На поверхности все выглядит именно так. Президенты Ельцин и Цзян Цзэминь дали указания увеличить двусторонний товарооборот до 20 млрд.долл., и государственные органы двух стран ломают голову над решениям этой задачи. (Парадоксально, что это происходит в рыночных экономиках, какими теперь считают себя Россия и Китай). Двойной визит в Китай летом 1997 года вице-премьера Немцова и премьера Черномырдина также нацелен на решение экономических вопросов и подписание пакета экономических соглашений.
Однако в действительности происходят серьезные сдвиги в сфере экономических отношений. В 1992-1994 гг. двустороннее торгово-экономическое сотрудничество в значительной мере определялось деятельностью мелких компаний, челноков, приграничным обменом.
Особенностью их деятельности была краткосрочность интересов, стремление воспользоваться кризисным состоянием российской экономики. Именно снижение активности мелких компаний в первую очередь было причиной падения объема торговли между двумя странами в 1994 г.
Сегодня на первый план экономических отношений вышли крупные компании с высоким удельным весом государственной собственности или поддерживаемые государством. В результате в России появились значительные лоббистские группы, подталкивающие правительство к принятию мер для создания более благоприятных условий торгово-экономического сотрудничества. Российские поставщики энергетического оборудования, энергоресурсов и вооружений сделали самые серьезные ставки на Китай. В настоящее время освоение китайского рынка для этих групп российского бизнеса является не просто средством зарабатывания денег, но и формой выживания.
Именно эти сферы являются сферами с высоким уровнем государственного регулирования. Вышеназванным группам просто необходима поддержка российского правительства. Поэтому повышение активности государственных органов в сфере российско-китайских экономических отношений все же не является бюрократической компанией, инициированной верхами в целях укрепления политического сотрудничества, а отражает реальное повышение интереса крупного российского бизнеса в расширении экономических связей с Китаем.
В 1996 г. Китай вышел на пятое место среди внешнеторговых партнеров России после Украины, Германии, США, и Белоруссии. На КНР пришлось 4,5% внешнеторгового оборота России. Для Китая Россия является восьмым торговым партнером в мире. Стоимостной объем двусторонней торговли составил 6,84 млрд.долл., что превысило уровень предыдущего года на 25%[13]. При этом российский экспорт вырос на 35,6% и составил 5,15 млрд.долл., а импорт увеличился на 1,6% до 1,69 млрд.долл.
Российский экспорт в КНР включает в себя самолеты, автомобили, сельхозтехнику, горно- и нефтеперерабатывающее оборудование, текстильное оборудование, химическую продукцию, стройматериалы, стальной прокат, древесину, цемент, стекло и др. Основными статьями российского экспорта в Китай остаются удобрения и черные металлы - на них приходится более 50% общего объема российских поставок. Российский экспорт машин и оборудования в Китай в 1996 г. составил 930 млн.долл. По оценкам, поставки российского комплектного оборудования в период 1996-2005 гг. могут составить более 4,5 млрд.долл. Китай поставляет в Россию главным образом потребительские товары, продукты питания и рабочую силу. В 1996 г. импорт продовольствия составил 427 млн.долл., а ТНП - 893 млн.долл.
Возможно ли объявленное трехкратное увеличение товарооборота за четыре последующие года? По-видимому, Россия в состоянии значительно увеличить свой экспорт в Китай. Однако в 1997 году оказались тщетными надежды на участие российского консорциума в сооружении крупнейшего энергетического объекта в КНР - ГЭС "Сань Ся" ("Три ущелья"), первые поставки для которой могут стоить около 1 млрд.долл. Поставки двух реакторов ВВЭР-1000 для атомной электростанции в провинции Ляонин, строительство которой должно начаться в сентябре этого года, могут принести до 5 млрд.долл.
Россия и Китай договорились о сотрудничестве в строительстве нефте- и газопроводов из Сибири до Тихоокеанского побережья Китая через Монголию. Запасы нефти в Восточно-Сибирских месторождениях оцениваются более чем в 1,5 млрд. т. Предполагается, что нефтепровод будет введен в строй в 2005 г., а газопровод - к середине 2003 г.
Во время визита правительственной делегации в июне 1997 г. в Китай было подписано соглашение между Минтопэнерго и Китайской нефтяной корпорацией о реализации проектов разработки Ковыткинского месторождения (в Иркутской области) через территорию Монголии и Китая к побережью Желтого моря. Пропускная способность этого газопровода - до 30 млрд. куб. м газа в год[14]. Стоимость проекта - 5-7 млрд.долл. Запасы Ковыткинского месторождения - примерно 1 триллион газа и конденсата[15]. Начальный этап освоения месторождения оценивается специалистами в 750 млн.дол. На начало 1997 г. в освоение уже было вложено 480 млн.долл.
Известно, что активно развивается военно-техническое сотрудничество между двумя странами, которое может достичь 2,5-3,0 млрд. долл. в год. В этой связи обоснована озабоченность ряда экспертов, что в российско-китайском товарообороте поставки военной техники занимают все большее место и экономические связи могут быть сведены только к торговле оружием. При этом очевидно, что российские поставщики вооружений расширяют объемы и спектр поставок в Китай не из-за каких-то политических целей, вроде поддержания российско-китайского военного-политического яльянса. Более того, это делается вопреки мнению определенных военных кругов, которое было отражено в известном выступлении бывшего министра обороны И.Родионова, назвавшего Китай потенциальным противником. Созданный в советские времена гигантский военно-промышленный комплекс лишился прежних заказов, поскольку сегодня Россия не имеет ни возможности, ни необходимости для поддержания таких огромных объемов военного производства. Поэтому стремление Китая повысить свою региональную роль за счет модернизации армии явилось манной небесной для военной промышленности.
В целом, наращивание российского экспорта может пойти по названным направлениям (хотя провал на тендере по "Сань Ся" показывает трудность этой задачи), что по существу возвращает советские времена в этой сфере. Внешняя торговля на китайском направлении становится снова государственно контролируемой в то время, как условия экономической деятельности в обеих странах не позволяют пока рассчитывать на то, что мелкие и средние предприниматели повысят свою активность. Характерно, что китайская сторона предлагает вернуться к старой практике оформления поставок межправительственными соглашениями.
При этом не следует рассчитывать на формирование диверсифицированной структуры товарооборота. Российская номенклатура поставок будет расширена незначительно, а Китай будет продолжать оставаться в основном экспортером товаров широкого потребления и продуктов питания. И здесь кроется еще одна проблема: российский рынок в достаточной степени насыщен потребительскими товарами, и наращивание китайских поставок вряд ли возможно. В результате последние годы отрицательное сальдо Китая в торговле с Россией растет, и решить эту проблему можно только за счет изменения качественной структуры китайских поставок. Одним из путей решения проблемы может быть организация совместных производств в КНР и допущение расчетов в национальных валютах.
В целом, очевидно, что трехкратное увеличение товарооборота (если это и произойдет) пока не сможет принести новое качество экономических отношений России и Китая. Здесь требуются не очередные "комиссии по 20 миллиардам", а огромные усилия по формированию нормальных условий деятельности предпринимателей в обеих странах, где хотя и идут рыночные реформы, но еще далеко до климата безопасного предпринимательства.
Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что у России отсутствует четкая концепция политического курса в отношении воссоединения Китая, фактически она пытается игнорировать тайваньскую проблему, чреватую серьезными региональными конфликтами. Однако политические и экономические ставки России, поставленной перед выбором "или те, или другие", сделаны на материке. Все же Россия могла бы, соблюдая принятые обязательства перед КНР, добиться и развития взаимовыгодных отношений с Тайванем. Это было бы выгодно и в перспективе с учетом той роли в экономике КНР, которую постепенно приобретает Тайвань, особенно после возвращения Гонконга Китаю.
Проект нефтепровода "Россия-Китай" является крупнейшим на настоящий момент китайско-российским проектом, его реализация имеет огромное значение для содействия развитию отношений стратегического партнерства и сотрудничества между РФ и КНР. Об этом заявил в интервью корр.ИТАР-ТАСС[16] президент Китайской нефтегазовой корпорации /КННК/ Ма Фуцай.
Планируется, что магистраль пройдет из Ангарска в Иркутской области на Дацин через пограничный пункт Маньчжурия. "По сравнению с другими проектами этот проект более эффективен и имеет очевидные инвестиционные преимущества", - заявил Ма Фуцай. Он подчеркнул, что Китай "обладает колоссальным потребительским рынком нефти". "После введения в строй нефтепровода с 2005 г наши страны смогут осуществлять торговые операции c 20 млн. тонн сырой нефти ежегодно, а после 2010 г эта цифра может достичь 30 млн. тонн. Таким образом, Россия будет обеспечена стабильным рынком сбыта, а Китай стабильным источником нефти", - резюмировал президент КННК.
Следует отметить, что политика США на Каспии и в Центральной Азии не претерпела каких-либо резких изменений. Вашингтон по-прежнему проводит ту же стратегию, что и до 11 сентября, отстаивая свои интересы в энергетической области и критикуя страны Центральной Азии за "недостаток демократии и нарушения прав человека". Говорить о резко возросшем влиянии Соединенных Штатов в Центральной Азии можно только с учетом существующих военных, политических и экономических рычагов, которыми располагает эта супердержава. То есть, потенциально США располагают возможностями для активного вмешательства в дела региона, блокирования интересов России и Китая, создания выгодных для себя и своей политики условий. Одно не вызывает сомнений, если верить многочисленным заявлениям американских официальных представителей: Центральная Азия является зоной национальных интересов США. Данный вывод официально подтвержден и в "Стратегии национальной безопасности США", обнародованной в сентябре 2002 г.
Американские интересы можно охарактеризовать следующим образом: энергоресурсы, геополитическая стабильность, военная безопасность. При этом борьба Белого дома за соблюдение демократии и прав человека во всем мире не является самоцелью, а представляет собой, во-первых, инструмент давления на те или иные режимы, а во-вторых, является отражением весьма спорного убеждения американской политической элиты, что только демократические режимы могут обеспечить социальную стабильность. Все это необходимо учитывать при анализе стратегии США в Центральной Азии.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
