Подобные ограничения нарушают имущественные права кредитора и, по сути превращают обязательства должника перед ним по поставке определенных договором бартера (мены) товаров в безнадежную кредиторскую задолженность. Складывается алогичная ситуация: с одной стороны, контрагент должника по определенным видам договоров не может обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом, так как договором не предусмотрена денежная оценка обязательства (даже в том случае, если просрочка должником исполнения обязательства составляет три и более месяцев с момента наступления срока его исполнения и очевидно, что при определении судом денежного выражения обязательства его размер составит не менее 500 МРОТ), и с другой стороны, данный контрагент не может обратиться в суд с иском об определении размера задолженности и взыскании ее с должника в том случае, если судом же возбуждено в отношении того же предприятия-должника дело о признании его банкротом по заявлениям кредиторов, прокурора или самого должника. По мнению доктора юридических наук, профессора Зинченко С., у контрагента должника по договорам, не имеющим денежной оценки, есть только одна возможность вступиъ в качестве конкурсного кредитора в дело о банкротстве — обратиться в суд с заявлением об определении (но не взыскании) размера задолженности перед ним. Но даже в случае установления судом размера его денежного требования к должнику, он может не успеть принять участие с правом голоса в первом собрании кредиторов, когда во многом решается дальнейшая судьба предприятия-должника.
Кардинальным решением данного вопроса стало бы признание в Законе о банкротстве денежного эквивалента товара при бартерных сделках в качестве задолженности банкрота-должника. Ведь известно, что товары в этом случае приравнены друг к другу на основе всеобщего эквивалента, каким и являются деньги. Размер этой суммы легко можно установить, учитывая рыночную конъюнктуру.
Сложным оказался узел вопросов, связанных с применением ст. 103, 104 Закона о банкротстве. В соответствии со ст. 103 все имущество должника, имеющееся на момент открытия конкурсного производства и выявленное в ходе его проведения, составляет конкурсную массу. Таким образом, конкурсная масса — это имущество, предназначенное для распределения между кредиторами. В силу ст. 104 Закона из состава конкурсной массы исключаются объекты соцкультбыта и безвозмездно передаются на баланс уполномоченных органов местного самоуправления. Факт безвозмездной передачи таких объектов муниципалитетам вызвал судебные споры, которые возбуждались, главным образом, конкурсными кредиторами. По одному из таких споров высказался в своем постановлении от 16 мая 2000 года и Конституционный Суд.
Так, при банкротстве 000 "Судский ЛДК-А" и формировании конкурсной массы в нее не была включена котельная, обслуживающая поселок Суда Вологодской области. Кредитор — компания "Timber Holdings International Limited" подала жалобу в Конституционный Суд на нарушения статьей 104 Закона о банкротстве предписаний ст. 35 (ч. 3) Конституции РФ Конституционный Суд в своем постановлении указал, что положение п. 4 ст. 104 Закона о банкротстве не соответствует ст. 35 (ч. 3), 46 (ч. 1) и 55 (чч. 2 и 3) Конституции РФ в той части, в какой по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяется передавать муниципальным образованиям объекты соцкультбыта без выплаты должникам-собственникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, разумной, справедливой компенсации, обеспечивающей баланс публичных и частных интересов, а также не допускается судебная проверка такой передачи по существу. Указанное постановление Конституционного Суда вызывает необходимость обсудить ряд принципиальных вопросов теории и правоприменительной практики.
Прежде всего, как соотносятся понятия "собственность" и "имущество" в смысле ст. 35 Конституции РФ? В постановлении Конституционного Суда РФ эти понятия, по существу, отождествляются, то есть имущественные права и обязанности рассматриваются как разновидность собственности и на этой основе выстраивается идея о нарушении прав собственности конкурсного кредитора. Эти выводы построены на теориях "фикции", "бестелесности вещи", когда таковой признаются права (права и обязанности).
На взгляд доктора юридических наук, профессора Зинченко С., в Конституции РФ понятие "имущество" равнозначно понятию вещи, которой собственник вправе владеть, пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению. Имущественные же права, включенные гражданским законодательством в понятие "имущество" (ст. 128 ГК РФ), не отождествляются с понятием собственности, хотя и составляют часть имущества. То есть здесь понятие "имущество" представлено в широком смысле в силу его функциональной нагрузки — быть объектом гражданских прав. Так что противоречий между ст. 35 Конституции и ст. 128 Гражданского кодекса РФ в этой части нет.
Нарушаются ли права собственности кредитора (указанной компании) в приведенном случае? Думается, что нет, ибо он находится с должником не в вещно-правовых (собственнических), а в обязательственно-правовых отношениях. У него к должнику-банкроту есть имущественное право требования, которое рассматривается как мера возможного поведения управомоченного лица. У должника-банкрота встречным коррелятом выступает мера должного поведения (обязанность) по отношению к кредитору. Право собственности на конкурсную массу принадлежит должнику, поэтому вопрос о нарушении права собственности в принципе может ставить лишь он, если есть на то основание. В материалах дела доказывается, что собственником наряду с должником является и кредитор в смысле его прав требования. При таком рассуждении можно дойти и до признания должника и кредитора собственниками конкурсной массы. Но это будет уже правовой нонсенс. В этом смысле кредитор в принципе не может ставить вопрос о неконституционности ст. 104 Закона о банкротстве как не соответствующий ст 35 Конституции, где речь идет о защите права собственности. Его право собственности не нарушается в анализируемой цепи отношений.
Нарушается ли право собственности должника в результате применения ст. 104 Закона о банкротстве в смысле ст.35 Конституции РФ о лишении его права собственности? Полагаем, что нет. Собственник-должник лишается своего имущества на основании решения арбитражного суда о его банкротстве. Удовлетворение требований кредиторов протекает в рамках процедур, которыми и реализуется (исполняется) решение суда.
Нарушается ли право собственности должника фактом безвозмездной передачи имущества, изъятого из оборота, муниципалитету? Не нарушается, так как он по своему статусу является неплатежеспособным, банкротом: в отношении него уже принято решение о ликвидации как субъекта права. Он находится в процессе ликвидации. Вот почему законодатель в ст. 104 Закона о банкротстве указывает не на отчуждение объектов коммунальной инфраструктуры, а на их передачу соответствующему муниципальному образованию.
Объекты, изъятые из оборота, теряют (а могут изначально не иметь) качества товарности. Они не являются товарами, поэтому передача коммунальной инфраструктуры муниципальным образованиям не могла производиться возмездно. По признаку нетоварности недопустима и компенсация их за счет какого бы то ни было бюджета (федерального, местного).
Нарушаются ли имущественные права кредитора тем, что объекты инфраструктуры передаются местному самоуправлению? Не нарушаются, так как конкурсная масса, за счет которой удовлетворяются требования кредитора, не должна содержать в себе те объекты, которые изъяты из оборота. По существу, эти объекты не могут входить в конкурсную массу, так как они не являются товаром и их нельзя реализовывать в целях удовлетворения требований кредиторов.
Соответствует ли ст. 104 Закона о банкротстве ст. 35 Конституции РФ? Все вышесказанное позволяет ответить утвердительно. Вызывает удивление логика заявителя жалобы: он доказывает, что нарушается его право собственности как кредитора и просит Конституционный Суд признать ст. 104 Закона о банкротстве не соответствующей ст. 35 Конституции, поскольку нарушается право собственности должника, лишающегося имущества без равноценного возмещения его стоимости. Однако ни то, ни другое в данной ситуации не прослеживается.
Изымается ли имущество у банкрота-должника? Вся логика вышеизложенного свидетельствует о том, что имущество не изымается, а безвозмездно передается муниципалитету. Имущество может изыматься у действующего субъекта. Имущество ликвидируемого субъекта, изъятое из оборота, может только передаваться соответствующим структурам.
Нарушается ли баланс частного и публичного интересов в этом случае? Не нарушается, так как до банкротства должника котельная эксплуатировалась как общее достояние, в котором реализовывался частный интерес 000 и публичный - местного населения. После банкротства должника частный интерес прекращается, а публичный сохраняет силу.
Но и при сохранении существующего положения в ст. 104 Закона о банкротстве необходимо внести изменения. Надо прямо указать, какое имущество не входит в конкурсную массу. Законодатель применил другой прием и определил, какое имущество исключается из конкурсной массы. А это порождает споры о том, надо исключать такие объекты или нет. Если же имущество изначально не входит в конкурсную массу, кредиторы ни при каких обстоятельствах не будут на него претендовать. Если же в ходе доработки проекта изменений и дополнений к Закону о банкротстве будет реализовываться идея, содержащаяся в постановлении Конституционного Суда РФ, то и тогда законодателю необходимо выработать механизм разумной и справедливой компенсации за имущество, передаваемое должником-банкротом органам муниципального образования.
В соответствии со ст. 97 Закона о банкротстве срок конкурсного производства не может превышать один год, но в исключительных случаях арбитражный суд может продлить его на шесть месяцев. Следовательно, максимальный срок конкурсного производства составляет 18 месяцев. Однако п. 3 указанной статьи предусматривает, что при необходимости срок конкурсного производства может быть продлен арбитражным судом сверх сроков, предусмотренных выше. Таким образом, в императивной форме максимальный срок конкурсного производства законом не установлен, что не может не вызывать на практике определенные трудности и злоупотребления со стороны как должника, так и отдельных кредиторов. В проекте изменений и дополнений к Закону о банкротстве этот вопрос не урегулирован, целесообразно установить пресекательный срок конкурсного производства аналогично срокам, установленным для проведения процедур наблюдения и внешнего управления.
В Законе о банкротстве (ст. 120) предусмотрено, что кредиторы и должник могут заключить мировое соглашение. Редакция статьи некорректна, так как в п. 2 указано, что решение об утверждении мирового соглашения принимается большинством от числа конкурсных кредиторов, то есть каждому кредитору при принятии решения принадлежит один голос независимо от суммы. Здесь пропущено слово "голосов", а это порождает массу злоупотреблений. В проекте данный недочет устраняется. Однако на практике возникают и иные вопросы, связанные с заключением мирового соглашения. В соответствии с п. 3 ст. 122 Закона "условия мирового соглашения для конкурсных кредиторов, не принимавших участия в голосовании по вопросу о заключении мирового соглашения, а также голосовавших против его заключения, не могут быть хуже, чем для конкурсных кредиторов той же очереди, голосовавших за его заключение". Однако это положение не всегда можно провести в жизнь.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16