Город позволяет обществу построить встречу со своим собственным будущим и ответить на вопрос, что из наличного социального багажа следует брать с собой. "Прошлое" и "будущее" соседствуют в городском пространстве как реальность человеческих форм самоопределения и образов жизни, как вся палитра переходных форм, задающих шаги ближайшего и далекого развития данной социокультурной формации. Срез городской жизни представляет нам реальность развития во всей ее противоречивости и конфликтности, в отличие от тех утопий и прожектов, которые вынашивают философы и теоретики общественного переустройства
1. Нарастающий во второй половине ХХ столетия кризис больших городов захватил нас с такой же неожиданностью и стремительностью, как и рост их в конце XIX века, и заставил признать, что за прошедшее столетие не удалось составить сколько-нибудь ясного представления о сущности и перспективах развертывания городских форм жизнедеятельности (ЖД) и городской культуры.
Если считать, что мы продвинулись в плане выделения основных инфраструктур городского хозяйства, то этого, к сожалению, уже нельзя утверждать относительно тех социокультурных процессов, которые констатируют ткань жизни современного города. Существующее теоретическое зрение не позволяет выделять и фиксировать эти процессы в их имманентной логике и, тем более, описывать все многообразие взаимозависимостей между этими процессами и их влияние друг на друга. В большей степени, чем когда-либо, мы понимаем, что выработанные человечеством механизмы проектирования и исследования, методы управления не адекватны ситуациям, сложившимся в больших городах и урбанизированных регионах. Более того, мы все чаще убеждаемся в том, что применение этих методов и эксплуатация привычных форм мышления и деятельности во многом создает тот исходный ряд разрывов и рассогласований в процессах городской ЖД и городского управления, который затем осознается как «проблемы» города.
Вместе с тем, нас часто охватывает ощущение, что мы переживаем эпоху существенных перемен. При анализе проблем города эти перемены ассоциируются со сменой структуры хозяйства, с изменениями карты профессий и структур занятости населения, с экологической ситуацией, с экспортом городской формы жизни за счёт использования интеллектуальных и информационных технологий, с децентрализацией и диверсификацией исконно городских функций и изменением статуса города. Меняется та система ценностей, в рамках которой мы обсуждаем и анализируем ситуации, складывающиеся в больших городах. Мы фиксируем тот факт, что городская культура претерпевает переходную стадию своего развития, однако, мы не можем ответить с достаточной степенью определенности, от чего к чему происходит переход.
Может быть мы находимся на пороге возникновения новой городской формации?
Как бы мы ни отвечали на этот вопрос, приходится признать, что на наших глазах разрушаются стандарты и эталоны городского образа жизни предшествующих десятилетий, происходит деградация гигантских урбанизированных регионов, меняются установки и ориентации городского жителя, а вместе с тем меняется характер ответа на вопрос, что значит быть горожанином.
В теоретических и организационных дискуссиях явно прослеживается ностальгия по тем временам, когда специалисты думали, что они понимают, что такое город.
В этой ситуации имеет смысл вернуться к обсуждению самой идеи «города», того, что можно назвать Духом городской формы ЖД, того фундамента, на котором в большей или меньшей степени строились все предшествующие городские формации. Возникает задача ввести новую действительность и, в пределе, новую онтологическую картину жизни «города», отличную от тех представлений, на основе которых можно производить нормализацию хозяйственной деятельности городов и «дизайнирование» систем городского управления.
Однако не следует думать, что такого рода установка формируется нами впервые, и никому до нас не приходила в голову задача реконструкции и оформления идеи «города». Именно поэтому нас будут в первую очередь интересовать те трудности, с которыми приходится сталкиваться при постановке онтологического вопроса и распределении содержания понятия «города».
2. Если оставить в стороне наивные попытки выдать за сущность «города» морфологию застройки и материальную скорлупу прошлой ЖД и мыследеятельности (МД) и рассматривать те подходы, которые с различных сторон анализируют процессы деятельности и жизни людей, ассимилирующие эту морфологию, то первым исходным парадоксом следует считать тот факт, что исследователи и проектировщики, теоретики и организаторы, говоря о городе, сталкиваются при этом со всем универсумом человеческой ЖД и МД. Другими словами, город есть всё. Все структуры ё1жизни и деятельности людей, все социальные институты, все формы человеческой активности, все процессы, характерные для данной культурно-исторической и социально-экономической формации, выворачиваются в пространство «города» и находят там свою специфическую форму представительства. Даже в том случае, если мы пытаемся рассматривать городские формы организации ЖД, противопоставляя их другим формам организации, например, деревенским, то в онтологическом плане мы вынуждены признать наличие этих не городских форм ЖД в самом городе в том или ином снятом сублимированном виде.
Однако, если город есть «всё», то как может быть поставлен онтологический вопрос? Каковы возможные онтологические картины жизни города, если «город» суть локальная площадка, на которой развертывается весь универсум ЖД и МД? Как, в конечном счете, может быть конституирован «город» как объект понимания? Как возможна герменевтическая установка, предваряющая схематизацию в этой области?
Обозначенная ситуация отчетливо проявляется в тот момент, когда мы обращаемся к существующим формам представления «города» и «городского», к распространенному строю понятий, обеспечивающему организационно-управленческую, исследовательскую и проектную работу с «городскими» процессами и инфраструктурами.
Процессы жизни города и феномены роста городов и урбанизированных регионов осмысляются и описываются в различных средствах, с различных позиций и точек зрения. В этом нет ничего удивительного; удивительно то, что для каждой из названных позиций ее специфические средства замещают реальный мир и многообразие города. Город подменяется теми или иными профессиональными объектами, предметами знания и мышления, характерными для данной социокультурной позиции. Город представляется как все что угодно.
Конечно, философская рефлексия давно отметила эту специфику предметно-ориентированного сознания и мышления. Однако, в данном случае мы имеем дело с чем-то большим, нежели с ошибкой формальной онтологизации содержаний профессионального знания. Если «город» есть всё, то он может представляться как всё. В феноменальности городской ЖД и МД можно найти эмпирические характеристики и ситуации, соответствующие любым профессионально-предметным идеализациям. Ничто не препятствует формальной онтологизации и натурализации; не возникает ситуации парадокса и противоречия в отнесении различных знаний к объекту; заторможена проблематизация.
В этой ситуации отказ от наивной натуралистической установки, обреченной находить в хаосе городской ЖД всё, что открывает теоретический разум, есть во многом вопрос воли, а не проблематизирующего мышления. Необходимо осуществить переориентацию и поставить вопрос иначе: не что есть «город», а как мы мыслим и представляем его, как мы действуем, вторгаясь в его пределы в той или иной роли, как следует мыслить и понимать город.
Такого рода переориентация реально осуществляется уже сегодня на наших глазах, а истоки такого рода подхода к городу можно отчетливо увидеть во всем, что так или иначе связано с городской проблематикой. Действительно, город никогда не был и не мог быть объектом чистого созерцания или теоретического описания; город всегда был предметом практической деятельности людей, предметом градостроительства, организации и политики.
3. Однако и здесь все более и более осознается тот факт, что существующие методы руководства, организации и управления, существующие подходы к проектированию и строительству городов не соразмерны тому явлению, которое мы называем городом. В этом смысле сама постановка вопроса об управлении городом, сама претензия организационно-управленческой деятельности «схватить» и «ассимилировать» процессы и структуры городской ЖД ставится сегодня под сомнение.
Речь идет по сути дела об ограничении действенной установки, о критике существующих способов деятельности и практического преобразования окружающего нас мира. Можно сказать, что город всегда был предметом действия и преобразования, но эти формы деятельности чрезвычайно редко были городскими. Поэтому та переориентация, свидетелями которой мы являемся, связана не столько с переходом от созерцательной точки зрения к действиям, сколько с переходом от существующих форм деятельности к их критике и ограничению.
Это ограничение может быть достигнуто на пути осмысления идеи «города», на пути построения понятия о «городе». И при этом, как следует из всего вышесказанного, это понятие о «городе» должно быть построено так и таким образом, чтобы были очерчены допустимые способы практики и формы мышления и деятельности, признанные в качестве «городских».
Создание понятия о городе есть в значительной мере выделение города в качестве особого и самостоятельного явления из всего универсума МД и ЖД. Можно даже утверждать, что, только создав понятие о «городе», мы можем начать реализовывать собственно городские формы организации ЖД в отличие от не городских. Благодаря понятию о «городе» города начинают существовать, но это только первая форма существования — существование в понятии: на основе понятия ещё необходимо создать новые идеалы социокультурного устройства городов, новые проекты, и начать реализовывать эти проекты и идеалы в деятельности, тем самым создавая новую социальную и деятельностную реальность.
Осознание кризиса городских форм ЖД и МД вызывает к жизни широкое распространение философских дискуссий о природе города. В подавляющем большинстве случаев эти дискуссии не поднимаются до понятийной и онтологической работы; они апеллируют к той или иной предельной категории: «организма», «системы», «власти» и др. Сказав, что город это организм или система, такая философия считает вопрос о выборе конститутивной категории решенным. На деле, если не стремиться к формированию новой метафизики городов, то в этих суждениях не сказано ничего более того, что «город» необходимо рассматривать системно или применять к анализу «городов» те понятия и представления, которые не противоречат организмическим интерпретациям. Однако, большая часть философско-категориальных поисков такого толка страдает профессионально-предметной ограниченностью: выбрав ту или иную категорию, размышляющие стремятся свести все проявления городского к формам мыслимости и границам, обусловленным этими категориями.
Страницы: 1, 2
