Год с осени 1840-го по осень 1841-го во многом покрыт тайной. С одной стороны, Кьеркегор прилагал усилия к тому, чтобы обеспечить свое будущее, осуществлял всеобщее, как он это называл. С другой — сам же положил конец своим упованиям и начало конфликтам, которые сделают его мыслителем и творцом.[9]
Образ жизни фланера и повесы, неминуемо приведший к неудовлетворенности, разочарованию и депрессии, закончился с неожиданным знакомством 24-летнего Кьеркегора и 14-летней Регины Ольсен. Впервые они встретились в мае 1837г. это были совершенно различные существа. "Между ей и мною была бесконечная дистанция", — писал он впоследствии. Она — непосредственная, жизнерадостная, оживленная, а он — нервный, ироничный, претенциозный. Но крайности сходятся. Они полюбили друг друга. 3 года после знакомства они были помолвлены. А на другой день после обручения, как свидетельствует его "Дневник", Серен уже сожалел об этом. Ровно год спустя нежданно-негаданно для Регины она получила обратно обручальное кольцо с прощальным письмом. "Прости человека который, если и способен на что- нибудь, не способен, однако, сделать девушку счастливой". Но безвозвратно расставшись с Региной, он долгие годы тяжело переживал это расставание, до конца жизни сохраняя верность своей единственной любви. "Есть только два человека, которые имели для меня такое значение, — писал он 8 лет спустя после разрыва, — мой покойный отец и наша дорогая маленькая Регина, которая также в известном смысле умерла для меня".[10]
Каких только домыслов не высказывали кьеркегороведы для объяснения разрыва. Возможно, причиной тому была физическая немощь, о которой никто не должен был знать, хотя этим "объясняется все". Есть доказательства того, что у Кьеркегора, так же как у Достоевского, бывали эпилептические припадки. Согласно же датскому законодательству того времени, "падучая" относилась к числу "заразных и мерзких болезней", наравне с проказой. 25 октября Кьеркегор уехал в Берлин. Там он, помимо всего прочего, посещал лекции философа Шеллинга, которые его весьма разочаровали. Опьянение творчеством несколько утешило душевные муки из-за вынужденного разрыва. В Берлине Кьеркегор продолжил начатую дома работу, и когда 6 марта 1842 г. он вернулся в Копенгаген, у него уже была написана вторая часть "Или-или", где получили дальнейшее развитие взгляды, изложенные им в диссертации "О понятии иронии".
Книга "Или-или" была опубликована 20 февраля 1843 г. 30 апреля 1845 г. вышли в свет "Стадии жизненного пути".
Оба эти произведения, подробный анализ которых приведен ниже, образуют крупное, многосоставное художественное произведение, сравнимое с "Фаустом" или "Годами странствий Вильгельма Мейстера" Гете. Каждая из его частей отличается виртуозной стилистикой, не имеющей аналогов в литературе, равно как и глубиной психологического проникновения. Последнее в полной мере относится и к пяти другим псевдонимным произведениям Кьеркегора, выпущенным в этот же самый период.
Ключевые понятия
Кьеркегор и здесь выступает как художник слова, поэт, развивая философские понятия с присущей его стилю выпуклостью и образностью. Вот почему они навсегда останутся в истории философской мысли.
"Повторение" было напечатано 16 октября 1843 г. под псевдонимом Константин Констанций. Понятие повторения, заворожившее автора, выступает в его небольшой книжечке в трех значениях. Однажды в Берлине Константину довелось увидеть гениально поставленный фарс, и вот он снова едет туда, чтобы испытать уже пережитое. Напрасно, — эстетическое повторение уже невозможно. Он знает, этически это понятие правомерно: для тех, кого не страшит обыденность, повторение — словно любимая жена или насущный хлеб, "серьезность действительности и существования". Но вот начинается собственно повествование. Константин знаком с неким одаренным, но подверженным меланхолии юношей. Когда тот оказывается наедине со своею возлюбленной, мысли его устремляются прочь, он весь во власти поэтического вымысла. Желая ввести их роман в иное, реалистическое чувство, Константин советует своему юному другу притвориться, будто он неверен своей возлюбленной, тогда она порвет с ним, ну а примирение излечит его от болезненных мечтаний. Только юноша бежит от эксперимента. Он уезжает в Стокгольм, откуда пишет Константину, что пример Иова, который лишился всего, а потом заново обрел утраченное, подает ему надежду, что и он дождется повторения и, благодаря вмешательству Бога, обретет заново, вернет любимую. Но тут он узнает, что она вышла замуж. Невозможный возлюбленный освобожден от ответственности: "Все окончилось, мой челн опять на плаву"; он свободен, он обрел себя как поэт.
Как поэт этот юноша являет собой исключение — и переход к наивысшим "религиозным исключениям", которые "с религиозным страхом и трепетом", но и с непоколебимой верой в обещанное Богом поступают, как Авраам, приготовившийся принести в жертву своего единственного сына, залог бесчисленного потомства, в полной уверенности, что вернет его. Это — тема сочинения "Страх и трепет", увидевшего свет в тот же день, что и "Повторение". По утверждению автора, Авраам, готовый пожертвовать своим сыном, должен выглядеть в глазах окружающих убийцей; тяжесть его положения усугубляется тем, что он связан страшным молчанием. Веруя в Абсурд, Авраам выполняет "двойное движение бесконечности" и в то же время он обречен на муки молчания. Вымышленный автор сочинения, Иоанн де Силенцио (Иоанн Молчальник), похоже, хранит тайну о принесенной им жертве; он не в силах открыть побудительные причины точно так же, как Кьеркегор не мог открыть, почему он порвал с Региной.
В июне 1844 г. была опубликована работа "Понятие страха" — под псевдонимом Вигилий Хауфниенсий (Копенгагенский Страж). Кьеркегору принадлежит фундаментальное открытие, суть которого в том, что страх — извечный элемент человеческой природы, более того, это признак человека. При сотворении человека богоданный страх стал предпосылкою грехопадения, оно повторяется в каждой человеческой жизни. До христианства проявлением страха была вера в судьбу — у греков, а у иудеев — концепция вины, противопоставляемая нравственному закону. Пробуждение духа через страх связано с тем, что человек стал осознавать свой пол. Страх есть "выражение совершенства человеческой природы". Когда женщина рожает, страх достигает своей кульминации. Отсюда мы можем заключить, что рожающая женщина стоит выше мужчины. Выдвинутый Кьеркегором тезис о том, что страх — это движущая человеком позитивная сила, был в качестве научного достижения взят на вооружение представителями современной психотерапии, как верующими, так и неверующими.
Выпустив под псевдонимом Иоанн Климакус "Философские крохи", Кьеркегор тем самым вмешался в ожесточенные дебаты, которые велись в то время по поводу подлинности текста Библии. Только идет он "обходом", через Сократа, который так же, как и его ученик Платон, полагал, что в силу переселения душ всякий человек хранит в себе воспоминания о предсуществовании в божественном идеальном мире. Для древних греков истина сокрыта в самом человеке: познать самого себя — значит найти Бога. Но допустим, говорит Климакус, что Сократ не прав. Человеку, сотворенному Богом, была предоставлена возможность понять истину (иначе он ничем бы не отличался от дикого зверя), только он лишился этой возможности в силу предоставленной ему же свободы, то есть по своей собственной вине, совершив грех. Чтобы человек обрел истину, посредник должен дать ему возможность понять ее. Посреднику надлежит стать связующим звеном между Богом и человеком, ибо божество принимает образ человека. И тогда налицо историческое событие, которое постигается не научно, но единственно верой. С позиций Абсурда у современников Иисуса Христа нет никаких преимуществ перед теми, к кому откровение пришло в виде исторического повествования.
Эти мысли получают свое развитие в "Заключительном ненаучном послесловии к "Философским крохам", опубликованном 26 февраля 1846 г. под именем все того же Иоанна Климакуса. Греческое klimax означает "лестница"; Климакус — человек, совершающий восхождение, устремленный ввысь, к христианству. Он вынужден при этом констатировать, что к христианству люди приходят не сообща, а каждый в отдельности, личным экзистенциальным усилием. Немецкий философ Лессинг писал: даже если бы было исторически доказано, что Христос воскрес из мертвых, как доказать, что именно этот самый Христос был Сыном Божиим. Лишь при помощи скачка верующий может перейти от первого утверждения ко второму. Гегель рассматривал мировое развитие как осуществление мирового духа, процесс, в котором каждому индивиду отведено свое место. Но это не дает нам ответа на вопрос, что есть истина. Прийти к ней можно только тогда — тут Климакус признается, что настолько далеко он не продвинулся,. — когда отдельно взятый человек, страстно веруя в парадокс, Бога-во-времени, богочеловека, и исчерпав свои возможности как мыслящая личность, отваживается "принять муки веры наперекор рассудку с опасностью для жизни пуститься в плавание, ибо глубина — 70 000 морских саженей", — лишь после этого, не прежде, находит он Бога.
Назидательные речи
Наряду с псевдонимными сочинениями в 1843-1844 гг. Кьеркегор выпустил под своим настоящим именем шесть сборников назидательных речей, которые годом позже объединил в книгу "Восемнадцать назидательных речей". Помимо этого, он издал в 1845 г. "Три речи при воображаемых обстоятельствах" — касаемо исповеди, венчания и похорон. Написанные в духе мягкого увещевания, они представляют собою резкий контраст псевдонимным произведениям, где мы имеем дело с крайне драматическими событиями — грехопадением Адама, испытаниями Авраама и Иова, мучительным посвящением в поэты Quidam'а. Создавая при помощи выразительных языковых средств атмосферу христианского утешения, надежды, благости, Кьеркегор как бы пробует себя в новой роли. Словно бы "С. Кьеркегор" — это еще один псевдоним. Возможно, роль была и желанной. Нам известно, что в период между 1841 и 1851 г. Кьеркегор прочел шесть проповедей в копенгагенских церквах, всякий раз тщательнейшим образом подготовившись. По мнению некоторых толкователей Кьеркегора, религиозные речи составляют ядро его творчества.
Кьеркегор знал, что после невероятной творческой отдачи, с какой он работал в 1843-1846 гг., для него наступила передышка. Потому он и называет послесловие к "Философским крохам" "заключительным". Ему ясно, что богатый полемический материал, предоставленный ему самой жизнью — имеется ввиду его помолвка — исчерпан. Он подумывает даже о вакансии сельского пастора. В то же самое время в глубинных слоях его сознания вызревает конфликтная ситуация, которая вызовет у него взрыв творческой активности. Ибо он не может жить без того, чтобы не писать: "Лишь производя, я хорошо себя чувствую. Тогда я забываю все неприятности, все страдания, я наедине с моей мыслью и счастлив". Дневниковые записи 1847 г. свидетельствуют о том, что мысли Кьеркегора текут таким же привольным потоком, что и прежде. Но как случилось, что Кьеркегор, по обыкновению гениев, вновь распорядился своей судьбой?
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
