Содержание:
Введение…………………………………………………………..4
Основная часть……………………………………………….….5
Заключение………………………………………………………15
Список используемой литературы…………………………16
“Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле…” – так говорит Бог Адаму в трактате итальянского гуманиста Пико делла Мирандола “О достоинстве человека”.
В этих словах сжат духовный опыт эпохи Возрождения, выражен сдвиг в сознании, который она совершила. Человеку – представителю победоносного, разумного и прекрасного рода – спело гимн искусство древности. Человека неудовлетворенного, жаждущего недосягаемой справедливости, раскрыло средневековое искусство. Но образ волевого, интеллектуального человека – творца своей судьбы, творца самого себя – создало только Возрождение.
Какова родословная культура Возрождения? Преемственная связь с античностью очевидна, ее подчеркивали сами итальянские гуманисты. Менее очевидна, на поверхностный взгляд, преемственность по отношению к культуре средних веков. Деятели Ренессанса отзывались о средневековом искусстве сурово и свысока. Их можно понять: ведь культура Возрождения формировалась в отталкивании от средневековых принципов, в борьбе с ними. Но, как во всяком живом развитии, здесь было не просто голое отрицание, а единство отрицания и продолжения.
Однако ренессансная стадия сложилась не везде, не одновременно и не в одинаковых формах. Классическим очагом ренессансной культуры была только Италия.
Периоды истории итальянской культуры принято обозначать названиями столетий: дученто (XIII в.) – Проторенессанс, треченто (XIV в.) – продолжение Проторенессанса, кватроченто (XV в.) – Ранний Ренессанс, чинквеченто (XVI в.) – Высокий Ренессанс. При этом хронологические рамки столетия, конечно, не вполне совпадают с определенными периодами культурного развития: так, Проторенессанс датируется концом XIII в., Ранний Ренессанс кончается в 90-х гг. XV в., а Высокий Ренессанс изживает себя уже к 30-м гг. XVI в. Он продолжается до конца XVI в. лишь в Венеции; к этому периоду чаще применяют термин “поздний Ренессанс”.
Эпоха дученто, т.е. ХIII век явилась началом ренессансной культуры Италии – Проторенессансом. Проторенессанс кровно связан со средневековьем, с романскими, готическими и византийскими традициями (в средневековой Италии византийские влияния были очень сильны наряду с готикой). Даже величайшие новаторы этого времени не были абсолютными новаторами: нелегко проследить в их творчестве четкую границу, отделяющую “старое” от “нового”. Симптомы Проторенессанса в изобразительном искусстве не всегда означали ломку готических традиций. Иногда эти традиции просто проникаются более жизнерадостным и светским началом при сохранении старой иконографии, старой трактовки форм. До подлинного ренессансного “открытия личности” тут еще не доходит.
Была и другая, исторически более ранняя линия в Проторенессансе, решительнее противостоящая готике. Ее начинали скульпторы – Никколо Пизано и Арнольфо ди Камбио. Никколо Пизано работал еще в сер. XIII века, когда европейская готика была в полном расцвете. Вдохновляясь римской пластикой, Пизано преодолевает бесплотность готических фигур и “успокаивает” их повышенную экспрессию. Отрицательная реакция Никколо Пизано на тревожную эмоциональность средневекового искусства предвещала интеллектуальный рационализм Возрождения, который восторжествовал через 2 столетия и принес с собой новую эмоциональность – более собранную, мужественную и интеллектуально обогащенную по сравнению с готическим вихрем смятенных чувств.
Интуитивно искали форм ясных, плотных, рационально упорядоченных и расчлененных. В Италии эти поиски стимулировались сохранностью многих античных римских памятников; после нескольких столетий, в течение которых их созерцали равнодушно, теперь интерес к ним колоссально возрос.
Все же эти произведения только односторонне подготовляют и формируют эстетическое мироощущение Ренессанса. Это пока еще “мертвая вода”. Источником живой воды было искусство Джотто. Он единственный, кого в изобразительном искусстве Проторенессанса можно поставить рядом с Данте, его современником. Новое ощущение человеческого достоинства выразилось во фресках Джотто едва ли не с такой же силой, как в “Божественной комедии”.
Составные элементы проторенессансного мировоззрения многообразны: его питала и францисканская ересь, и противоположная ей атеистическая, “эпикурейская”, и римская античность, и французская готика, и провансальская поэзия. И, как общий итог, зрела идея возрождения – не просто возрождения античной культуры, а возрождения и просветления человека. Она составляет стержень поэмы Данте, она одухотворяет и творчество Джотто.
Слава Джотто была велика еще при жизни, а в следующем столетии его единодушно признали величайшим преобразователем искусства. Он не знал ни анатомии, ни научной перспективы; по его произведениям видно, что пейзаж и обстановка интересовали его мало, и изображения зверей, там где они у Джотто встречаются, оставляют желать лучшего в смысле их природного правдоподобия. Любопытства ко всяческим красочным подробностям мира было больше у готических художников, чем у Джотто, а позже, соединившись с научной любознательностью, оно с новой силой вспыхнуло у художников кватроченто. Джотто же, стоящий между теми и другими, был занят только человеком, человеческими переживаниями и задачей их монументального воплощения в формах достаточно условных.
И все же была большая доля истины в молве, признавшей Джотто верным учеником природы. Не только потому, что он ввел в живопись чувство трехмерного пространства и стал писать фигуры объемными, моделируя светотенью. В этом у Джотто были предшественники, например, живописец Каваллини. Главное - само понимание человека у Джотто было согласно с природой, с человеческой природой. Душевные переживания героев Джотто не выше и не ниже человеческой меры, и для этого действительно нужно было быть глубоким наблюдателем окружающей жизни.
Кватроченто – этап Раннего Возрождения в Италии – триумфальный период в истории искусства. Поражает щедрость, переизбыточность художественного творчества, хлынувшего как из рога изобилия. Можно подумать, что никогда столько не строили, не ваяли, не расписывали, как в Италии XV века. Впрочем, это впечатление обманчиво: в позднейшие эпохи художественных произведений появлялось не меньше, все дело в том, что “средний уровень” их в эпоху Возрождения был исключительно высоким. Он был высок и в средние века, но там искусство было плодом коллективного гения, а Возрождение рассталось со средневековой массовидностью и безымянностью. Архитектура, скульптура и живопись перешли из рук многоликого ремесленника в руки художника-профессионала, художника-артиста, утверждающего свою индивидуальность в искусстве. Конечно, и в то время были художники более крупные, и менее крупные, были гении и были просто таланты, были пролагатели путей и были их последователи, но категория “посредственности” к художникам Возрождения неприменима. Эта эпоха знала честолюбцев, стяжателей, но не знала поставщиков художественных суррогатов. Искусство играло в ее жизни слишком важную роль: оно шло впереди науки, философии и поэзии, выполняя функцию универсального познания.
По давно сложившейся исторической традиции зачинателями искусства Раннего Возрождения считаются три художника. Это флорентиец Мазаччо, художник мужественного, энергичного стиля. В своих произведениях он достиг небывалой до него, почти скульптурной осязаемости мощных фигур и, подхватив угасавшую традицию Джотто, довел до конца завоевание живописью трехмерного пространства. Это скульптор Донателло, сказавший новое слово почти во всех жанрах и разновидностях пластики. Он создал тип самостоятельно стоящей круглой статуи, не связанной с архитектурой, и он же создал целую школу мастеров рельефа, покрывающего фризы ренессансных зданий. Ему удалось полностью преодолеть не только схематизм традиционного церковного искусства, но и угловатую нервозность готической итальянской скульптуры. Это, наконец, архитектор и скульптор Брунеллески. Он создал архитектуру вполне светскую по духу, изящно простую, гармонических пропорций, где как бы совсем исчезает ощущение тяжести камня, борьбы сил, сопротивления материала.
И Мазаччо, и Донателло, и Брунеллески работали в первой половине XV века во Флоренции. Флорентийская школа и во второй половине столетия оставалась ведущей. Она была, можно сказать, лабораторией художественных идей, которые подхватывались и перерабатывались другими школами. Но флорентийская школа была слишком поглощена интеллектуальными задачами, решаемыми посредством рисунка, а цвет оставался локальным и довольно жестким – скорее раскраска, чем живопись. Даже Леонардо да Винчи отзывался о цвете свысока, как о проблеме второстепенной по сравнению с проблемой рельефности. Почему же столь важное значение придавали рельефности? Почему в искусстве Мазаччо это воспринималось как откровение?
Тут был один из краеугольных камней ренессансной художественной программы, связанной с перестройкой системы художественного видения. По-новому ощущать мир – значило по-новому его видеть. Наука, долго пребывавшая в путах схоластики, не была к этому готова. Жажда познания раньше всего вылилась в форму художественного познания, где аналитическая мысль и непосредственная эмоция не расслаиваются, а взаимопроникают. Наука нового времени начинала свой путь в союзе с искусством, зарождаясь как бы внутри него.
Изображать так, как мы видим, как “изображает” поверхность зеркало, - вот исходное стремление ренессансных художников, которое в то время было подлинным революционным переворотом. Отсюда – наукообразность и рационализм художественного метода. Но мы очень ошибемся, если сочтем этот рационализм признаком душевной сухости и скучного расчета. Сама “трезвость” эстетики Ренессанса была изнутри романтической: она диктовалась не просто жаждой точного познания, но и жаждой совершенства, верой в достижимость совершенства, вдохновенными “поисками абсолюта”. Ренессансные мастера занимались всевозможными “формальными проблемами” очень усердно, нисколько не скрывая; проблемы эти выдвигала общая гуманистическая концепция искусства, увлеченно и страстно исследующего мир.
Страницы: 1, 2, 3, 4
