Исследования в области
искусственного интеллекта возникли под влиянием идей кибернетики - прежде всего
идеи общности процессов управления и передачи информации в живых организмах,
обществе и компьютерах. Примечательно, что снятие идеологических запретов на
кибернетику в период “оттепели” повлекло за собой бурное развитие исследований
по кибернетике, и та ее область, которая впоследствии была осознана как
проблематика создания систем искусственного интеллекта, сформировалась особенно
быстро.
Интересно отметить, что
реабилитация кибернетики и, в частности, проблемы искусственного интеллекта (или
как тогда говорили, создание “мыслящих маши”) отнюдь не была сопряжена с общим
процессом деидеологизации науки. “Оправдание” кибернетики произошло стараниями
нескольких крупных ученых, искренне доказывавшими материалистический характер
кибернетического воззрения на мир. Вслед за учеными эту задачу взяли на себя
профессиональные философы.
Философская приемлемость
проблематики искусственного интеллекта в ее традиционном виде была обусловлена
лежащим в ее основе представлением о том, что “порядок и связь идей те же, что
порядок и связь вещей”. Тем самым создать в компьютере структуру,
воспроизводящую “мир идей”, означало означало попросту создать структуру
изоморфную структуре вещественного мира, т. е. построить “электронную модель
мира”. Эта модель интерпретировалась как компьютерная модель человеческих
знаний о мире. Процесс человеческого мышления интерпретировался в компьютере
как машинный поиск таких трансформаций модели, которые должны были перевести
компьютерную модель в некое финальное состояние (например, матовую позицию в
шахматах).
Для этого система
искусственного интеллекта нуждалась в знаниях о том, как осуществлять
трансформации состояний модели, приводящие к заранее заданной цели - состоянию
с определенными свойствами. В первое время было распространено убеждение в
принципиальной способности компьютера к самостоятельному исследованию
хранящейся в нем модели, т. е. к самообучению стратегии достижения поставленной
цели.
Данная гипотетическая
способность интерпретировалась как возможность машинного творчества, как основа
создания будущих “мыслящих машин”. И, хотя в реально разрабатывавшихся системах
достижение цели осуществлялось на основе человеческого опыта с помощью
алгоритмов, основанных на теоретическом анализе создаваемых моделей и результатов
проводимых на них экспериментов, идеи построения самообучаемых систем многим
казались наиболее перспективными. Лишь к 80-му году была осознана значимость
проблемы использования в интеллектуальных системах человеческих знаний о
действительности, повлекшая серьезную разработку баз знаний и методов
извлечения личных знаний экспертов.
С развитием изучения
данного направления возникла идея рефлексивного управления. До этого момента в
кибернетике управление рассматривалось как передача объекту сигналов,
непосредственно воздействующих на его поведение, а эффективность управления
достигалась с помощью обратной связи - получения информации о реакциях
управляемого объекта. Рефлексивное же управление - есть передача информации,
воздействующей на имеющийся у объекта образ мира. Тем самым обратная связь
излишняя - состояние субъекта известно передающему информацию.
Интересными оказались
компьютерные модели, в которых успех достигался за счет включения рефлексии о
противодействующих намерениях партнеров.
Философская традиция
называет рефлексией мысль о мысли, т. е. ситуацию, когда предметом мысли
оказывается не вещь, а факт мышления. Св. Фома Аквинский определял рефлексию
как “мысль, догоняющую мысль”.
Сам факт рефлексии
означает, что деятельность человеческого сознания отнюдь не ограничивается
созданием моделей, воспроизводящих (“отражающих”) внешнюю действительность.
Рефлексия - мнение субъекта об имеющемся у него образе действительности, т. е.
критический образ этого образа, подразумевающий оценку создаваемых в
воображении моделей. Классическая парадигма искусственного интеллекта
игнорирует данное обстоятельство и поэтому не интересуется рефлексией.
Вероятно, что такое игнорирование связано с бытующим взглядом на рефлексию как
на критическое сомнение, которое мешает последовательному проведению
эффективных действий. Классическая парадигма искусственного интеллекта
предполагала наличие жесткого целеполагания, т. е. ясной и не подлежащей
сомнению цели, достижение которой означает решение проблемы независимо от используемых
средств (если последнее обстоятельство не противоречит основным принципам
построения самой интеллектуальной системы). В системе с развитой рефлексией
цель также может оказаться предметом критической рефлексии. Человек, способный
к глубокой рефлексии, не может быть абсолютно целеустремленным, ибо он способен
усомниться в безоговорочной ценности поставленной перед ним цели.