Пытаясь подчинить теории Маркса хотя бы какому-то математическому закону, некоторые экономисты, подобно М. Ито, приходили к выводу, что даже у золота есть коэффициент трансформации. При математическом исследовании теории трудовой стоимости Я. Стидман пришел к модели «отрицательной» стоимости. Возможность превышения цены производства над стоимостью в отраслях, где строение капитала ниже среднего доказал Г. Лангер. Марксистские экономисты отвергли и эти модели, но своего математического подтверждения предоставить не смогли. Последнее было бы очень кстати для экономической системы социализма.
При капитализме издержкам производства противостоит рыночная цена продукта, сложившаяся на рынке, тогда как при социалистическом способе производства себестоимости продукта противостоит величина, сложившаяся из самой себестоимости (цены производства). «При капитализме практическое нахождение ответа просто: определение того какие затраты труда являются необходимыми, так же как и сведение сложного труда к простому, осуществляется на рынке»[35]. Другими словами в марксистской теории все поставлено с ног на голову, так как наблюдаемые цены должны трансформироваться в ненаблюдаемые стоимости, а не наоборот.
Сейчас ведущую роль в межотраслевом движении капитала играет финансово-кредитная система, возникают межотраслевые компании. Маркс в III томе «Капитала» разработал модель межотраслевого перелива капитала. Но «сам принцип построения средней нормы прибыли по Марксу таков, что на его основе указанный вопрос решить нельзя»[36]. Категория средней нормы прибыли по Марксу основана на представлении о совокупной прибыли как едином продукте совокупного общественного капитала.
Норма прибыли каждого капиталиста зависит от величины издержек его предприятия. Соответственно, капиталисты, у которых разные нормы прибыли, будут иметь разную склонность к переливу своего капитала в другие отрасли. Маркс нигде не дает ответа на вопрос, будут ли перемещать свой капитал в отрасль с более высокой нормой прибыли капиталисты, которые в данной отрасли имеют норму прибыли более высокую, чем у конкурентов.
Во-первых, капиталист, чья норма прибыли более высокая, чем средняя в данной отрасли, сравнивает свою норму прибыли с нормой в других отраслях. Если его норма прибыли окажется ниже, то он обязательно должен учитывать риск, трудности внедрения в другую отрасль и издержки с этим связанные. Во-вторых, капиталист-аутсайдер, чтобы перевести свой капитал в другую отрасль должен продать свое предприятие. Продать отсталое предприятие крайне затруднительно. Поэтому свободный перелив капитала возможен лишь тогда, когда у предприятия нет основного капитала, а есть только оборотный. При уходе из отрасли фирма терпит убытки, равные постоянным издержкам. Если общие убытки фирмы не превышают величину постоянных издержек, то в краткосрочном периоде целесообразно продолжать производство. Повышенной мобильностью обладают предприятия со средней для данной отрасли нормой прибыли. Но, взвешивая все «за» и «против», капиталист может и не решиться на перелив своего капитала. Капитал не столь подвижен, как предполагал Маркс.
Различия в среднеотраслевых нормах прибыли – это не причина межотраслевого движения капитала, а лишь его регулятор. К тому же существует и встречное движение капитала из других отраслей, так как они равновыгодны. Этот анализ скорее дополняет и углубляет теорию Маркса.
Маркс упустил из виду еще кое-что. Максимальная норма прибыли не может существовать в любой отрасли. Уровень нормы прибыли в условиях перелива капитала в значительной степени определяется величиной эластичности спроса по цене на разные товары. В отраслях, производящих высокоэластичные товары наблюдается следующее: расширение производства, снижение цен, рост спроса и нормы прибыли, понижение уровня монополизации. Этим объясняется бурный рост новых и новейших отраслей. С появлением нового поколения предприятий более ранние переходят в разряд традиционных. Отсюда получаем, что различия в отраслевых нормах прибыли постоянно воспроизводятся благодаря НТП. Следуя логике Маркса, межотраслевая конкуренция принуждает класс капиталистов расширять состав отраслей и обновлять отраслевую структуру общественного производства.
История показывает, что «межотраслевые различия в скоростях оборота капитала, его органическом строении и других параметрах, а следовательно и в отраслевых нормах прибыли долгое время противостояли тенденции усреднения последних»[37]. В США, Японии долгое время межотраслевые различия в тяжелой и легкой промышленности перекрывали и искажали действие закона средней нормы прибыли. Средняя норма прибыли, если и существовала, то только как гипотетическая величина, не имеющая аналогов в действительности. Кроме того, важными условиями являются режим конкуренции и свободного перелива капитала между отраслями, равномерное распределение производства между большим числом предприятий, примерное равенство спроса и предложения и др. Очевидно, что в действительности такие условия не достижимы. Ориентиром для межотраслевого перелива капитала служит скорее норма прибыли передовых предприятий отрасли. Большое значение имеет размер предприятий, соответственно, их способность влиять на цены, неценовая конкуренция. В рамках концернов, финансово-промышленных групп конкуренции между их подразделениями практически нет. Инфляция, означает всеобщий, но по отраслям неравномерный рост цен.
Для отдельных отраслей (например, сельское хозяйство) закона средней нормы прибыли вообще не существует. По большому счету закон средней нормы прибыли действует от силы в половине отраслей.
Модификации закона связаны с особенностями ценообразования в различных отраслях. Если в промышленности, согласно теории стоимости Маркса, рыночные цены колеблются вокруг превращенных форм стоимости, то в сельском хозяйстве они определяются по «замыкающим затратам на худших участках земли, а также связаны с формой собственности»[38].
Экономическая система народного хозяйства при социализме должна учитывать потребностей граждан, чтобы реализовать лозунг «каждому по потребностям». Но, к сожалению, детально такую систему учета разработать не удалось. Огромный статистический аппарат, трудовой учет не справляются с такой задачей. Социалистическое хозяйство с трудом справлялось с дефицитом в одних отраслях и перепроизводством в других. По учению Маркса предполагается нижеследующее.
Социализм ведет хозяйство по единому государственному плану, построенному на основах статистики. «Социалистическое общество признает издержки производства лишь в одной форме – в форме затрат труда; количество же этих затрат измеряется временем. Труд, и только труд, обладает ценностеобразующей силой даже в капиталистическом обществе»[39]. Остро встает вопрос о том, как вести хозяйственный учет в условиях социализма. Как при капитализме единицей ценностного учета является денежная единица, так и при социализме труд должен явиться мерилом ценности. Мерилом количества труда должно стать время, но с учетом производительности труда, это должно быть рабочее время средней производительности. Но у Маркса нет указаний на то, каким образом некоторое время простого неквалифицированного труда выражает собой определенное количество квалифицированного труда.
У Маркса нет и намека на то, как «потребителям удается оценивать товары в соответствии с количеством затраченного на них труда»[40], когда даже сам создатель этой теории не справиться с такой задачей. Стоимость в марксистской теории становиться чистой абстракцией. Если принять во внимание то, что стоимость товара – «это его цена, выраженная количеством рабочего времени, когда доля заработной платы в валовых издержках на производство этого товара равна по величине доле, содержащейся в выпускаемой продукции в целом. Более того этот товар должен быть воспроизводим при неизменных затратах и продаваться в условиях свободно конкурирующей закрытой экономики»[41]. Невозможно найти и общественно необходимое время производства продукта. Можно однозначно вычислить среднее арифметическое из времени (соответственно и стоимости производства) затрачиваемого на разных предприятиях с учетом размеров производства. Но может случиться, что это новый продукт и предприятие в этой новой отрасли соответственно пока только одно. К тому же маловероятно, что предприятия «построены по более или менее сходному плану, то есть с более или менее схожей комбинацией труда различной формы и квалификации»[42]. Трудовой учет теряет какое бы то ни было значение, когда отдельные предприятия поставлены в различные естественные условия, или если они в различных соотношениях используют капитал (различное органическое строение капитала).
Единственным выходом из тупика подсчетов несуществующих показателей может быть лишь единый план социалистического хозяйства. В идеале при социализме нет рынка, все распределительные функции централизованы в центральных органах, все «предприятия социалистического государства работают для «общего котла» и снабжаются из «общего котла»»[43]. Невозможно, даже с помощью огромного статистического аппарата, определить все потребности общества. И не на минимальной границе физиологических норм, так как социалистическое государство стремиться поднять уровень жизни своих граждан. Но это возможно лишь путем создания «сытой казармы». Другими словами у социалистического государства нет никакого механизма для координирования отдельного производства с народным хозяйством.
Советская практика показала все сильные и слабые стороны планового социалистического хозяйства. Сильной стороной, и чуть ли не единственной, является возможность концентрации всех сил общества на каком-то приоритетном направлении. Слабых сторон больше в десятки раз. Ограниченность обмена при централизованном распределении ведет к частичной потере общественного богатства, настолько существенной, на сколько ограничен обмен. Эта потеря проявляется в различных дефицитах. Дефициты выливаются в огромные очереди, что заставляет в крайних случаях начальство централизованного хозяйства вводить карточную систему. Возникает дорогой теневой рынок. Потребители хранят запасы чего угодно, откладывают средства и сбережения на «черный день».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
