Архив Маркса и Энгельса. 1946, т. VIII, с. 166.
2.2 Присоединение Сибири к Русскому государству
Вопрос о характере включения Сибири в состав Русского государства и значении этого процесса для местного и русского населения давно привлекал внима-ние исследователей. Еще в середине XVIII в, историк-академик Российской Академии наук Герард Фридрих Миллер, один из участников десятилетней научной экс-педиции в Сибирском крае, познакомившись с архивами многих сибирских городов, высказал мысль, что Си-бирь была завоевана российским оружием.
Выдвинутое Г. Ф. Миллером положение о завоева-тельном характере включения края в состав России довольно прочно закрепилось в дворянской и буржуаз-ной исторической науке. Спорили лишь о том, кто был инициатором этого завоевания. Одни исследователи от-водили активную роль деятельности правительства, другие утверждали, что завоевание осуществили част-ные предприниматели Строгановы, третьи полагали, что Сибирь была завоевана вольной казачьей дружиной Ермака. Имелись сторонники и различных сочетаний указанных выше вариантов.
Миллеровское истолкование характера включения Сибири в состав России перешло и в труды советских историков 20--30-х гг. нашего столетия.
Исследования советских историков, вни-мательное прочтение опубликованных документов и вы-явление новых архивных источников позволили установить, что наряду с военными экспедициями и размеще-нием в основанных в крае русских городках небольших военных отрядов, имели место многочисленные факты мирного продвижения русских землепроходцев--промысловщиков и освоения значительных районов Сиби-ри. Ряд этнических групп и народностей (угры--ханты Нижнего Приобья, томские татары, группы чатов Сред-него Приобья и др.) добровольно вошли в состав Рус-ского государства.
Таким образом, оказалось, что термин «завоевание» не отражает всего существа явлений, происходивших в крае в этот начальный период. Историки (прежде все-го В. И. Шунков) предложили новый термин «присоеди-нение», в содержание которого включаются факты и завоевания отдельных районов, и мирного освоения рус-скими переселенцами слабо заселенных долин сибир-ских таежных рек, и факты добровольного принятия не-которыми этническими группами русского подданства.
По-разному решался вопрос о том, что принесло на-родам Сибири присоединение к Русскому государству. Дворянская историография с присущей ей апологетикой царизма стремилась приукрасить правительственную деятельность. Г. Ф. Миллер утверждал, что царское правительство в деле управления присоединенной тер-риторией практиковало «тихость», «ласковое уговари-вание», «дружеские угощения и подарки», а «стро-гость» и «жесточь» проявляло только в тех случаях, ко-гда «ласка» не действовала. Такое «ласковое» управле-ние, по мнению Г. Ф. Миллера, позволяло русскому правительству в Сибири «много полезного учинять» с «немалою тамошней стране пользою». Это утверждение Миллера с различными вариантами длительное время устойчиво держалось в дореволюционной историографии Сибири и даже у отдельных историков советского пе-риода.
По-иному рассматривал вопрос о значении включе-ния Сибири в состав России для коренного сибирского населения дворянский революционер конца XVIII в. А. Н. Радищев. Он давал резко отрицательную харак-теристику действий царских чиновников, купцов, ростовщиков и православного духовенства в Сибири, подчер-кивал, что все они «алчны», «корыстолюбивы», безза-стенчиво грабят местное трудовое население, отнимая у них пушнину, доводя их до обнищания.
Оценка Радищева нашла поддержку и дальнейшее развитие в трудах АП. Щапова и С. С. Шашкова. А. П. Щапов в своих сочинениях выступил со страст-ным обличением правительственной политики в отно-шении Сибири вообще и ее народов в частности, при этом он подчеркивал положительное воздействие хо-зяйственного и культурного общения русских крестьян и ремесленников с сибирскими народностями.
Отрицательную оценку результатов деятельности царской администрации в Сибири, выдвинутую А. Н. Радищевым, разделял современник Щапова СС. Шашков. Используя конкретные материалы сибирской жиз-ни, показывая угнетенное положение трудового нерус-ского населения края для обличения современной ему социальной действительности, демократ и просветитель С. С. Шашков в своих публицистических статьях при-ходил к выводу об отрицательном значении в целом включения Сибири в состав Русского государства. В отличие от Щапова, С. С. Шашков не рассматривал вопрос о деятельности трудового русского населения по развитию производительных сил края и влиянию этой деятельности на хозяйство и социальное развитие местных сибирских жителей.
Эта односторонность С. С. Шашкова в решении воп-роса о значении вхождения края в состав России была принята «на вооружение» и развита дальше представи-телями сибирского областничества с их противопостав-лением Сибири и сибирского населения России всему русскому населению страны.
Негативную оценку С. С. Шашкова восприняла и буржуазно-нащ-юналистически настроенная часть интел-лигенции сибирских народностей, которая противопос-тавляла интересы местного коренного населения инте-ресам русских жителей края и осуждала сам факт присоединения Сибири к России.
Советским исследователям, овладевшим марксистско-ленинским материалистическим пониманием истории общества, надлежало, опираясь на источниковую базу, решить вопрос о характере включения Сибири в состав
Русского государства и определить значение этого про-цесса как для нерусского населения края и его русских переселенцев, так и для развития страны в целом.
Интенсивная исследовательская работа в послевоен-ный период (вторая половина 40-х--начало 60-х гг.) за-вершилась созданием коллективной монографии «Исто-рия Сибири», пять томов которой были опубликованы в 1968 г. Авторы второго тома «Истории Сибири» подвели итоги предшествующего изучения вопроса о присоеди-нении Сибири к Русскому государству, показали роль народных масс в развитии производительных сил края, раскрыли «значение русской колонизации в целом и зем-леделия в частности как ведущей формы хозяйства, имевшей в дальнейшем определяющее влияние на хо-зяйство и образ жизни местных коренных народов. Тем самым подтверждался тезис о плодотворном и в основ-ном мирном характере русского присоединения и освое-ния Сибири, о прогрессивности ее дальнейшего разви-тия, обусловленного совместной жизнью русского и аборигенных народов».
Присоединение огромной территории Сибирского края к России представляло собою не единовременный акт , а процесс длительный, начало которого относится к концу XVI в., когда после разгрома на Иртыше каза-чьей дружиной Ермака последнего чингисида Кучума развернулось русское переселение в Зауралье и освое-ние пришельцами--крестьянами, промысловиками, ре-месленниками сначала территории лесной полосы За-падной Сибири, затем Восточной Сибири, а с наступле-нием XVIII в.--и Южной Сибири. Завершение этого процесса произошло во второй половине XVIII в.
Присоединение Сибири к России явилось результа-том осуществления политики царского правительства и господствующего класса феодалов, направленной на за-хват новых территорий и расширение сферы феодаль-ного грабежа. Оно отвечало и интересам купечества. Дешевая сибирская пушнина, ценившаяся на русском и международном (европейском) рынках, стала для не-го источником обогащения.
Однако главенствующую роль в процессе присоеди-нения и освоения края сыграли русские переселенцы-представители трудовых слоев населения, приходившие в далекий восточный край на промыслы и оседавшие в сибирской тайге как земледельцы и ремесленники. На-личие свободных, пригодных для земледелия земель стимулировало процесс их оседания.
Между пришельцами и местными жителями завязы-вались контакты хозяйственные, бытовые, культурные. Коренное население сибирской тайги и лесостепи в массе своей положительно относилось к вхождению в состав Русского государства.
Стремление избавиться от разорительных набегов более сильных соседей--южных кочевников, желание избежать постоянных межплеменных столкновений и распрей, наносивших урон хозяйству рыболовов, охотни-ков и скотоводов, а также осознаваемая потребность в экономических связях побуждали местных жителей к объединению с русским народом в составе одного госу-дарства.
После разгрома Кучума дружиной Ермака в Сибирь прибывают правительственные отряды (в 1585 г. под командой Ивана Мансурова, в 1586 г. во главе с вое-водами В. Сукиным и И. Мясным), начинается соору-жение на берегу Оби Обского городка, в нижнем тече-нии Туры возводится русская крепость Тюмень, в 1587 г. на берегу Иртыша против устья Тобола--То-больск, на водном пути по Вишере (приток Камы) до Лозьвы и Тлвды--Лозьвинский (1590 г.) и Пелымский (1593 г.) городки. В конце XVI в. в Нижнем Приобье был построен г. Березов (1593 г.), ставший русским ад-министративным центром на Югорской земле.
Для закрепления в составе России земель Прнобья выше устья Иртыша в феврале 1594 г. из Москвы была направлена небольшая группа служилых людей с вое-водами Ф. Барятинским и Вл. Аничковым. Прибыв сан-ным путем в Лозьву, отряд весной двинулся водным путем до Обского городка. Из-Березова на соединение с прибывшим отрядом были направлены березовские слу-жилые люди и кодекке ханты с их князьком Игичеем Алачевым. Отряд двинулся вверх по Оби в пределы Бардакова «княжества». Хантыйский князек Бардак добровольно принял русское подданство, оказал помощь в строительстве русской крепости, возведенной в цент-ре подвластной ему территории на правом берегу Оби при впадении в нее речки Сургутки. Новый город стал называться Сургутом. Все селения хантов, подвластные Бардаку, вошли в состав Сургутского уезда. Сургут стал опорным пунктом царской власти в этом районе Среднего Приобья, плацдармом для наступления на селькупский союз племен, известный под названием Пегой орды. Необходимость приведения Пегой орды в русское подданство диктовалась не только стремлени-ем царского правительства расширить число ясачных плательщиков в Приобье. Представители селькупской знати во главе с военачальником Воней в это время имели тесные контакты с изгнанным из Кашлыка чин-гисндом Кучумом, который в 1596 г. «подкочевал» к Пегой орде и собирался в 1597 г. совершить набег на Сургутский уезд.
Для усиления сургутского гарнизона в его состав были включены служилые люди Обского городка, ко-торый как укрепленное селение перестал существовать. Предпринятые переговоры с Воней не привели к поло-жительным для царских воевод результатам. Чтобы предотвратить военное выступление Вони на стороне Кучума, сургутские служилые люди по указанию1 воевод построили в центре Пегой орды русское укрепление-- Нарымский острог (1597 или 1593 г.).
Страницы: 1, 2, 3, 4
