Совсем немного времени прошло с момента, когда Казахстан стал полноправным членом мирового сообщества. Но его репутация как миролюбивой страны, умеющей дружить с ближними и дальними соседями, приверженной демократии, активно внедряющей рыночные отношения и строящей правовое государство, общепризнанна. В период локальных и этнических конфликтов государство сумело сохранить гражданский мир в стране, выработать такие социальные и правовые принципы, которые позволяют гармонизировать разнообразные общественные интересы, превратить этническое, конфессиональное и политическое многообразие в источник силы и развития.
Поэтому, не разрывая сложившиеся экономические связи со странами бывшего Союза, а ныне СНГ, развивая связи со странами дальнего зарубежья, Казахстан имеет все возможности для обеспечения экономической самостоятельности и успешного сотрудничества со многими странами мира на основе взаимовыгодных и долговременных контактов. Залогом тому являются начатая широкомасштабная экономическая реформа, создание рыночной инфраструктуры и их законодательное обеспечение
Разработчики ранних теорий модернизации, отождествляя ее с вестернизацией, делали акцент на смене традиционных политических институтов западными структурами. Убежденность в правильности калькирования и механического переноса западного опыта исчезла, после того как раз за разом в восточных государствах стали рушиться режимы, принявшие на себя роль модернизаторов и начавшие с коренного изменения институциональных основ. Дело в том, что первые государства, которые начали предпринимать модернизаторские усилия, совершенно правильно определив одной из стратегических целей замену институтов, оказались в плену теоретического положения, что это и есть главная мишень политической модернизации, достигнув которой можно говорить о закреплении западных стандартов. Только череда неудач в процессе модернизации показала, что параллельно с модернизацией институтов необходимо обновлять и общественное сознание, особенно, в части восприятия политической системы.
Одним из главных направлений политической модернизации является демократизация политической системы. Однако процесс демократизации сталкивается с серьезной проблемой преодоления природы реформируемого общества. В традиционных, авторитарных и тоталитарных обществах зачастую очень мала степень структурно-функционального разделения институтов. Функциональная неразделенность в традиционных обществах проистекала из того, что политические, социальные, экономические и религиозные функции сосредотачивались в руках одного человека - лидера общины. Собственно, этот момент и был основной отличительной чертой традиционной политической системы. Ряд известных казахстанских политологов считают необходимым учитывать при анализе политических процессов в стране восточную специфику. Так, Ж.Х. Джунусова отмечает: «...Для нашей республики, как и для многих азиатских государств, верховенство государства над гражданским обществом является главной трудностью демократии»[78]. К.Л. Сыроежкин, исследуя особенности государственности, подчеркивает, что «... Казахстан не явился исключением из общего правила, наследуя те общие закономерности, которые присущи переходным обществам стран Востока»[79].
Вопрос о необходимости внедрения западных политических институтов в процессе модернизации восточных стран до сих пор вызывает много споров. Как показала практика, большинство стран, вставших на путь «догоняющей модернизации», во главу угла которой был поставлен приоритет достижения демократических стандартов, в своем конституционном устройстве закрепили президентскую форму правления.
Первая причина этого лежит в специфике политических систем модернизирующихся обществ, которые были свойственны им до начала преобразований. Как правило, эти государства имели авторитарные, либо тоталитарные политические системы. Строго иерархизированная структура политической власти не могла быть изжита за короткий срок. Более того, переход к системе с демократическим устройством зачастую приводил к потрясениям, которые сводили на нет усилия реформаторов и приводили общество к очередному витку авторитарного развития. Типичные примеры - Иран и Индонезия. Поэтому, вплоть до начала 80 годов XX века существовала идейная установка на то, чтобы признать за некоторым усилением авторитарных тенденций, в период модернизации, роль необходимого условия для обеспечения стабильности и консолидации общества. Последнее до сих пор предстает в качестве главенствующей причины в выборе института президентства как системообразующей структуры.
Вторая причина имеет более глубокие основания и лежит в поле политико-культурных предпочтений модернизирующегося общества, и связана с уровнем легитимности новых, внедряющихся структур. В обществах с традиционными политическими ценностями, в большинстве своем более высокий уровень легитимности имеет политический институт, выстроенный вокруг личности одного человека. Коллективный институт, хотя бы и избранный всенародным голосованием на прямых выборах, не имеет такого уровня легитимности. Очевидно, что это происходит из-за того, что коллективные институты политического управления в традиционных обществах исполняли роль только лишь законодательных собраний, на которых лежала функция легитимации существующего режима. Это стало существенной причиной для того, чтобы в большинстве модернизировавшихся стран не были установлены республики парламентского типа. Таким образом, весь комплекс преобразований в институциональной подсистеме в период модернизации направлен на замену устаревших политических институтов. В чистом виде структурные реформы в политической сфере почти всех модернизирующихся обществ на начальном этапе схожи. Соответственно, они несут в это время одинаковые функции с аналогами в других политических системах. Различия политических структур в разных странах проявляются тогда, когда с течением времени происходит их адаптация к «местным» условиям.
В период социальной модернизации резко возрастает роль государственной власти, которая вынуждена реагировать на многочисленные вызовы и угрозы политической стабильности. Государство выступает в качестве организатора модернизации, ее основного агента. Поэтому в этих условиях широкое распространение получает авторитарный режим, с разной степенью эффективности пытающийся решить проблемы развития.
Как показывает исторический опыт, авторитаризм присущ как странам «первого эшелона», так и обществам «запоздалой модернизации». Важной тенденцией становления политических режимов в странах «догоняющей модернизации» является усиление роли института президентства и персонализация власти, высокая роль субъективного фактора.
Однако главный вопрос, как представляется, лежит несколько в другой плоскости. Важнее оказывается не тип политического режима, а его совместимость с целями и задачами модернизации. Ведь не секрет, что в одних случаях режим ведет к консервации отсталости, а в других - способствует головокружительным взлетам страны. Поэтому в контексте темы нашего исследования нас особенно интересует так называемый «авторитаризм развития», или «авторитаризм модернизации». Последний, сохраняет все черты, присущие данному типу политического режима: доминирование государства над обществом, исполнительной ветви власти над другими, ограничение легальной оппозиции и т.п. Вместе с тем, он отличается рядом особых признаков.
Во-первых, на определенном этапе авторитаризм развития приобретает смягченную форму и проявляет способность к самотрансформации. Это обусловлено тем, он «...не может не быть озабочен поисками социальной опоры вне традиционных правящих групп, расширением своей массовой базы. Отсюда потребность в том, чтобы «выслушать» соответствующие социальные группы, наладить механизм обратной связи и т.д. В принципе «авторитаризм модернизации» совместим с какими-то элементами политического либерализма - существованием политических партий (пусть верхушечных и контролируемых), правовыми нормами и даже сравнительно «вольной» прессой. Степень постепенного «смягчения» авторитарного режима, его демократизации (иногда - добровольной, иногда - вынужденной) является важным показателем того, насколько он вписывается в процесс модернизации»[80].
Во-вторых, «...показателями функциональности авторитарной политической системы на этапе модернизации развивающегося общества являются проведение эффективной экономической стратегии, нацеленной на преодоление периферийности, национальная интеграция, обеспечение политического суверенитета. Эти задачи решаются сочетанием различных методов, в том числе репрессивных».
В-третьих, авторитаризм развития характеризуется достаточно высокой степенью консенсуса в обществе. Поскольку осуществление реальной модернизации предполагает распространение ее плодов на массовый уровень, постольку он опирается на достаточно широкую социальную базу. Однако отсюда вытекает и парадоксальность существования данной формы авторитаризма.
Получение значительных плодов экономической политики, изменение социальной структуры общества, появление мощного среднего класса, на первых порах выступающего поддержкой режима, создает почву для отрицания последнего. Как только экономически окрепшие слои населения, обязанные своим благополучием правящему режиму, начинают тяготиться излишней государственной опекой, начинается процесс его делегитимации.
Концепция авторитаризма развития близка к структурно-функциональной, авторитарно-прагматической теории политической модернизации, наиболее яркими представителями которой являются С. Хантингтон, Т. Цурутани, Д. Нельсон. В отличие от вестернизаторских схем, они дифференцируют понятия социально-экономической модернизации и политического развития, считая последнее относительно самостоятельным процессом. При этом основная причина политической нестабильности стран Азии, Африки и Латинской Америки им видится в отставании процессов политической институционализации от темпов социальной мобилизации, политического участия и экономического развития. В связи с этим на первый план выдвигается не механическая трансплантация демократических институтов, а политическая стабильность, выступающая условием поэтапного создания жизнеспособных политических институтов[81].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22
