В результате, странным образом стоимость продуктов трудящегося и стоимость его зарплаты оказываются разными величинами, а именно, сумма денег, полученных капиталистом, когда он продаёт товары, произведённые его наёмными работниками отличается от суммы денег, которую он платит работникам. Эта разница не объясняется тем фактом, что за материалы и средства производства следует платить. Если бы стоимость проданных товаров равнялась стоимости живого труда и инструментов, для капиталистов всё равно не оставалось бы места. Факт состоит в том, что разница между двумя величинами должна быть достаточно большой для того, чтобы поддерживать класс капиталистов - не только их лично, но также ту специфическую деятельность, которой они лично занимаются, а именно приобретение труда. Разница между полной стоимостью продуктов и стоимостью труда, затраченного на их производство является прибавочной стоимостью, семенем Капитала.
Для того, чтобы установить происхождение прибавочной стоимости, необходимо исследовать почему стоимость труда меньше стоимости производимых им товаров. Отчуждённая деятельность рабочего преобразовывает сырьё с помощью средств производства и производит определённое количество товаров. Однако, когда эти товары проданы, а за использованные материалы и инструменты уплачено, рабочим не достаётся в качестве зарплаты оставшаяся стоимость их продуктов; они получают меньше. Иными словами, в течение каждого рабочего дня, рабочие выполняют определённое количество неоплаченного труда, принудительного труда, за который они не получают эквивалента.
Выполнение этого неоплаченного труда, этого принудительного труда, является ещё одним "условием выживания" в капиталистическом обществе. Тем не менее, подобно отчуждению, это условие продиктовано не природой, а коллективной практикой людей, их повседневной деятельностью. До того как возникли профсоюзы, отдельный рабочий соглашался на любой доступный принудительный труд, поскольку отказ от труда означал бы, что другие рабочие примут доступные условия обмена, а этот отдельный рабочий не получит зарплаты. Рабочие конкурировали друг с другом из-за зарплаты, предлагаемой капиталистами; если рабочий уходил из-за того, что зарплата была неприемлемо низкой, безработный с готовностью заменял его, поскольку для безработного низкая зарплата выше, чем отсутствие зарплаты. Эту конкуренцию между рабочими капиталисты называют "свободным трудом", и они идут на большие жертвы для того, чтобы сохранить свободу рабочих, потому что именно эта свобода предохраняет прибавочную стоимость капиталиста и позволяет ему накапливать Капитал. В цели ни одного из рабочих не входит производство большего числа продуктов, нежели то, за которое ему платят. Его целью является получение зарплаты, чем больше, тем лучше. Однако, существование рабочих, которые совсем не получают зарплаты, и чьи идеи о высокой зарплате вследствие этого скромнее, чем у уже занятых рабочих, позволяет капиталисту нанимать труд по более низкой цене. Фактически, существование безработных позволяет капиталисту платить самую низкую зарплату, за которую рабочий может согласиться работать. Так, результатом коллективной ежедневной деятельности рабочих, борьбы каждого индивидуального рабочего за большую зарплату, стало понижение зарплаты всех; эффект конкуренции всех против всех заключается в том, что каждый получает наименьшую возможную зарплату, а капиталист получает наибольшую возможную прибавочную стоимость.
Ежедневная практика всех аннулирует цели каждого. Но рабочие не знали, что их собственная ситуация была продуктом их собственного повседневного поведения; их собственная деятельность не была прозрачной для них. Рабочим казалось, что низкая зарплата была просто естественной частью жизни, как болезнь и смерть, и что падающая зарплата являлась естественной катастрофой, вроде наводнения или суровой зимы. Критика социалистов и анализ Маркса, так же как и повышение промышленного развития, предоставившего больше времени для размышлений, сорвали часть флера и позволили рабочим всмотреться в свою собственную деятельность в какой-то мере. Однако, в Западной Европе и в Соединённых Штатах, рабочие не избавились от капиталистической формы повседневной жизни; они сформировали профсоюзы. А в несколько отличных материальных условиях Советского Союза и Восточной Европы, рабочие (и крестьяне) заменили капиталистический класс государственной бюрократией, покупающей отчуждённый труд и накапливающей Капитал во имя Маркса.
С профсоюзами, повседневная жизнь похожа на саму себя до профсоюзов. Фактически, она почти та же. Повседневная жизнь продолжает состоять из труда, из отчуждённой деятельности и из неоплаченного, или принудительного труда. Работник, состоящий в профсоюзе, больше не обговаривает условия своего отчуждения; за него это делают профсоюзные функционеры. Условиями, на которых отчуждается деятельность работника, больше не управляет потребность отдельного работника принимать то, что имеется; ими управляет потребность профсоюзного бюрократа удерживать свой пост сводника между продавцами труда и его покупателями.
С профсоюзами или без них, прибавочная стоимость не является ни продуктом природы, ни Капитала; она создаётся повседневной деятельностью людей. В исполнении своей повседневной деятельности, люди не только склонны к отчуждению этой деятельности, они также склонны воспроизводить условия, заставляющие их воспроизводить свою деятельность, воспроизводить Капитал, а следовательно власть Капитала покупать труд. Это происходит не из-за того, что они не знают "в чём заключается альтернатива". Человек, ставший инвалидом из-за хронического несварения потому что ест слишком много жира не продолжает есть жир оттого, что не знает в чём заключается альтернатива. Либо он предпочитает оставаться инвалидом вместо того, чтобы бросить есть жир, либо он не понимает, что ежедневное потребление жира превращает его в инвалида. И если его врач, священник, учитель и политик сначала говорят ему, что жир поддерживает в нём жизнь, а затем, что они уже делают для него всё, что он сам бы сделал для себя, если бы был здоровым, то неудивительно, что его деятельность непрозрачна для него и что он не предпринимает больших усилий сделать её прозрачной.
Производство прибавочной стоимости является условием для выживания, но не населения, а капиталистической системы. Прибавочная стоимость является частью стоимости товаров, произведённых трудом, которая не возвращается к трудящимся. Её можно выразить или в товарах, или в деньгах (так же как Капитал можно выразить в количестве либо вещей, либо денег), но это не изменяет того факта, что она является выражением материализованного труда, накопленного в данном количестве продуктов. Поскольку продукты можно обменивать на "эквивалентное" количество денег, деньги "заменяют" или представляют собой, ту же стоимость, что и продукты. Деньги могут, в свою очередь, обмениваться на иное количество продуктов "эквивалентной" стоимости. Сочетание этих обменов, происходящих одновременно во время выполнения капиталистической повседневной жизнедеятельности, представляет собой капиталистический процесс товарооборота. Именно благодаря этому процессу происходит превращение прибавочной стоимости в Капитал.
Та часть стоимости, что не возвращается труду, а именно прибавочная стоимость, позволяет капиталисту существовать, и она также позволяет ему больше, чем просто существовать. Капиталист инвестирует часть этой прибавочной стоимости; он нанимает новых рабочих и покупает новые средства производства; он расширяет своё господство. Это означает, что капиталист накапливает новый труд, как в форме живого труда, который он нанимает, так и в форме прошлого труда (оплаченного и неоплаченного), накопленного в тех материалах и станках, что он покупает.
Капиталистический класс, как целое накапливает прибавочный труд общества, но этот процесс происходит на общественном уровне и следовательно его нельзя рассматривать так же, как деятельность отдельного капиталиста. Следует помнить, что продукты, покупаемые определённым капиталистом в качестве средств производства обладают теми же характеристиками, что и продукты, которые он продаёт. Первый капиталист продаёт средства производства второму капиталисту за определённую сумму денег и только часть этой стоимости возвращается к работникам в качестве зарплаты; остающаяся часть является прибавочной стоимостью, за которую первый капиталист приобретает новые средства производства и труд. Второй капиталист приобретает средства производства за данную стоимость, что означает, что он платит за полное количество труда, приобретённого первым капиталистом, количество труда, за которое было заплачено, а также труда, выполненного за бесплатно. Это означает, что средства производства, накопленные вторым капиталистом содержат неоплаченный труд, выполненный для первого. Второй капиталист, в свою очередь, продаёт свои продукты за данную стоимость и возвращает только часть этой стоимости своим работникам; он использует остаток для приобретения новых средств производства и труда.
Если сжать весь процесс в один временной период и собрать всех капиталистов в одного, стало бы очевидно, что стоимость за которую капиталист приобретает новые средства производства и труд равняется стоимости продуктов, которые он не возвращает производителям. Этот накопленный прибавочный труд и является Капиталом.
В терминах капиталистического общества как целого, весь Капитал равен сумме неоплаченного труда, выполненного поколениями людей, чья жизнь состояла из ежедневного отчуждения их жизнедеятельности. Иными словами Капитал, которому люди продают дни своей жизни, является продуктом проданной деятельности человека и воспроизводится и распространяется каждый день, когда человек продаёт ещё один рабочий день, каждый раз, когда он решает продолжать жить при капиталистической форме повседневной жизни.
Преобразование прибавочного труда в Капитал является специфической исторической формой более общего процесса, процесса индустриализации, постоянного преобразования материальной окружающей среды человека. Некоторые существенные характерные черты этой последовательности человеческой деятельности при капитализме можно понять при помощи упрощённой иллюстрации. В воображаемом обществе, люди тратят большую часть своего активного времени на производство пищи и прочих потребительных стоимостей; лишь часть их времени является "прибавочным временем" в том смысле, что оно изъято из производства потребительной стоимости. Эта прибавочная деятельность может быть посвящена производству пищи для священников и воинов, которые сами её не производят; она может быть использована для производства товаров, сжигаемых по случаю священных празднеств; она может быть использована для исполнения церемоний или физкультуры. В каждом из этих случаев, материальные условия этих людей вряд ли будут изменяться, от поколения к поколению, в результате их повседневной деятельности. Однако, одно поколение людей в этом воображаемом обществе вместо того, чтобы использовать это прибавочное время, может накопить его. Например, они могут использовать это время закручивая пружины. Следующее поколение может раскрутить энергию накопленную в этих пружинах для исполнения необходимых задач, или может просто использовать энергию этих пружин для того, чтобы закрутить новые. В любом случае, накопленный прибавочный труд предыдущего поколения обеспечит новое поколение ещё большим количеством прибавочного рабочего времени. Новое поколение может также накопить этот излишек в пружинах и других вместилищах труда. В относительно краткий период, труд, накопленный в пружинах превысит рабочее время, доступное для любого живого поколения; в то время как с относительно малыми затратами энергии, люди в этом воображаемом обществе смогут использовать пружины для исполнения большинства своих задач, в том числе для закручивания новых пружин для будущих поколений. Большинство живых часов, которые они до этого тратили на производство потребительных стоимостей теперь станет доступно для деятельности, которая не продиктована необходимостью, но разработана воображением.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
