением реального роста экономики, обусловленного не только ростом цен на нефть на мировом рынке, но и действиями других, особенно – внутренних факторов развития экономики.
Страницы: 1, 2, 3, 4
