Осуществляя идеи, которые легли в основание плана Дауэса, Антанта, и, в частности, Франция, вполне правильно учитывали, что принятие Германией этого плана естественно направит активную промышленную политику Германии на запад Европы, а это повлечет за собой изменение того политического курса, который был намечен Рапалльским договором с Советской Россией.
С момента принятия Германией плана Дауэса виднейшие представители «восточного» течения германской политики барон Мальцан и граф Брокдорф- Ранцау[47] пытались предотвратить переход германской политики на западное направление. Однако ввиду того, что руководящими для германской политики соображениями служат теперь, более чем когда бы-то ни было, промышленные и финансовые интересы, и виду того, что годы практической работы, прошедшей после Рапалльского соглашения, не дали ожидаемых результатов, германский монополистический капитал естественным образом потянулся к более состоятельным западным кредиторам, в частности – американцам.
16 июля 1924 года в Лондоне начала свою работу конференция представителей США, Франции, Италии и Бельгии по рассмотрению и утверждению докладов комитетов экспертов. В августе 1924 года по приглашению премьер- министра Англии Германия была приглашена участвовать в конференции. 9 августа делегация Германии достигла соглашения с репарационной комиссией о своих обязательствах по осуществлению плана экспертов, то есть приняла новый репарационный план. Одновременно было достигнуто соглашение об освобождение Рура и Рейнских районов. 16 августа 1924 года Лондонская конференция закончила свою работу, и был подписан заключительный протокол. К заключительному протоколу было преложено соглашение между Германским правительством и репарационной комиссией. По этому соглашению Германия брала на себя обязательства обеспечить выполнение репарационного плана. Основные положения плана содержались в приложенном к заключительному протоколу соглашении о платежах из германского бюджета и об установлении контроля над таможенными доходами и доходами от торговли спиртными напитками, табаком, пивом и сахаром, а также в специальном «Соглашении между союзными правительствами и Германией»[48]. Соглашения определяли процедуру третейского разбирательства и порядок осуществления репарационных платежей и натуральных поставок. Особое соглашение регулировало действия репарационной комиссии. Отныне решение комиссии о невыполнении Германией репарационных платежей могло быть принято лишь при условии единогласия всех её членов. Последнее обстоятельство, фактически, сводило на нет, возможность применения санкций против Германии. К тому же, санкции могли применяться лишь совместно союзными державами после того, как они установят «злонамеренное» невыполнение Германией своих обязательств.
Изменения в германо-советских отношениях, произошедшие под давлением плана Дауэса стали очевидны еще в период обсуждения его на Лондонской конференции. В мае 1924 года германские монополистические круги прозападной ориентации предприняли маневр, рассчитанный на обострение советско- германских отношений, на подрыв торговли с СССР.
3 мая 1924 года берлинская полиция совершила бандитский налёт на торговое представительство СССР. При этом официальные германские круги пытались отрицать экстерриториальность здания торгового представительства и, таким образом, действовали против договорной основы советско-германских политических и экономических отношений. Советский Союз был вынужден принять ответные контрмеры: закрыть торговое представительство и прекратить все торговые операции с Германией.
Советское правительство решительно потребовало, чтобы правительство Германии принесло извинения в предусмотренной международными обычаями форме, подтвердило экстерриториальность представительства СССР. И наказало инициаторов и исполнителей полицейского налёт[49].
Видя столь твёрдую позицию СССР, и учитывая, имевшее место, в 1924 году международное укрепление СССР в ходе «полосы признаний», германская сторона пошла на удовлетворение советских требований, и 29 июня 1924 года был подписан протокол о ликвидации конфликта. В протоколе было особо отмечено, что обе стороны будут стремиться довести до конца в течение года со дня подписания протокола проходившие тогда торговые переговоры между Германией и СССР[50].
Таким образом, обе стороны, понимая возможность тяжелых последствий искусственно созданного конфликта, сделали все для того, чтобы этот конфликт не отразился на дальнейшем развитии германо-советских отношений. В октябре 1925 года торговые переговоры между Германией и Россией были закончены.
12 октября 1925 года в Москве был подписан германо-советский договор, включавший в себя ряд соглашений, в том числе соглашения о пребывании граждан одного государства на территории другого, консульскую конвенцию, соглашения о правовой помощи, соглашения по железнодорожным вопросам о торговом мореплавании и др[51].
Все эти соглашения основывались на Рапалльском договоре и практически определяли различные стороны экономического сотрудничества между Германией и СССР. Соглашение по экономическим вопросам устанавливало, в частности, юридическое положение торгового представительства СССР в Германии. Германия в итоге вновь признавала монополию внешней торговли СССР. Договор создавал все необходимые предпосылки для успешного развития германо-советской торговли.
Однако, несмотря на видимый внешний успех германо-советских отношений внутри германского государства происходило нарастание и укрепление настроений антисоветской направленности, стимулированием которых занимался план Дауэса. Таким образом, репарационный план, принятый Лондонской конференцией, был рассчитан, на оказание финансовой экономической помощи германской промышленности. Авторы и вдохновители плана Дауэса рассчитывали на то, что Германия устремиться на Советский рынок и будет его эксплуатировать ради получения дополнительных средств на оплату репарационных платежей. Следовательно, план Дауэса был составлен вопреки интересам СССР, но значительно усиливал роль американского капитала в Европе и особенно в Германии.
После принятия плана Дауэса голосовавшая за него большая часть германской промышленности либо самостоятельно – помимо даже своего правительства – приступило к обеспечению своих интересов прямыми переговорами с западными промышленниками и промышленными кругами, - либо частью опиралась на кабинет Лютера, рейхсканцлера, симпатизирующего западному направлению, часть – на Штреземана, который тоже примыкает к этому течению. Такое направление политики Германии вызвало необходимость ухода Мальцано, который по-прежнему стоял за Рапалльское направление[52].
Часть германской промышленности, которая нуждалась в кредитах и вела соответствующие переговоры в Лондоне и Вашингтоне поддерживала направление германской внешней политики на запад Европы, а также высказывалась за реорганизацию положения относительно СССР, которое не давало промышленных выгод, и, в тоже время, связывало руки рейха в области внешней политики. Нет сомнения, что если бы лояльность английского правительства по отношению к Германии сохранялась и набирала обороты – сторонники западной ориентации вышли бы победителями, а немногочисленные русофильские круги были бы вынуждены сдать свои позиции. Однако связанность английской политики по отношении к Франции и искусство советской дипломатии способствовали тому, что в решительный момент положение резко изменилось. Штреземан и сторонники демократических партий были вынуждены искать компромисс, брать среднюю линию между обеими течениями. Германские политические круги осознавали необходимость в силу государственных интересов поддерживать политику связи с СССР и не идти в поводу у Англии и США, ибо цели Антанты сводились к тому, чтобы связать еще больше внешнюю германскую политику и установить тотальный контроль над её экономикой.
Германское правительство запросом своих пограничных представителей выяснило, что исключительное ориентирование на запад не ведет к предполагаемым целям, и что Германия, безусловно, в той или иной форме должна полностью сохранить свои отношения с СССР, и что именно эти отношения служат главным козырем Германии в области её западной политики.
Таким образом, период обострения репарационного вопроса для Германии стал одновременно и временем перехода на противоположные внешнеполитические ориентиры. Несмотря на то, что в литературе, касающейся дипломатии двух государств, превалирует точка зрения о том, что Германия всячески стремилась удержаться на восточных позициях своей внешней политики, нужно отметить, что данное мнение не совсем верно. Экономический кризис и одновременно вызванный им кризис репарационных платежей заставили Германию следовать единственно правильным и логически верным действиям, в первую очередь, с точки зрения экономического благосостояния. Точнее говоря, немецкая дипломатия была подчинена целям и задачам, диктуемым из уст крупного монополистического капитала, который в условиях не только экономического, но и финансового кризиса нуждался в крупных денежных субсидиях. С этой целью, как никто другой, подходил запад, но не Советская Россия, испытывающая в тот момент собственный экономический голод. Поэтому не случайно, в кругах германской дипломатии происходили дискуссии и тяжбы по поводу выбора партнера, вернее его смены. На основании плана Дауэса в Германии всё больше и больше появлялось политических кругов ориентируемых на западное направление собственной дипломатии, Россия в их понимании рассматривалась как хороший, богатый в ресурсном плане, потенциал для экономического развития. Однако, сдержанность и неуступчивость западного капитала, разногласия между странами Антанты, показали Германии наиболее оптимальный путь реализации своих интересов. В итоге, играя на противоречиях, порождаемых неуступчивостью стран Антанты, Германия на пути достижения собственных целей начала использовать Советскую Россию как фактор давления. Именно этот способ корректировки западной политики по отношению к себе германия определит во второй половине 20-х годов, как самый действенный. Но его значимость и необходимость немецкая дипломатия поняла в ходе репарационного кризиса. Вот почему, казалось бы, наиболее выгодное - западное направление во внешней политики Германии не стало доминирующим, хотя необходимые условия для этого уже сложились и проявили себя. В свою очередь Советская Россия в данный момент не могла выбирать, и должна была всеми силами удержать Германию, чтобы не проиграть ни в политическом смысле, ни, тем более, в экономическом.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
