Первым редактором университетской газеты был профессор словесности А.А.Барсов, затем его сменил профессор С.П.Шевырев. До 1779 года на этом посту побывали профессор медицины П.Д.Веньяминов и профессор красноречия и истории Х.А.Чеботарев. Но газеты из-за очень обширного официального раздела была тяжеловесной и постепенно пришла в упадок. Расходилось около 600 экземпляров.
В 1779 году ее взял в аренду (это очень характерное для России явление, т.к. в этот период для борьбы с вольнодумством было запрещено создавать новые СМИ, а можно было только перекупать или арендовать уже существующие) известный издатель и редактор Н.И.Новиков и вдохнул в нее новую жизнь. Стал печатать не только политические статьи, но и различной другой тематики. Например, статьи по литературе и искусству. Газета сообщала обо всех новинках. Начал выпускать и выдавать бесплатно к “Ведомостям” приложение для детей “Детское чтение”. Тираж возрос до 4 тысяч экземпляров. Н.И.Новиков придавал большое значение материалам из провинции, поэтому завел в нем отдел “Провинциальная жизнь”. Широко пользовался услугами провинциальной интеллигенции и купцов, торгующих книгами, как корреспондентов. Поэтому его издание славилось своими материалами о внутренней жизни страны. Распространялась по предварительной подписке или продавалась в книжных магазинах. “Московские ведомости” при Н.И.Новикове пережили настоящий расцвет, отличались остротой постановки вопросов и интересной подачей новостей. Однако в 1788 году, еще до окончания аренды он оставил газету. Формально поводом для этого послужила публикация статьи об истории ордена иезуитов, в которой высказывалось неодобрение их притязаний на политическую власть. Императрица же Екатерина II покровительствовала этому монашескому ордену и была недовольна публикацией. Статья была запрещена. Была аналогичная история и с несколькими номерами “Прибавлений” – из-за статьи о влиянии наук на образ мыслей и нравы людей. В итоге Екатерина II решила не продлять договор аренды с Н.И.Новиковым. Компания травли издателя закончилась его арестом и заключением в крепость. Первое время после его ухода “Московские ведомости” мало изменялись.
Это особенно видно в номерах периода Великой французской революции. Эта газета вместе с “Санкт-Петербургскими ведомостями” способствовала развитию русской журналистики и подготовила почву для появления большого количества других периодических изданий, в частности, журналов.
101. П. И. Шаликов и его издательские проекты.
П. И. Шаликов не избалован биографами, наиболее обстоятельно о нем написал современный исследователь и соотечественник Р. В. Чичинадзе, в монографии которого приводятся факты о появлении первого Шаликашвили в России в 1725 году еще при Петре I. Отец П. И. Шаликова был военным, служил в Сумском полку в Малороссии. Имение его находилось в Полтавской губернии. Петр Иванович продал поместье отца, купил дом в Москве на Пресне, а затем поступил в Московский университет и успешно закончил его. Чичинадзе пишет об этом периоде его жизни: «Реформатор русского литературного языка, Н. Карамзин был учителем и другом П. И. Шаликова. Карамзину принадлежат слова: «талант князя Шаликова известен. Его проза – замечательна». П. И. Шаликов был одним из первых редакторов «Московского журнала». Пойдя по стопам отца, П. И. Шаликов поступил на военную службу. Однако его все больше увлекала литературно-журналистская деятельность. «Променяв гусарскую саблю на лиру, князь Шаликов посвятил себя изящной словесности, в коей образцом ему служил Карамзин. Он приобрел популярность, богатство, сблизился с артистическими кругами Москвы и вел светский образ жизни». Его друзьями стали К. Н. Батюшков, Д. В. Давыдов, И. И. Козлов, И. А. Крылов, А. С. Пушкин. В своих воспоминаниях И. М. Долгоруков дает точную оценку литературной деятельности и личности Шаликова: «Однако с одного конца России до другого кому не было известно имя князя Шаликова?.. Гоголь никогда не пользовался такою известностью... Тогда смотрели на словесность как на самое благородное занятие: нынче смотрят как на царство пустых людей, которые взялись потешать за деньги». Р. В. Чичинадзе пишет о том, что П. И. Шаликов был одним из самых сердечных и подлинных друзей А. С. Пушкина, а также одним из первых биографов великого поэта, большим знатоком и популяризатором его творчества. Кроме того, он был талантливым журналистом и переводчиком. Известно, что князь был поклонником Мельпомены. Сохранилась карикатура, на которой он изображен декламирующим отрывок из какого-то драматического произведения. Близким другом Шаликова был Борис Герсеванов. Ему он посвятил свою книгу «Путешествие в Кронштадт» (1805). В книге он, в частности, пишет: «...путешествия положили твердое основание искренней дружбе нашей. Некоторые из лучших стран обширного нашего Отечества я видел вместе с тобою: мысль об оных нераздельна с мыслию о тебе, с мыслию об удовольствиях, которые находили мы в красотах природы, и находим в согласии наших склонностей, наших вкусов, наших чувствований»
Существовал ежемесячный журнал, издававшийся в Москве в 1808-10, 1812 П. И. Шаликовым «Аглая», в котором публиковались сочинения В. В. Измайлова, А. Ф. Мерзлякова, Ф. Н. Глинки, переводы (а до этого с тем же названием был русский литературный альманах, издававшийся в Москве в 1794-95 (вышло 2 книги) Н. М. Карамзина; в основном печатались произведения самого издателя).
Князь П. И. Шаликов был известен как слащавый стихотворец, певец «прекрасного пола». Номера «Дамского журнала» 1825-27гг. становятся прижизненным памятником Волконской. В некоторых из них П. И. Шаликов помещает сразу два посвящения, не считая описаний концертов, официальных сообщений, выполнения издателем комиссий княгини по анонсам, а также исторической прозы и одической поэзии этой «внештатной сотрудницы».
Во второй части журнала «Иппокрена, или Утехи любословия» за 1799 год был напечатан небольшой художественный диалог «Столетие Ла-Фонтена», автором которого являлся князь П.И. Шаликов. Сюжет этого миниатюрного сочинения чрезвычайно прост и непритязателен. Находящийся перед могилой Лафонтена старец сожалеет, что умер столь великий поэт и «нежный друг», а прохожий его утешает, говоря, что литературные произведения Лафонтена и его слава вечны. Их диалог завершается небольшим торжественным надгробным словом в честь французского поэта, произносимым прохожим и изобилующим публицистическими штампами той эпохи («несравненный Ла-Фонтен», «добрый человек» и т.п.).
Князь Шаликов, являвшийся одним из наиболее ярких приверженцев сентиментализма в России тех лет, в данном случае создает диалог, внешне соответствующий всем основным требованиям и канонам сентименталистской поэтики, но вместе с тем принципиально иной по своему духу и звучанию, нежели все известные нам образцы лафонтеновской критики той эпохи. С одной стороны, «Столетие Ла-Фонтена» продолжает традицию типичного для сентиментализма «meditatio mortis» (т.е. размышления о бренности бытия, происходящего, как правило, на кладбище) и обладает всеми характерными стилистическими атрибутами данной художественно-эстетической системы («ах!», «печальные предметы», «хладный мрамор», «трогательные элегии», «нежный друг» и т.п.). Но с другой стороны, это сочинение является в своем роде уникальным, поскольку оно качественно отличается по своему эмоциональному тону от восторженных панегириков в честь Лафонтена, созданных французскими литературными критиками эпохи сентиментализма, подобно тому, как надгробное слово отличается от заздравной речи. Именно в этом своеобразии «Столетия Ла-Фонтена» князя Шаликова и заключается его главное художественное достоинство.
Вновь апокрифический образ Лафонтена появился на страницах русской периодической печати в июньском и июльском номерах «Московского зрителя» за 1806 год. В двух выпусках этого журнала была опубликована статья «Ла-Фонтен», представляющая собой перевод соответствующего фрагмента из популярного в Европе «Лицея, или Курса древней и новой литературы» (1799), принадлежащего перу Ж.-Ф. де Лагарпа. Статья не была подписана переводчиком, однако, учитывая, что «Московский зритель» издавался П.И. Шаликовым, и принимая во внимание некоторые орфографические (характерное написание «Ла-Фонтен») и стилистические особенности текста статьи, можно предположить, что автором перевода являлся сам Шаликов (об этом же свидетельствует и характер замечаний переводчика, ссылающегося на близкое знакомство с И.И. Дмитриевым). Как и в тексте французского оригинала, в этой статье Лафонтен периодически называется «добрым человеком», который «кажется всегда чистосердечным» здесь же приводится распространенный анекдот о Лафонтене, офицере и оде Малерба и цитируются слова мадам де Ла Саблиер из другой апокрифической истории.
Первым дамским журналом-долгожителем был Дамский журнал князя Шаликова.
Только через 12 лет после опыта Hoвикова, издававшего в 1779 году журнал «Модное ежемесячное издание, или библиотека для дамского туалета», в I791 году Окороков, новый арендатор университетской типографии, приступил к изданию модного журнала «Магазин английских, французских и немецких новых мод с присовокуплением описания образа жизни, публичных увеселений и времяпрепровождений в знатнейших городах Европы, приятных анекдотов и пр.». Окороков не рискнул выделить интересы дам, но это не помогло, журнал не выдержал больше года.
Наконец, в 1804 году увидел свет сентиментальный «Журнал для милых». Издатели обещали, что будут стараться доставлять любезным читательницам все, что приятно их сердцу «Ежели сверх чаяния огонь в каминах погаснет, то пылкое воображение наших сочинителей и сочинительниц согреет нас... Будем мыслить только, чтобы угодить прекрасному полу», – читаем мы в первом номере.
Главным редактором и издателем «Журнала для милых» был М. Н. Макаров, сотрудниками и соредакторами – князь П. И. Шаликов, С-ъ и С. И. Крюков. Именно с именем Петра Ивановича Шаликова связано издание первого женского журнала-долгожителя.
В Москве, в университетской типографии в 1823 году родился «Дамский журнал, издаваемый князем П. И. Шаликовым. П. И. Шаликов происходил из грузинского княжеского рода, был военным, ему не удалось получить специального литературного образования, но, выйдя в отставку, он решает стать писателем и журналистом. В своих редакторских отступлениях П. И. Шаликов обещал включать в свое издание «новейшие повести, приятные стихотворения, разные прозаические отрывки, биографические, библиографические и другие почему-нибудь достопримечательные известия, любопытнейшие анекдоты, описания столичных праздников, публичных и частных концертов, домашних спектаклей». Вот как выглядел журнал. На обложке части I № 1 – надпись «Все служит красоте» и изображена красавица в окружения амуров. Первый амур держит перед ней зеркало, второй – расчесывает ей волосы, третий читает, четвертый играет на арфе, в руках пятого кувшин, двое плетут венок. Красавицу и амуров окружают розы и незабудки. Журнал призывал к состраданию, рассказывал о бедствиях ближнего, сирот, вдов, сообщал о благотворительности. Каждый номер заканчивался цветной картинкой мод (в № 1 – Дама в белом, в № 2 – Дама в розовом, в № 3 – Дама в голубом и кавалер, в № 4 – Дама в черном и т.д.). Почти каждый номер содержал ноты и тексты песен. Большое место отводилось литературным портретам выдающихся женщин прошлого и настоящего. В журнале был очень интересный раздел – «Мысли». Примеры: «Я не знаю лучшего счастия, как хорошее расположение души нашей. Глядя на иных людей, спрашиваем у самого себя: неужели и они были детьми? Нужно некоторое согласие, некоторое сходство между вещами, которые мы имеем. Жизнь, как деньги: сама по себе ничего не значит. Одни надежды, одни ожидания составляют всю ее прелесть на земле. Хороший тон описать всего труднее… это есть тонкое ощущение приличий, – искусство удерживать за собою место свое и никогда не переходить его, – легкая способность распознать оттенки и отношения между людьми… Хороший тон предписывает – не добродетели, нет; но такие качества, которые нравятся: они состоят из приятности в формах и из живости в идеях… Нет ничего мудрее, чем жить в настоящем времени: человек непрестанно чего-то ожидает, с непрестанною надеждою, что наступающая минута принесет ему именно те удовольствия, которые он еще не имеет. Ничто в обращении столько не принадлежит хорошему вкусу, как скромность относительно к себе и внимание относительно к другим. Вообще мужчины говорят о том, что знают, женщины – что чувствуют».
Не менее увлекательны так называемые «Выписки из „Романтического словаря“»:«Корсет. Тиски прелестей, изящная воронка прекрасной тальи.
Мужчина. Животное, имеющее ноги в грязи, а голову в небесах.
Шляпа. Кровля человеческого здания».
Конечно, нетрудно догадаться, что большинство страниц посвящены любви. Например, «Вопросы», подписанные «Девица Фюре»: «„Какое мучение всех несноснее в жизни?“ – спросили у одного глухонемого. – „Любовь“, – отвечал он. Что составляет наивысшее благополучие в здешнем мире? – Любовь взаимная. Что производит героев, трусов, лжецов, энтузиастов и проч.… – Та же любовь. Какое время оставляет наиприятнейшие воспоминания? – Время любви. Какое чувство рождается и умирает почти в одну и ту же минуту? – Любовь».А вот отрывок из «Шутки в альбом» (автор князь Вяземский):
«Ищи красавиц в свете целом,
Хотя за тридевять земель;
Пригожей нет душой и телом
Мари-Мишель… Она как розы цвет алеет;
Ее улыбка сердцу хмель;
Мари-Мишель…»
Большое место занимала критика (в № 1 – полемика с «Полярной звездой» А. Бестужева и К. Рылеева, называвшей «Дамский журнал» нарумяненным, в № З – ответ «Вестнику Европы»). Одним из постоянных критиков «Дамского журнала» был Н. А. Полевой. В своей статье «Новости и перемены в русской журналистике на 1829 год» Н. А. Полевой писал: «Высокая ученость не удел „Дамского журнала“… Каково только думают о публике, если почитают самым завлекательным украшением журналов парижские юбки и чепчики». Отдел прозы декабрьского номера 1833 года открывали «Материалы для истории русских женских авторов». Названы имена: А. А. Волкова, Н. И. Плещеева, К. Н. Пучкова, Катерина Деламар, Мария Болотникова, Анна Татищева, Л. И. Кричевская.
Выходил журнал два раза в месяц, а затем (с 1829 г.) еженедельно частями. Части разделялись на номера. Новая нумерация страниц начиналась с новой части. Например, в первой части было 6 номеров, немногим больше 250 страниц. Размер журнала очень удобный, такой же, как у современных учебников. Каждый год менялся рисунок на обложке. В конце номера обязательно давалось оглавление и список опечаток, допущенных в предыдущем номере.
Авторами издания были П. И. Шаликов, М. Н. Макаров (с 1825 года), Головин и другие. Своеобразный участник журнала на протяжении всей его истории – цензор Иван Снегирев.
В ноябрьской книжке 1833 года (№ 47, ч. ХLIY) на странице 127 читаем: «„Дамский журнал“ прекращается…» П. Шаликов обещал возобновить издание только на следующий год. Однако обещание автора не было выполнено, журнал прекратил свое существование.
Но начало было положено. Выделена в особую категорию женская читательская аудитория, признано существование специфических интересов женщин. Родилась идея, замеченная критикой. Дальнейшее свое развитие идея издания женских журналов получит в конце 40-х и в 50-е годы XIX века. Один за другим начнут появляться самые разные женские журналы. Некоторые будут тотчас же исчезать, другие – менять свое лицо, третьи – укреплять свои позиции, формируя и развивая родившийся тип издания.
Список используемой литературы:
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
