Только прорвав оболочку тленного мира посредством путешествия к трансцендентному, мы можем познать главную тайну, которая сокрыта в глубине нашей души.

Глава III

Спектр состояний души

Эмоциональная сфера личности до сих пор остаётся неразгаданной до конца тайной. Наделён ли человеческий разум уникальной способностью молчать и сохранять холодное самообладание в ответ на крик чувственности? Любовь, ненависть, зависть, жалость, восхищение, тоска, словно дикие кочевники, совершают периодические хищнические набеги на рациональность, оставляя после себя разрушительные последствия. Как часто мы пытаемся спрятаться и убежать от собственных эмоций, тщательно скрываем их от окружающих за маской интеллектуальности и безразличия? Чувства безраздельно властвуют над нами, но именно ощущения и всевозможные переживания, подобно загадочному спектру состояний души, открывают нашему взору неповторимую картину полихромной жизни.

Представьте, что вы уже несколько дней странствуете по безлюдной пустыне, где воздух настолько сух и горяч, что становится трудно дышать. Беспощадные лучи палящего солнца оставляют на коже болезненные ожоги. На ваших ногах сандалии, подошва которых изрядно изношена, поэтому каждый шаг – подвиг, ведь на раскалённом песке за несколько минут можно приготовить яичницу. С каждой минутой сил для борьбы за собственную жизнь становиться всё меньше. Но вот вы видите перед собой кувшин с водой, жадно примкнув к которому, вы утолите жажду... Капля живительной влаги – это глоток чувственной жизненности в пустыне рациональности.

Одиночество

Николай Бердяев преодолевает «чуждость и далёкость» объективного мира, творя свой собственный микрокосм. Но ведь микромир, созданный в воображении философа, наделён одним уникальным свойством – его существование возможно и без участия других людей. Автор «Самопознания» не принимает данность мира, не соглашается с законами его обустройства и всеобщими правилами. Бердяеву чужд не только мир, но и всякая общность, которая изничтожает индивидуальное начало личности: «Я мучительно чувствовал чуждость всякой среды, всякой группировки, всякого направления, всякой партии».

Одиночество… Возможно ли простыми словами, примитивными из-за своей ограниченности предложениями передать бездонную и болезненную глубину, которую вмещает в себя это понятие? Здесь сокрыто множество смыслов, которые мы расшифровываем, руководствуясь своим мировоззрением и самовосприятием. Мне встречались люди, склонные понимать одиночество как мучительное чувство невозможности бегства от самого себя. Для меня одиночество – это не быть одному, быть одиноким значит быть непонятым. Такую интерпретацию темы одиночества мы видим, например, у М.Ю. Лермонтова: «И не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно».

Николай Бердяев называет два противоположных типа людей – «тип, находящийся в гармоническом соотношении с мировой средой и тип, находящийся в дисгармоническом соотношении», причём себя он причисляет ко второму типу. Философ предстаёт перед читателем не только «человеком разумным», он, скорее «человек асоциальный», который бросает вызов общественному устройству. Увы, невозможно найти понимания в мире, который видится враждебным, чуждым и нереальным. Разве окружающие заинтересованы познать и оценить неповторимый, богатый и безграничный, но одновременно хрупкий и тонкий мир, который сокрыт под толстой оболочкой тленной материи? Нет, они живут по установленным правилам своего реального мира, в котором приходится существовать, скрывая свою истинную сущность: «я носил маску, это была защита своего мира».

Отражение темы одиночества в философии Николая Бердяева мне крайне близко. Одиночество – противоречивое состояние души. С одной стороны мне кажется недостижимым и неуместным слияние с окружающим миром, пребывая в котором, я ощущаю душащую неуютность. С другой стороны остаётся призрачная надежда та то, что когда-то появится человек, способный познать мой внутренний мир. Попытаюсь изложить в вольной поэтической форме, что означает для меня слово «одиночество»:

Одиночество – глупое слово

И бездушно по сути своей,

Ведь на всё мы порой готовы,

Чтоб избавился мир от людей.

Чтоб с единственным разумом слиться,

Что господствует во Вселенной,

Своей сущностью насладиться

И душой восхититься нетленной.

Даже человек, который постоянно находится в центре внимания общественности, может чувствовать свою непохожесть и страдать от непонимания окружающих. Николай Бердяев излагает схожую мысль: «Я наиболее чувствовал одиночество именно в обществе, в общении с людьми».

Надёжным убежищем в таком случае является собственная микровселенная, а единственным понимающим собеседником становишься ты сам. Стоит ли бояться остаться одному, если только наедине с самим собой человек может подобрать ключ к познанию тайны, сокрытой в глубине его души? Как говорил Байрон: «В одиночестве человек часто чувствует себя менее одиноким».

Тоска

Изложение темы тоски, представленное Николаем Бердяевым в «Самопознании», показалось мне весьма интересным и необычным. Философ обращается к проблеме зыбкости существования и бессмертия души. Тоска не ставится в один ряд с печалью, страхом и скукой, напротив, она вычленяется из всех возможных чувств человека, потому что она «обращена к трансцендентности».

Тоска – это непринятие человеком собственной жизни, как чего-то тленного и ограниченного, ущербного и конечного, ведь «жизнь есть как бы умирание бесконечного в конечном, вечного во временном». Осмысление собственной ничтожности, бессильности перед временем и осознание невозможности слиться с вечностью порождают тоску. «Тоска… всегда есть тоска по вечности», тоска по трансцендентности.

Свобода

Свободен лишь тот, кто потерял всё, ради чего стоит жить.

Эрих Мария Ремарк

Основные принципы, которые положены в основу философских рассуждений Николая Бердяева, близки моему собственному пониманию мироустройства. Однако проблема свободы видится мне в принципиально ином свете.

Философ возводит свободу на вершину пантеона ценностей человеческой жизни. Свобода – это сама цель существования, а не средство: «Свобода для меня первичнее бытия», «Я положил в основание философии не бытие, а свободу». Свобода воспринимается Бердяевым как независимость личности от гнетущей власти общества, как возможность реализации творческой силы и стремление создать нечто новое, выходящее за рамки ограниченной жизни, разложенной на пункты, правила и предписания. Проблема бунтарства и идея свободы теснейшим образом переплетаются, ведь бунтарство – наглядная и активная защита своих интересов, борьба с ущемлением свободы. «В бунтарстве есть страсть к свободе».

Мне не свойственно философствовать на тему свободы, ибо бессмысленно рассуждать о том, во что не веришь. Я не воспринимаю свободу Единой и Абсолютной, она всегда распадается на внешнюю и внутреннюю. Николай Бердяев рассказывает нам именно о внешней свободе – неподвластности обществу. Внешняя свобода – это право на независимость собственных суждений: «я не могу признать истиной то, что мне навязывают как истину, если сам не узреваю этой истины». Существование такого рода свободы я не стану оспаривать.

Иначе обстоит дело со свободой внутренней. Способны ли мы освободиться от оков собственного сознания, полностью подавлять и контролировать эмоции, чувства и аффекты? Зачастую мы вынуждены действовать вопреки нашим желаниям, осознавая, что усилия принесут в дальнейшем свои плоды. Абсолютная внутренняя свобода привела бы к полной деградации человечества, ведь именно труд сделал из человека обезьяну, но весьма сомнительно, что люди желают трудиться. Индивид не всегда хочет того, что принесёт пользу ему самому, поэтому внутренняя свобода всегда должна быть ограничена силой воли. Пример моих рассуждений весьма нагляден и прост: студент совсем не жаждет знаний и считает бессмысленным занятием подготовку к экзамену. Однако он заинтересован в получении диплома о высшем образовании, который кажется ему билетом в благополучную жизнь, поэтому студент рано или поздно начинает постижение науки. В понимании свободы мне наиболее близок мой любимый философ Нового времени Бенедикт Спиноза: «Свобода есть осознанная необходимость».

Жалость

Николай Бердяев отождествляет «жалость» и «сострадание», видя в них общий корень – проявление любви и заботы к более слабому созданию. На мой взгляд, такое понимание «жалости» имеет нечто общее с теорией Ницше о «любви к дальнему». Философ полагает, в основе жалости лежит альтруизм, однако позвольте мне не согласиться с такой интерпретацией понятия «жалость» и высказать своё собственное мнение.

Само слово «жалость» неспроста имеет общий корень с прилагательным «жалкий», которое носит пренебрежительную и негативную окраску. Жалость и презрение – притоки большой реки, втекающие в широко простирающуюся реку признания ничтожности. Мне кажется, что жалость – одно из самых мерзких чувств, которое может испытывать человек по отношению ко мне. Поэтому я всегда предпочитала, чтобы меня открыто ненавидели, ведь моё внутреннее «Я» будет безвозвратно унижено и оскорблено, если кто-нибудь «осмелиться» меня пожалеть.

На мой взгляд, «жалость» можно сравнить с «презрением», а чувство, о котором повествует Николай Бердяев в «Самопознании» правильнее было бы назвать «состраданием».

Таким образом, жалость понимается мной как скрытое презрение, которое испытывает сильный духом человек по отношению к слабому. Ряд высказываний Николая Бердяева по проблеме «жалости» только подкрепляют мою теорию. Философ понимает под «жалостью» проявление заботы к «оставшимся внизу, духовно слабым, лишённым возможности пользоваться высшими ценностями». То есть Бердяев признаёт беспомощность и ущербность людей, которых он жалеет.

Наука психология оперирует такими понятиями как «сочувствие», «сострадание» и «эмпатия», которые расцениваются как способность воспринимать эмоции и чувства объекта с дальнейшей трансляцией переживаний на самого себя. Но полное слияние с другим человеком, даже безумно любимым и по-настоящему близким, просто невозможно, мы лишь пытаемся поставить себя на его место, не погружаясь в глубину чувств и переживаний конкретной личности: «Я всегда предпочитал угнетённых, преследуемых, бедных, но никогда не мог с ними слиться. Всегда оставалась привилегированность моей собственной жизни». Это не кажется мне эгоистичным, ведь мы способны познать мир, выходя далеко за его рамки, но оставаясь в пределах собственной микровселенной.

Глава IV

Жажда осмысления жизни

Я не любил «жизни» прежде и больше «смысла», я «смысл» любил больше жизни.

Николай Бердяев

«В чём смысл жизни?» – вот извечный вопрос, который рано или поздно задаёт себе каждый. Но стоит ли предпринимать попытки отыскать сокрытое назначение человека в этом мире, если «жизнь» вовсе не нуждается в мощном фундаменте под названием «смысл»? Быть может, сама «жизнь» и есть смысл?

Николай Бердяев приходит к выводу, который родился в моей голове несколько лет назад: «Пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже даёт смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смыла». Смысл жизни всегда виделся мне как процесс перманентного её осмысления. Зачастую люди совершают абсолютно бессмысленные и бесполезные действия, но дабы оправдать свои поступки, они «вдыхают» в них смысл.

Вопрос о смысле жизни риторический, что кажется мне довольно позитивным, ведь если бы люди могли однозначно ответить на него, то вся наша жизнь превратилась бы в бессмыслицу. Невозможно вывести общую для всего человечества формулу или выдумать правило, которое подтолкнуло бы людей к правильной жизни, к осмысленному существованию.

Головокружительная карьера, всемирная популярность, сказочное богатство, счастливая и благополучная семья, бесконечное пополнение знаний, гедонизм – смысл жизни индивидуален, но самое главное, что он должен быть, иначе нас может всецело поглотить скука, тоска, отвращение к окружающему миру и своему микрокосму.

Цель своего существования Николай Бердяев видит в искании затерянного смысла, в стремлении к вечности, в обретении сокрытой истины и переустройстве чуждой реальности в соответствии со своими представлениями: «Выразить себя и крикнуть миру то, что мне открывает внутренний голос как истину», им руководит «страстное желание не только познать истину и смысл, но и изменить мир согласно истине и смыслу».

Порой в нашем сознании зарождается неутешительная идея о том, что жизнь пуста и бессмысленна. Это, безусловно, кризис личности, но преодолев это временное помутнение сознания, мы сможем подняться на новую ступень в своём развитии и перестанем воспринимать мир, как нечто ограниченное.

Глава V

Гносеология Николая Бердяева

Я ничего не мог узнать, погружаясь в объект, я узнаю всё, лишь погружаясь в субъект.

Николай Бердяев

Посредством переосмысления принципов философского познания своих предшественников – Платона, Спинозы, Вольтера, Канта, Гегеля – Николай Бердяев разработал свою собственную теорию познания. В период Нового времени развернулась борьба между двумя противоположными принципами познания – антагонизм рационализма и сенсуализма. Сам философ подчёркивает антирациональность своего метода познания, однако, у меня сложилось представление о том, что автор «Самопознания» занимает промежуточное положение между чувственным и разумным способом раскрытия тайн устройства мира, так как он не отрицает роль разума. Бердяев использует множество ключей: интеллект, «совокупность духовных сил», «волю к торжеству смысла», «напряжённую эмоциональность», – пытаясь открыть потаённую дверь, за которой скрыта истина.

         Бердяев выделяет два типа познания:

·                   первичное познание, погружённое «в субъект как первореальность, в нём дано тождество субъекта и объекта»;

·                   вторичное познание, связанное с «распадом на субъект и объект, оно объективизирует познаваемое».

Философ негативно оценивает процесс объективизации окружающей реальности и находит первичное познание более действенным: «Я не верю в твёрдость и прочность так называемого «объективного» мира… Лишь субъект экзистенциален, лишь в субъекте познаётся реальность». Мне кажется такой подход обоснованным, потому что нет в мире ничего столь субъективного, как объективность.

Биология, химия, физика, педагогика, филология, психология, астрономия, экология, экономика… это далеко не полный перечень известных миру наук, но объединяет их одно: у каждой их них есть объект исследования. Да и историческая наука, к которой мне довелось в некоторой степени приобщиться, называет объективность обязательным свойством любой научной работы. Надо признаться, что у меня такой подход всегда вызывал искреннее недоумение и даже некоторое раздражение. Разве может человек быть объективным, пусть даже это всемирно известное научное святило? Процесс познания, всегда состоит из субъекта и объекта, причём объект не может существовать, если он не воспринимается субъектом.

Глава VI

Оправдание творчеством

Творчество – высокий подвиг, а подвиг требует жертв.

Качалов В.И.

Тема творчества является одной из центральных в философских работах Николая Бердяева, наиболее полное отражение она получила в книге «Смысл творчества». Значение творческого процесса в жизни человека невозможно переоценить, ведь он многогранен и безграничен, однако можно постараться вычленить основные роли творчества:

Оправдание творчеством. Величайших художников и композиторов, поэтов и архитекторов объединяет вера в Музу, которая посылает им творческое вдохновение, даёт им безграничную силу создавать прекрасное. Муза мыслится мною как нечто, обитающее за гранью реального мира, Муза тождественна Богу. Но человек не в силах управлять Музой, наоборот, он бессилен перед её могуществом. Бог словно принуждает нас творить: «творчество человека не есть требование человека и право его, а есть требование Бога от человека и обязанность его». Творчество понимается как единственный способ оправдания перед Богом, выполнение своего долга перед трансцендентной сущностью. Однако существует ещё и лже-творчесто – это слепое следование призывам Сатаны.

Достижение свободы и выражение личностного начала. Свобода в понимании Николая Бердяева – это независимость от общественного мнения, способность бросить вызов окружающему миру и продемонстрировать свою внутреннюю индивидуальность. Творчество всегда порождает свободу, потому что оно «несёт с собой новизну». В процессе творения мы воплощаем в жизнь несуществующие в действительности образы, которые заполняют наше сознание. Всё принципиально новое действует на общество так же, как красная тряпка на быка. Новое всегда раздражает, ведь это дерзкая претензия на неповторимость и уникальность, упрёк мира в ненужности. «В творческом опыте раскрывается, что «я», субъект, первичнее и выше, чем «не-я», объект», человек начинает осознавать свою собственную ценность, которая может превосходить ценность мира.

Прорыв в бесконечность. Пушкин, Растрелли, Бах, Вольтер, Страдивари, Ахматова, Боттичелли – все они обрели бессмертие через признание своего творчества. Процесс творчества неподвластен времени, «творческий экстаз есть прорыв в бесконечность». Творчество – это всегда пребывание в каком-то ином мире, ведь именно трансцендентность помогает нам творить.

Основная цель экзистенциальной философии – постичь удивительную тайну личности, отыскать назначение человека. Окружающая действительность отодвигается на второй план, на вершину пантеона возносится Человек, который должен выйти за пределы бренного мира, в «царство человечности», «в царство богочеловечности», сблизиться с величайшей трансцендентной сущностью – Богом.

Мне впервые довелось ознакомиться с экзистенциальной философией, которую я нашла интересной и животрепещущей, ведь через понимание своей собственной сущности мы сможем переосмыслить своё мировосприятие и преобразовать мир, окружающий нас. Девизом человечества должно стать: Cognosce te ipsum.

Страницы: 1, 2