Во-первых, становиться ясно, что таким сложноорганизованным системам, к которым относятся этносы, нельзя навязывать пути их развития. Скорее необходимо понять, как способствовать их собственным путям развития, как выводить системы на эти пути.
В общем, плане необходимо понять законы совместной жизни кормящего ландшафта и человечества.
Во-вторых, геософия показывает нам, как, каким образом и почему ландшафт выступает в качестве созидающего начала, конструктивного механизма эволюции, как из хаоса племен и народов может развиться новая более сложная организация. Через хаос осуществляется связь разных уровней организации. В определенные моменты неустойчивости малые возмущения могут разрастись в макроструктуры. Отсюда следует, что усилия, действия одного человека не бесплодны относительно общего движения социума. В особых состояниях неустойчивости действия одного человека могут влиять на общие процессы в социуме (роль пассионариев у Гумилева).
В-третьих, геософия открывает новые принципы суперпозиции, сборки сложного эволюционного целого из частей, что проявляется в процессах эволюции, этногенеза. Целое не равно сумме частей, оно качественно иное. Общих принципов организации понимание эволюционного целого имеет огромное значение для выработки правильных подходов к построению сложных социальных геополитических целостностей, к объединению стран, находящихся на разных стадиях развития, в мировое сообщество.
В-четвертых, геософия дает познания о том, как оперировать со сложными системами и как наиболее эффективно ими управлять. Главное – не сила, а правильная топологическая конфигурация, архитектура воздействия на сложную среду или систему. Резонансные воздействия на сложные системы очень эффективны, примером тому является геософия. Невероятно, что это свойство сложной организации было угадано еще тысячи лет назад родоначальником даосизма Лао-Цзы: слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое, тихое побеждает громкое и т.п.
В-пятых, геософия раскрывает закономерности и условия протекания быстрых, лавинообразных процессов и процессов нелинейного роста; т.е. геософия рассматривает среду как носитель будущих форм организации. В довольно простых моделях возникает идея фундаментальной общности: сплошная среда потенциально содержит в себе разные виды локализации процессов. Среда является неким единым началом, которое выступает как носитель различных форм будущей организации. Внутренний механизм формирования структур и эволюции сложных структур составляет игра двух противоположных начал. Одно из начал – рассеивающий фактор самой различной природы, другое – активная среда, создающая неоднородности в сплошной среде. Поэтому сверхсложная, бесконечномерная, хаотическая на уровне элементов, среда, может описываться, как и любая открытая нелинейная среда, небольшим числом фундаментальных идей и образов, определяющих общие тенденции развертывания процессов в ней. Отсюда возникает представление о структурах – аттракторах эволюции. Если система попадает в поле притяжения определенного аттрактора, то она неизбежно эволюционирует к этому относительно устойчивому состоянию. С определенного класса начальных возмущений системы имеет место выход на эту структуру. Парадоксально, но будущее состояние системы как бы притягивает, изменяет наличное ее состояние. Будущее «временит» настоящее. В терминах геософии это звучит как «географическое задание» того или иного этноса. В одной и той же среде без изменения ее параметров могут возникать разные структуры, выступающие в качестве аттракторов, разные пути эволюции. Более того, рассматривая разные стадии развития процессов в открытой нелинейной среде, можно ожидать качественное изменение картины процессов, в том числе усложнение и деградацию организации среды. Нелинейность порождает своего рода квантовый эффект – дискретность путей эволюции нелинейных систем. То есть на данной среде возможен лишь определенный спектр путей эволюции. Если же среда становиться другой, то это приводит к качественному изменению картины процессов ее эволюции.
Геософия, основываясь на принципах синергетики, устанавливает мостики между живой и неживой природой, между целеподобностью поведения природных систем и разумностью человека. В неживом ведется поиск живого, его аналогов, чего-то подобного интуиции и т.п. в живом же – поиск неживого, того, что общее ему с неживым, что уже реформированного в неживом, в законах Вселенной.
Кроме того, исследование эволюционных процессов в мире с точки зрения инвариантно-групповых свойств дает основания предложить модель мира как иерархию различных темпомиров, зависимых, проникающих друг в друга или же независимых, параллельных. Тогда сверхразум предстает как некая стадия развития процессов в мире. Это будущее для нашего темпомира, но, вполне вероятно, существующее сегодня в другом, продвинутом к моменту обострения темпомире, с которым мы не можем наладить связь.
Последний тезис, как считает Банных, является основополагающим для синергетики. Пригожин, автор и создатель синергетики, ставит перед собой задачу не столько дать новое объяснение старой картине мира, сколько построить новую.
В этом плане первую картину мира создал И. Ньютон, открывший законы гравитации. Его модель мира – «часы». Если проводить параллели, то на этом основаны теории европейской школы геософии: Ж. Бодена, Ш. Монтескье, и русской – Л.И. Мечникова.
Далее был Эйнштейн, создавший новую картину мира – теорию относительности, являющуюся основой науки XX века. Эту картину мира, безусловно, отразили евразийцы. Они поставили под сомнение историю России – может быть Киевская Русь, а может быть империя Чингисхана, факты одни, а способов интерпретации множество… эту позицию отразил Ницше словами: «Бог умер». Все в мире науки относительно.
Третьим, кто пытался построить новую картину мира (темпомира) является Пригожин и его синергетика. Этой позиции соответствует теория пассионарности и этногенеза Л.Н. Гумилева.
Таким образом, прослеживается эволюция и связь людей, казалось бы, из разных областей знания. Но всех их объединяет одно – исследование и поиск путей человечества, поиск его места на Земле и во Вселенной.
Рассматривая географический детерминизм, как методологический принцип в контексте традиционных методологий философского познания мы обобщаем основные положения:
1. Принцип географического детерминизма – есть основа научных теорий Мечникова, Савицкого, Вернадского, Гумилева как методология философско-исторического раскрытия общественного развития.
2. Принцип геософии, как синтеза географии и философии, определяет смысловой и системный характер раскрытия общественных процессов в теориях сторонников географической школы геософии: в онтологии – принцип всеединства (Соловьев) человечества на Земле; в гносеологии – теория этногенеза и пассионарности Гумилева, и осознание своего единства с «месторазвитием» Савицкого и Вернадского; в историософии и социальной философии – учение о социальном прогрессе Мечникова, понятие России как особого географического мира евразийцев (их геософия всеединства), теория этногенеза Гумилева. Особое значение геософия приобретает в социологии.
3. Географический детерминизм – как основополагающий принцип геософии, вписанный в религиозно-философский контекст российской мысли, является средством преодоления парадигмальных устоев классического рационализма европейской культуры. Универсальность географического детерминизма на русской почве фактически снимает противопоставление субъекта и объекта, полагая в качестве их высшего единства слияние в единое целое, в «географический индивидуум», в котором моменты антиномической множественности есть конструктивное начало.
4. В геософии происходит переход от первичных, весьма абстрактных, недостаточно внутри себя расчлененных и развитых представлений о целостном мире к их дифференциации и конкретизации. Складываются различные образы этого мира. В историческом аспекте одни из них могут быть представлены в качестве отдельных его слагаемых (целостность мира в географическом измерении, экономическом, духовно-культурном и пр.), другие же имеют скорее исторически преходящее значение и выступают в качестве ступеней его формирования, прорастая в наш мир, во многом еще традиционный, по многим параметрам расколотый, постепенно замещая и вытесняя его.
5. Каждая конкретная концепция в системе географического детерминизма, как методологического принципа, есть завершенная целостность, дающая единство методологических, смысловых и культурно-исторических оснований, общих для всего течения геософии.
В настоящее время, в науке возникла и развивается традиция соотносить становление целостного мира с наличием общемировых, глобальных проблем, оказывающих влияние на всю мировую общественную жизнь. По-видимому, возникновение таких проблем модно рассматривать как точку отсчета на шкале становления целостного мира и как предпосылку формирования других (вторичных и т.д.) его обликов, типов, форм. Иначе говоря, глобальные проблемы как бы стягивают наш противоречивый и очень многообразный мир в целостность.
Все это способствует формированию всепланетного сознания, в центре которого обостренное мироощущение и понимание того, что разделенный всевозможными границами экономическими, политическими, идеологическими, национальными перегородками противоречий мир, тем не менее, в самом своем фундаменте имеет некую общность, связующее единство, которое и придает ему целостность.
Изучение формирования сложных живых систем позволяет сделать вывод о том, что стабильность и жизнеспособность подобных систем зависит во многом от внутренней дифференцированности (разделение функций) составляющих их элементов, своеобразия и богатства заключенного в них потенциала жизнеобеспечения. Чем выше уровень дифференцированности и чем богаче уникальное содержание элементов системы, чем мощнее их потенциал жизнеобеспечения, тем больше и потенциал системы в целом, возможности ее эволюции и совершенствования.
Из вышесказанного следует, что социально неоднородный, ассиметричный, противоречивый мир – нормальный жизнеспособный мир. Минувшие тысячелетия, на протяжении которых возникали и исчезали в небытие страны, государства, народы, цивилизации, не предыстория человечества, а самая подлинная история. Внутренняя разнородность нынешнего мира (формационная, цивилизационная, культурная, этническая), обретающего признаки целостной системы – это не проклятие на голову современного человека, а великое сокровище, которое просто надо уметь использовать. При условии налаживания адекватных связей между элементами этой системы, между цивилизациями, культурами, этносами ее внутренняя разнородность будет выступать как конструктивный фактор.
Эмпирия нашего мира свидетельствует о четко выраженной тенденции к его интеграции, необходимости единения человечества перед лицом обрушившихся на него глобальных проблем. Но единый мир, о котором так мечтали пророки, мудрецы и святые, становление, которого идет у нас на глазах, - это совсем не монолит. Именно многообразие составляющих данный мир цивилизаций и культур обеспечивает соединение воедино составляющих мир элементов, придает ему устойчивость, делает его внутренне единым, целым, человеческим миром.
Библиография.
1. Аристотель «Политика» М., 1967г.
2. Банных С.Г. «Географический детерминизм: от Л. Мечникова до Л. Гумилева» (исторические очерки) г. Екатеринбург, 1997 г.
3. Бердяев Н.А. «Русская идея» М., 1994 г.
4. Бердяев Н.А. «О русской философии» С., 1991 г.
5. Бэкр К.М. «Автобиография» М., 1950 г.
6. Бэкр К.М. «Переписка» Л., 1970 г.
7. Вернадский Г.В.«О движении русского племени на Восток» (науч.-истор. журнал т.1.)
8. Вернадский Г.В. «Россия как особый географический мир» Прага, 1937 г.
9. Вернадский Г.В. «Начертание русской истории» Прага, 1927 г.
10. Вернадский Г.В. «Биосфера» в двух томах. М., 1960 г.
11. Вернадский В.И. «Философские мысли натуралиста» М., 1988 г.
12. Вергазова Е.Г. «Философские взгляды С.М. Соловьева» СПб., 1993 г.
13. Гердер И.Г. «Избранные произведения» М., 1955 г, в двух томах.
14. Гумилев Л.Н. «Хунны» М., 1960 г.
15. Гумилев Л.Н. «Истоки ритма климатических колебаний в истории народов степной зоны Евразии» (История СССР, 1967 г., № 1)
16. Гумилев Л.Н. «Изменение климата и миграция кочевников» (природа, 1962 г., № 4)
17. Гумилев Л.Н. «Древние тюрки» М., 1960 г.
18. Гумилев Л.Н. «Этногенез и биосфера Земли» М., 1993 г.
19. Гумилев Л.Н. «Заметки последнего евразийца» (Новый мир, 1991 г., № 1)
20. Гумилев Л.Н. «Открытие Хазарии» СПб-М., 2002 г.
21. Гумилев Л.Н. «От Руси к России» М., 2002 г.
22. Гумилев Л.Н. «Древняя Русь и Великая Степь» М., 2000 г.
23. Гумилев Л.Н. «Этногенез: история природы и история человека» М., 2002 г.
24. Гумилев Л.Н. «Интервью с Л.Гумилевым: Если Россия будет спасена, то только через евразийство» (Начало, М., 1992 г., № 4)
25. Гумилев Л.Н. «Тысячелетие вокруг Каспия» М., 2000 г.
26. Гумилев Л.Н. «Поиски вымышленного царства» М., 1970 г.
27. Гумилев Л.Н. «География этноса в исторический период» Л., 1990 г.
28. Гумилев Л.Н. «Истоки ритма кочевой культуры Срединной Азии» (Народы Азии и Африки, 1966 г., № 4)
29. Ключевский В.О. «Сочинения» М., 1956 г., в девяти томах.
30. Мамонова М.А. «Запад и Восток: традиции и новации рациональности мышления» М., 1991 г.
31. Мечников Л.И. «Цивилизации и великие исторические реки» г. Харьков, 1899 г.
32. Монтескье Ш. «О духе законов» СПб, 1968 г.
33. Нусхаев А.Л. «Россия – Русь. Россия – Евразия духа: национальная идеология» Элиста, 1997 г.
34. Плеханов Г.В. «Собрание сочинений» М.-Л., 1935 г.
35. повесть временных лет преподобного Нестора. М., 1986 г.
36. Пригожин И., Стенгерс И. «Порядок из хаоса» М. 1986 г.
37. Савицкий П.Н. «Миграции культуры. Исход к востоку» г. София, 1921 г.
38. Соловьев С.М. «История России с древнейших времен» М., 1965 г.
39. Сухов Н.Г. «Карл Риттер и географическая наука в России» Л., 1990 г.
40. Трубецкой Н.С. «Наследие Чингисхана. Взгляд на историю не с Запада, а с Востока» Прага, 1937 г.
41. Хоружий С.С. «Полюса Евразийства» (новый мир, 1991 г., № 1)
42. Эльзон Д.Н. «Н.С. Гумилев. Библиография. Посвящается Л.Н. Гумилеву» М., 1998 г.
43. Яцунский В.К. «Историческая география» М., 1995 г.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
