смотреть на рефераты похожие на "Магия и астрология как вненаучные формы познания" Магия и астрология – два понятия, которые мы обычно относим к области чего- то ирреального, вне научного и, зачастую, несерьезного. Действительно, если спросить у человека, что такое магия или астрология, то ответом скорее всего будет: «заманчивый обман, развлечение. Может, что-то в этом и есть, но кругом одни шарлатаны». Однако позвольте не согласиться с таким подходом. Истоки этих двух понятий, форм деятельности лежат глубоко в древности. Даже в наше время общепризнанным является факт, что Солнце и планеты оказывают влияние и на людей, и на природу. Земля неразрывно связана с космосом. Философы и астрологи Греции считали, что Вселенная и человек едины, связаны друг с другом. И магия и астрология являются формами познаний, просто эти формы отличны от научных. Тем не менее, от древности до нашего времени, из века в век, люди обращались и продолжают обращаться к силам, которые находятся вне их понимая, к силам, которые, как люди верят, могут оказать влияние на их судьбу. На мой взгляд, магию и астрологию надо рассматривать через призму времени, через ряд вопросов: - Откуда пришли эти знания? - Как они развивались? - Как менялись в зависимости от времени? - Как они связаны с реальной жизнью и какое влияние могут (и могут ли) оказать на нее? И наверное одним из главных вопросов станет: почему люди вновь и вновь обращаются к гаданиям, гороскопам, предсказателям? И можно ли эти вне научные формы все же как-то связать с наукой? Можно ли сказать, что магия и астрология – своего рода философия?
*** Преобладает мнение, что вера в магические связи присуща либо людям, обладающим какими-то особенными способностями (колдунам, знахарям), либо людям недалеким, или же впечатлительным, обладающим особым душевным складом. Между тем почти каждый из нас склонен воспринимать мир через призму мистицизма, и в глубине души каждый из нас верит в магические связи. Корни подобного восприятия идут еще из древности, из того способа осмысления мира, который был присущ нашим предкам. Столкнувшись один на один с природой, человек увидел в ней много непонятного и загадочного, и это непонятное надо было уложить в сформировавшуюся картину мира. Те явления, которые человек не мог объяснить, он списал на магические, недоступные его разумению силы. И память об этих силах заложена в наших генах, она пронесена из поколения в поколение в обрядах, рассказах, сказках, легендах. Она находится в нашем подсознании, откуда выходит в критические моменты нашей жизни. Когда кажется, что ничто не способно помочь, память выталкивает нам воспоминания о силах и обрядах, могущих вызвать их. И даже самый рационально мыслящий человек в один прекрасный день может обнаружить себя, сжимающим в руке амулет от сглаза, или бросающим на полотно руны, которые должны помочь разобраться в себе. Кроме того, нельзя забывать и о том, что периодически мы получаем подтверждения тому, что далеко не все в этом мире объяснено нами и подчинено нам. Однажды человек встречает другого человека, который умеет исцелять людей, или видит вещие сны, и тогда приходит понимание, что есть в этом мире вещи, которые просто невозможно объяснить с научной точки зрения. Магию можно сравнить с философией. Мы говорим, что философия – способ познания Сущего, вопрос, на который никогда не будет найден ответ, вечный поиск духа. Магия же не просто пытается познать Сущее – она признает его существование. Не сомневаясь, как философия, она верит в существование некоего мирового порядка, сводя свою функцию к воспроизведению этого порядка. Если рассмотреть историю философии на протяжении веков, то можно будет заметить, что на определенных этапах в различных философских течениях можно заметить присутствие элементов магизма. Я говорю не о практической магии, но о магии в том ее значении, когда мы одушевляем вещи и явления, пытаясь придать абстрактному форму, а форме – абстрактность. И в этом плане, на мой взгляд, история философии может дать нам ряд любопытных примеров. И поскольку Древняя Греция справедливо считается колыбелью философской мысли, то позвольте брать за основу фрагменты из истории философии именно Древней Греции и, частично, Рима, как ее наследника, не затрагивая философское учение прочих стран.
С изменением сознания человека, с изменением формаций, происходило изменение и формирование мышления, способа осознания и восприятия. Общинно-родовая формация возникла на почве родственных отношений, которые лежат в основе и всего производства, и распределения труда между членами и общиной, и распределения продуктов труда. Это - тот первобытный коллективизм, где вся не только экономическая, но и политическая, и военная жизнь общества определялась только самой же общиной, во главе которой стоит сначала женщина как ближайший принцип родственных отношений (матриархат), а впоследствии - мужчина. И когда возникал вопрос о природе или мире в целом, то и в этой области тоже не находили ничего иного, кроме родственных отношений, то есть кроме отношений родителей и детей, братьев и сестер, дедов и внуков, предков и потомков. Решительно все на свете: и солнце, и луна, и звезды, вплоть до неорганической и неодушевленной природы, - все это понималось как всеобщая родовая община. Далее дух постепенно начинает отделяться от материи, и в представлении первобытного человека возникают существа, в той или иной мере свободные от материальных вещей, от которых они раньше были неотделимы и которые они одушевляли, находясь в них же самих. Другими словами, наступила эпоха анимизма, появлялись демоны все более широкой значимости: демоны земли, рек, полей, лесов, гор, воды и воздуха, отдельных областей земли и неба и, наконец, всей земли и всего неба. Далее наступает период рабовладельческой формации, и за ним приходит античность. Входящие в чувственно-материальный космос элементы действуют теперь как орудия целого, они теперь являются героическими. Боги, демоны и герои не суть личности в полном смысле этого слова, потому что они являются в античности только обобщением природных свойств или явлений. Но, отражая на себя все целое и потому творя его волю, они являются героями, так что чувственно-материальный космос есть оплот всеобщего героизма. Однако, с другой стороны, чувственно-материальный космос не имеет ничего другого, что было бы выше его самого, и потому он основан сам же на себе. Он и есть последний абсолют. Именно в этом внеличностном абсолюте творится как все целесообразное, так и все нецелесообразное. Античный чувственно- материальный космос уже сам по себе полон жизни, души и мысли, но в нем нет ничего личностного, нет водящего и намеренно действующего субъекта. Античный чувственно-материальный космос вне историчен. Он астрономичен, но не историчен. Вечное круговращение, или вечное возвращение к самому же себе, - это есть его история. Другими словами, античный чувственно- материальный космос, будучи целостью и единством всех вещей, требовал идеи вечного возвращения. Космос был абсолютом, то есть в своем принципе никогда не возникал, и никто его не создавал, и никогда не мог погибнуть. Античные философы поразительно часто говорят о душе и уме. Так как материя и идея трактовались пассивно, а действительность находилась в непрерывном движении, то для нее мало было только одной материи и только одной идеи. А так как, кроме действительности, ничего не может быть, то ясно, что действительность должна двигать сама себя. То, что движет само себя, античные философы называли жизнью. Душа была принципом самодвижения и движения, но это не значит, что она была личностью. И космический ум был целесообразно направляемой идеей космоса, но вовсе не такой личностью, которая бы действовала сознательно и намеренно, то есть по своей воле и по своему произвольному желанию и потребности.. Чувственно-материальный космос является для античности самым настоящим абсолютом, так как ничего другого, кроме космоса, не существует и ничем другим этот космос не управляется, как только самим же собою. Космос вообще трактовался в античности как пространственно ограниченное физическое тело. Это было вполне естественно, и специфика античной философии была явлением не только естественным, но на свой манер даже глубоким и красивым. Таковы были в античности три главные школы раннего эллинизма - стоицизм, эпикуреизм и скептицизм. Чувственно-материальный космос, конечно, и тут оставался на первом плане, на него переносились и все субъективные человеческие переживания, так что он оказывался уже не только объектом, но также и колоссальным мировым субъектом. Что касается позднего эллинизма, то тут важно выделить неоплатонизм. Его принцип сводится к превращению субъекта и объекта в живое одушевленное существо, которое сразу и навсегда есть и объект и субъект одновременно. А так как представлять себе космос как живое и одушевленное существо есть мифология, то поздний эллинизм и оказался не чем иным, как мифологией. Чувственно-материальный космос в течение всей античности оставался абсолютным, все его расчленения неоплатонизм трактовал как абсолютное единство. А отсюда сам собой возникал тот характер неоплатонической философии, который иначе и нельзя назвать как диалектикой мифа. Весь неоплатонизм пестрит анализами мифологии. Но в то же самое время весь неоплатонизм буквально переполнен и диалектическими теориями, которые были доведены здесь до строжайшей и непоколебимой диалектической системы. Вместо богов, демонов, героев и людей были формулированы точнейшие логические категории, и все эти категории были сведены в одну строжайшую систему. В ранней классической философии мы приходим к учению о чувственно- материальном космосе как абсолюте, состоящем из четырех или пяти материальных элементов. Есть какие-то элементы магизма в том, что огонь, вода, земля, воздух и некая абстрактная субстанция эфир мыслятся как составляющие некоего непостижимого, при этом элементы самостоятельные и способные быть составляющей. Поздняя классика характеризуется концепцией Аристотеля. Эта концепция выражена им в виде основных принципов: каждая вещь есть материя, каждая вещь есть эйдос, каждая вещь выявляет свое причинное происхождение и свое целевое назначение. Это есть уже не столько диалектика вещи, сколько энергийно-смысловое ее оформление. По Аристотелю идея вещи есть ответ на вопрос, что такое данная вещь, и на ту ее обобщенную значимость, без которой она вообще теряла бы всякий смысл.. Вводит Аристотель и такое понятие, как космический Ум, охватывающий решительно все и мыслящий сам себя. В раннем римском неоплатонизме нам может быть интересна философия Плотина. Основное ее содержание заключается, во-первых, в строжайшей диалектике трех основных ипостасей: Единого, Ума и космической Души и, во-вторых, в учении о воплощенности этой триады в чувственно-материальном космосе. Этот последний, таким образом, уже перестал рассматриваться у Плотина только как объект и только как субъект, но как такой космос, который оживлен вечно подвижной душой, оформлен в виде точнейшей умственной конструкции и понят как единое и неделимое целое. Нельзя однако забывать, что эти три ипостаси фактически и существуют вовсе не сами по себе, но лишь как принцип оформления чувственно-материального космоса. Присутствует в античном неоплатонизме и магизм, склонность к признанию всякого рода чудес и волшебства и к теургии. Магическая практика у неоплатоников была на первом месте, но не в смысле игнорирования проблем разума, а, наоборот, с весьма тщательной их разработкой, достигшей небывалой тонкости и систематики. Огромную склонность к выводам практического характера проявляет уже ученик Плотина - Порфирий. Формально он продолжает исходить из трех ипостасей Плотина. Фактически, однако, подробное обследование текстов Порфирия свидетельствует о его больших колебаниях в этой области. Исходное Первоединое у него, например, не только непознаваемо. Вторая ипостась, Ум, тоже значительно приближена у него к материальной области. Самое же главное у него - это то, что он впервые проявляет самый настойчивый и упорный интерес к практически мистической и теургической области. О почерпании философий из оракулов у него целый трактат. Но историческая последовательность важна и для Порфирия. Он не просто уходит полностью в демонологию, он ни на минуту не забывает теоретической философии своего учителя и старается как бы проверять демонологическую практику при помощи чисто теоретических философем. Представитель сирийской неоплатоники Ямвлих является уже прямым теоретиком теургии, но не только в смысле ее диалектического построения, но также и в смысле вещественно-конститутивной демонологии. всякого разделения. Магическая практика теургии не просто регулируется здесь свыше, но уже дается в своем реально сконструированном содержании.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
