1) основой древнерусской истории было кровно-родственное начало, заменявшееся постепенно государственным;
2) исторический процесс закономерен;
3) взгляд на историю должен быть «прозаическим».
Кроме того, Кавелин показал себя сторонником западничества. Тем не менее мы должны заметить, что он был объективен и не только не отрицал, но, наоборот, даже подчеркивал различия между Россией и Западной Европой, что можно увидеть уже в его статье «Взгляд на юридический быт древней России», в которой впервые Кавелин четко выразил и обосновал все вышеуказанные положения своей концепции.
Перейдем теперь непосредственно к источнику.
§2. СТАТЬЯ К. Д. КАВЕЛИНА «ВЗГЛЯД НА ЮРИДИЧЕСКИЙ БЫТ ДРЕВНЕЙ РУСИ»
Статья К. Д. Кавелина «Взгляд на юридический быт древней России» явилась своего рода первым программным выступлением представителей нового направления в русской историографии.
Прежде всего Кавелин определяет место России в Европе. При этом он указывает на явные, с его точки зрения, различия между Россией и Западной Европой: в России нет сословий, рыцарства, церкви, облеченной светской властью, множества монашеских орденов, в Европе нет местничества; «в Европе дружина начала создавать феодальное государство; у нас дружина начала создавать удельное государство»[10] и т. д.
С точки зрения современной науки, конечно, многие эти тезисы покажутся пор меньшей мере спорными, но в то время попытка целостно представить историю России как часть мирового исторического процесса посредством сравнения с другими странами, была огромной заслугой.
Из этого Кавелин делает вывод: «На одном материке, разделенные несколькими народами, Европа и Россия прожили много веков, чуждаясь друг друга, как будто с умыслом избегая всякого близкого соприкосновения. Европа об нас ничто не знает и знать не хочет; мы ничего не хотим знать о Европе».[11]
Но, находя эти отличия, Кавелин все-таки считает Россию частью Европы, противопоставляя ее Востоку: «Наша история представляет собой постепенное изменение[1] форм, а не повторение их, след<овательно>, в ней было развитие, не так, как на востоке, где с самого начала до сих пор все почти одно и то же...» « В этом смысле мы народ европейский, способный к совершенствованию, к развитию, который не любит повторяться и бесчисленное число веков стоять на одной точке».[12]
Большое место в статье занимает развитие теории кровно-родственного начала, причем одним из аргументов Кавелина является факт, что все отношения между людьми в деревне сознаются под формами родства, следовательно, в древнейшие времена «славяне имели исключительно родственный, то есть на одних кровных началах и отношениях основанный быт».[13]
Ученый говорит постепенном от «родственного» быта к «семейному», видя в этом развитие государственности, и заявляет: «В политической сфере семья одержала верх над родом».[14] При этом Кавелин считает, что «древняя доионановская Русь» представляется погруженной в родственный быт».[15]
Кавелин указывает, что русские славяне не знали ассимиляции, даже монголы влияли мало, были заимствовано только несколько слов да обычаев. Однако, существенно принижая монгольское влияние, Кавелин преувеличивает варяжское, хотя признает, что варяги ассимилировались русскими. Хотя он и показал развитие к княжеской власти, тем не менее считает, именно варяги принесли с собою первые зачатки грамотности и «политического, государственного единства всей русской земли». «Первая идея государства на нашей почве им принадлежит», - пишет Кавелин.[16]
При этом проявляется некоторая противоречивость выводов Кавелина, когда он заявляяет: «Итак, посторонние начала никак не были насильно вносимы в жизнь русских славян» (в отличие от других славян).[17]
У Кавелина важное место в его концепции занимает проблема менталитета; в особенностях его историк видит причину отличий России от Запада. Он считает, что начала личности у славян не существовало. Если германским племенам предстояло развить историческую личность в личность человеческую, то славянам – создать личность. Следовательно, делает вывод Кавелин, сравнение невозможно. Но тем не менее он замечает, что, несмотря на это, и Россия, и Западная Европа «вышли на одну дорогу», то есть опять доказывает, что Россия – тоже страна европейская, но со своими особенностями.[18]
Из всего этого Кавелин делает вывод о том, что Петр I и его преемники «и не думали ввести у нас иностранное вместо русского». Ученый считает, что они видели недостатки в современной России и хотели их исправить.[19]
Таким образом, Кавелин делает вывод об исторической необходимости петровских реформ, которые были предопределены всей русской историей.
В целом же Кавелин доказывает, что «внутренняя история России – не безобразная груда бессмыслиц, ничем не связанных фактов…Мы вышли в жизнь общечеловеческую, оставшись теми же, чем были прежде, - русскими славянами».[20]
Историк, таким образом, пытается представить историю России как закономерную систему, вписывающуюся как часть целого в европейскую (но не в общемировую, так как Восток у Кавелина противопоставляется Западу) при всем своем своеобразии.
ГЛАВА II. Исторические взгляды К. Д. Кавелина в 60-е годы.
После смерти Николая I, сторонники либеральных реформ предпринимают попытки консолидации своих сил, преодоления внутренних разногласий. Во имя достижения этой цели К. Д. Кавелин ищет сближения со своими бывшими политическими и научными противниками, в том числе и с М. П. Погодиным. Но заинтересованный в реформах либеральный фронт противостоял революционно-демократическому
Тратя много времени сплачивание либерального лагеря, Кавелин являлся в то время одной из главных фигур русского либерализма, но при этом не прерывал свою научную деятельность. Он следил за выходящей исторической литературой и сам писал работы, в которых развивал свою концепцию исторического развития России.[21]
Наиболее яркое отражение его взгляды нашли в статьях «Краткий взгляд на русскую историю»[22] и «Мысли и заметки о русской истории».[23]
В его концепции присутствует четкое отделение славян великорусских от остальных, в том числе и от белорусских и малоросских. Кавелин считает, что великорусское племя образовалось в XII веке «выселением из белорусских и малоросских».[24]
Кавелин находит особенности великоросского менталитета: нет индивидуального начала, поэтического характера; личная храбрость, удаль; считает, что это определялось суровыми условиями выживания на новом месте. Он считает, российской истории только 700 лет, так как практически ничего с собой великороссы не принесли, и не являются наследниками Киевской культуру (для которой он крайне принижает степень влияния Византии). Историк спрашивает: «Какую степень культуры принесли с собой в Великороссию переселенцы из западной России?» Он доказывает, что практически никакой, что даже язычество находилось еще на низшей ступени развития (но сам замечает, что этот вопрос почти неисследован в его время).[25]
Кавелин также указывает, что влияние татар также было минимальным: «Что Московское государство сложилось благодаря татарам – об этом смешно и говорить».[26]
Кавелин доказывает, что великороссам пришлось создавать свою культуру из ничего, и это ему необходимо для того, чтобы объяснить, почему именно в России княжение перерождается в единодержавие. Кавелин уверен, что западнорусские племена (малоросские и белорусские) не могли образовать государства и закономерно должны были попасть под влияние Литвы, Польши и Московии, так как в них был ярко выражен аристократический элемент, тяготивший массы, и не достаточно сильная центральная власть. Он говорит даже об «исконной несамостоятельности западной России» при том, что у великороссов имеется «удивительный смысл к государству», какого «не оказалось ни у одного из прочих славянских народов».[27]
В результате этого, замечает Кавелин, выработались все особенности политического устройства России. И прежде всего ее исторический тип – des Guts- und Hans-herrn со следующими основными характеристиками:
1) слуга – высший титул и награда; все в России - холопы;
2) массы – сироты, что определяет царя-защитника;
3) царь – наследственный владелец земли (сначала дележ земель на уделы производился великими князьями как частными лицами);
рабство повсеместно – служилые дворяне, горожане, крестьяне, стрельцы – все приписывались к ведомствам.[28]
221. «Царь – само государство». Вместе появились, окрепли, бедствовали и спасались от бедствий. Такая же традиция как в Англии:
222. «Народ и царская власть сжились у нас, как Англия со своим парламентом; оба учреждения глубоко национальны».[29]
Это положение, из которого проистекает отсутствие начала личности и простора для индивидуальности, по мнению Кавелина, сохранилось до XVIII века. Отсюда же он делает и вывод о том. Что Прекращение частного крепостного права не есть особняком стоящая мера, политическая и социальная, как в Европе, а заключительное явление в ряду исторического движения, смысл которого – водворение на нашей почве личного начала, и что начался процесс с Петра I, когда постепенно начали освобождаться отдельные части народа – дворяне, горожане и т. д. Вообще же Кавелин считает, что крепостничество у великоросов в крови: «Мы – мужицкое царство».[30]
По мнению Кавелина, огромное значение имеет в историческом процессе великоросский менталистет с отсутствием личностного начала. «В основу европейской общественности легло сильно развитая личность; личная независимость, личная свобода, возможно-нестесненная, всегда были исходной точкой и идеалом в Европе», - пишет историк в «Нашем умственном строе».[31] Что же касается великоросов, то, по мнению Кавелина, «чрезмерным развитием личности… мы, кажется, не имеем повода хвалиться»,[32] «излишне пытливыми и смелыми мыслями, чрезмерным напряжением и развитием умственной деятельности… - этими недостатками мы тоже не страдаем», да и вообще «…в Европе мысль не забава, как у нас, а серьезное дело».[33]
По мнению историка, первая свободная великоросская личность - Петр I; с него идет начало личной свободы. При этом Кавелин сводит свои выводы к одному: «Наше движение историческое – совершенно обратное с европейским». То идет от индивидуального к государственному, а в России наоборот.[34]
Говоря о заимствованиях, Кавелин замечает, что великороссы «Мало чему научились – мы только идолопоклонники!»[35] «Петровская эпоха была… приготовлением, при помощи европейского влияния, к самостоятельной и сознательной народной жизни».[36]
В борьбе течений в русской историографии XIX века большую роль сыграло либеральное направление, прежде всего так называемая «государственная школа».
И важное место в становлении этой школя сыграл К. Д. Кавелин, видный русский либерал, предпринявший попытку философского осмысления исторического развития России.
Кавелин вместе с Соловьевым создал концепцию. Связавшая историю России в целостную систему, представив ее в развитии. Это были первые отечественные историки, начавшие поиск закономерностей в историческом развитии. Эта концепция стала основой взглядов историков государственной школы.
Большую роль в этой концепции играла теория родового быта, смены родовых отношений государственными. Эта теория красной нитью проходит через все исторические сочинения Кавелина.
Концепция государственной школы складывалась в полемике с официально-охранительным и славянофильским направлениями. Кавелин стоял на позициях западничества и в своих работах доказывал, что реформы Петра I были необходимостью, определенные всем ходом исторического развития России. При этом Кавелин подчеркивает отличия России от Западной Европы, которые он видит прежде всего в менталитете (причем Кавелин имеет в виду только великоросских славян), и говорит о том, что если раньше Россия заимствовала у Европы бездумно, подражательски, идолопоклоннически, то теперь ей необходимо уже проявлять большую самостоятельность.
Конечно, взглядам Каверина присуща некоторая противоречивость, и, кроме того, современному читателю многие из них покажутся безнадежно устаревшими хотя бы потому, что появились новые исторические данные, неизвестные во времена Кавелина. Однако мы должны оценивать сочинения Кавелина с той точки зрения, что он внес в российскую историческую науку.
А вклад К. Д. Каверина в развитие исторической науки в России огромен. Его взгляды так или иначе оказали существенное влияние на становление других историков, в том числе не только «государственной школы». К сожалению, обширное наследие К. Д. Каверина пока мало изучено и требует дальнейших глубоких исследований.
1. Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 158 – 170.
2. Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 171 – 255.
3. Кавелин К. Д. Наш умственный строй. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 307 – 319.
4. Кавелин К. Д. Взгляд на юридический быт древней России. // Кавелин К. Д. Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 11 – 67.
5. Кантор. В. К. Кавелин К. Д. // К. Д. Кавелин. С. 3 – 8. М.. 1989.
6. Рубинштейн Н. Л. Русская историография. М., 1941.
7. Сахаров А. М. Историография истории СССР. М., 1978.
8. Цалутали А. Н. Борьба течений в русской историогафии.
[1] Здесь и далее – курсив К. Д. Кавелина.
[1] Кавелин К. Д. Взгляд на юридический быт древней России. // Кавелин К. Д. Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 11 – 67.
[2] Кавелин К. Д. Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989.
[3] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 158 – 170.
[4] Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 171 – 255.
[5] Кавелин К. Д. Наш умственный строй. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 307 – 319.
[6] Кантор. В. К. Кавелин К. Д. // К. Д. Кавелин. С. 3 – 8. М.. 1989.
[7] Цалутали А. Н. Указ. соч. Л., 1977. С. 16.
[8] Там же. С. 24 – 56.
[9] Там же. С. 80 – 140.
[10] Кавелин К. Д. Взгляд на юридический быт древней России. // Кавелин К. Д. Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 12.
[11] Там же. С. 11.
[12] Там же. С. 13.
[13] Там же. С. 15 – 16.
[14] Там же. С. 40.
[15] Там же. С. 50.
[16] Там же. С. 29.
[17] Там же. С. 17 – 18.
[18] Там же. С. 22.
[19] Там же. С. 64.
[20] Там же. С. 60.
[21] Цалутали А. Н. Указ. соч. Л., 1977. С. 145 – 162.
[22] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 158 – 170.
[23] Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 171 – 255.
[24] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 158.
[25] Там же. С. 159.
[26] Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 182.
[27] Там же. С. 184.
[28] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 158 – 160.
[29] Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 221 - 222.
[30] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 168.
[31] Кавелин К. Д. Наш умственный строй. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989.С. 211.
[32] Там же. С. 314.
[33] Там же. С. 315.
[34] Кавелин К. Д. Краткий взгляд на русскую историю. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 167.
[35] Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории. // Наш умственный строй: статьи по философии и истории русской культуры. М.. 1989. С. 179.
[36] Там же. С. 255.
Страницы: 1, 2
