и таким конструктивным явлениям, как имперская русская идея и идеология панславизма.
ИМПЕРСКАЯ ИДЕЯ В XIX ВЕКЕ.
Быть русским, согласно этому воззрению, не значит быть великороссом, украинцем или белорусом по факту этнического происхождения. Быть русским -- не значит быть православным по вероисповеданию. Быть русским -- значит быть верноподдан-ным Императора Всероссийского, гражданином Империи, носи-телем имперской идеи.
"Есть в России одна господствующая народность, один господ-ствующий язык, выработанный веками исторической жизни. Однако есть в России и множество племён, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свой обычай, -- писал один из лучших русских публицистов конца XIX века М. Н. Катков. -- Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют единство с ним в единстве государства, в единстве верховной власти -- в Царе, в живом, всеповершающем олицетворении этого единства.
В России есть господствующая Церковь, но в ней же есть множество всяких исключающих друг друга верований. Однако всё это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом госу-дарственного единства. Разноплеменные и разнохарактерные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственно-го целого, подданными одной верховной власти. Всё разнородное в общем составе России, всё, что, может быть, исключает друг друга, враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли".
При всём понимании того, что в основании подобных воззре-ний (в отличие от русофобствующего западничества) лежат по-буждения несомненно благонамеренные и во многом совершенно здравые, нельзя не видеть, что умаление внутреннего, духовно-нравственного начала русской государственности в угоду её внешнему могуществу и блеску как раз и привело к катастрофе -- революции 1917 года. Призрачна и непрочна лю-бая сила, любая мощь, если она не основывается на твёрдом фундаменте духовного единства -- теперь, после того, что при-шлось пережить России в XX веке, мы можем сказать это со всей определённостью.
ПАНСЛАВИЗМ.
Если империализм -- это соблазн государственной мощи, то панславизм стал для России "соблазном крови", попыткой соделать национальный фактор опорой русского бытия.
Согласно этому мировоззрению, историческая миссия Рос-сии состоит в том, чтобы объединить единокровных братьев-сла-вян, образовать могучий культурный, хозяйственный, политиче-ский и военный Славянский Союз во главе с Русью для того, чтобы устоять перед натиском враждебного Запада. Вторая цель -- создать необходимые условия для гармоничного и беспрепят-ственного развития великой славянской культуры, являющей собой высший культурно-исторический тип развития человече-ства. Славянский мир призван разрешить все вопросы, постав-ленные перед человечеством развивающейся цивилизацией, и роль России -- всемерно содействовать этому.
Крупнейшими идеологами панславизма можно назвать Н. Я. Данилевского, И. С. Аксакова, Р. А. Фадеева, О. Ф. Миллера и других русских мыслителей. Генерал Фадеев, известный воена-чальник и публицист, писал: "Мы можем быть лишь тою личностью, какою нас Бог создал -- славянскою по роду и русскою по виду..." "Нам нужно славянство не для того только, чтобы с его помощью самим стать опять славянами". Основания для великой славянской мировой миссии он видел в том, что славянство есть "последняя арийская, то есть прогрессивная порода, выступаю-щая на сцену света; особая религиозная основа, исключительно чистая, просвещавшая до сих пор личную совесть людей, но в общественном отношении лежавшая под спудом..."
Всего несколько десятилетий прошло с той поры, как граф Сергей Семёнович Уваров, министр народного просвещения в правительстве Николая I, гениально сформулировал основы рус-ской жизни в знаменитом трёхсоставном лозунге: "Православие, Самодержавие, Народность". Уходящая Русь оставила его России грядущей как духовное и политическое завещание -- но как мало оказалось людей, способных правильно понять и верно оценить всю необходимость строгого и бережного соблюдения именно такой последовательности русских зиждительных начал.
Державная мощь должна стоять первой, -- решили патриоты-государственники, ревнители имперской идеологии. "Самодер-жавие, Православие, Народность" -- получилось у них. Да нет же, -- возражали панслависты, -- именно народное, национальное начало является основным. Их лозунг выглядел как "Народность, Самодержавие, Православие". И что же? Сегодня, по прошествии стольких лет и по пролитии столь великой крови в хаосе русских смут, мы просто обязаны ясно понять -- сколь гибельными оказались все эти внешне благонамеренные перестановки.
Ибо без веры, без Церкви, без святынь -- России нет и не может быть...
НИГИЛИЗМ.
Нигилизм как форма самосознания русской интелли-генции есть идея тотального отрицания. Сформировавшись как слой безродный, бескорневой, лишённый мало-мальского поня-тия о настоящей духовной жизни, но наделённый безмерной интеллектуальной гордыней, интеллигенция стала главным раз-рушителем традиционных ценностей русской жизни. Нигилизм явился закономерным итогом отщепенчества "образованного" слоя России от основ подлинно русского мировоззрения. При этом нравственное убожество нигилизма, отвергавшего вообще всякую независимую этику и мораль, подменявшего мораль-ные категории началами "пользы" и "удовольствия" -- ничто перед жутью его практического применения.
Возрастая в лоне западничества, нигилизм воспринял в себя его худшие черты. Появившийся на исторической сцене разно-чинец (точнее сказать -- "бесчинец", лишённый традиционных сословных связей в жизни) придал явлению ещё более дикие формы. Началась, по меткому выражению протоиерея Георгия Флоровского, "роковая болезнь -- одичание умственной совести". "Человеческая личность шире истины" -- это безумное утвержде-ние "народника" Михайловского становится определяющим ха-рактер времени. Утрачивается сама потребность в Истине, теря-ется познавательное смирение перед действительностью, и в безбожной "свободе" человек являет собой жалкую картину сре-доточия разрушительных и гибельных страстей.
Всё было бы не столь ужасно, если бы вождями нигилизма остались люди, подобные Чернышевскому и Добролюбову: недо-учившиеся семинаристы, разгневанные разночинцы и разочаро-вавшиеся поповичи (а оба кумира "передовой общественности" вышли из духовного сословия) не являли собой серьёзной опас-ности. Убогость их мировоззрения и скудость творческих воз-можностей вскоре породили бы ответную реакцию (что, кстати, и случилось, когда в конце века интеллигенция ударилась в богоискательство). Но, к несчастью, дело этим не кончилось, и нигилизм стал страшным орудием в руках настоящих изуверов-фанатиков.
Эти люди не строили никаких иллюзий. Они видели зло, всемерно потворствовали и сознательно служили ему. "Страсть к разрушению есть творческая страсть", -- слова Михаила Бакуни-на говорят сами за себя... Нужно зажечь мировой пожар, разру-шить старый мир, а для этого все средства хороши. Россию расчёт-ливо и цинично звали к топору, предполагая (весьма основатель-но, как показала история) в хаосе страшного русского бунта достичь своих целей.
БЮРОКРАТИЧЕСКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ.
Под этим условным названием скрывается явление, практи-чески не исследованное до сих пор. Самосознание русского чи-новничества, бывшего опорой и основой государственной власти в Императорской России, до сих пор оставалось за рамками внимания историков. Мы как-то традиционно удовлетворялись карикатурными персонажами гоголевского Городничего, грибоедовского Скалозуба и иных, подобных им литературных фигур, совершенно забывая, что с петровских времен влияние бюрокра-тии (далеко не всегда отрицательное) постоянно росло, а после реформ Сперанского (и проводившейся в том же духе политики Николая I) чиновничество фактически несло на своих плечах весь груз ответственности за судьбу России.
Простая справедливость требует признать несомненные за-слуги руского чиновника в устроении и упорядочении всех обла-стей жизни страны, во всех успехах и победах Империи, во всём том, что составило славу и доблесть России в XVIII--XIX веках. Столь же безусловна и несомненна огромная доля вины чинов-ной бюрократии в катастрофе, постигшей Россию в начале XX века. Потому-то и представляет значительный практический интерес анализ мировоззрения русского административного со-словия.
В жизни оно выражалось не языком идей, понятий или слов, а языком законов, практических действий и политических ре-шений. Даже и не будучи оформлена словесно, идеология, лежа-щая в основании этих решений и действий, была вполне опреде-лённа и ясна. В её истоках лежало представление о ведущей, решающей роли государства во всех областях человеческой жиз-ни.
К сожалению, искажение основ русского домостроительства не обошло стороной и государственный аппарат. Стремление подчинить ему всякую человеческую деятельность, все проявле-ния человеческого духа вступало в явное противоречие с русским национально-религиозным мировоззрением. Чиновничество рассматривало церковь лишь как один из государственных институтов, этакий "департамент по улучшению нравов народа", бюрократия стремилась поставить под контроль светской власти все стороны церковной деятельности, да и само духовенство.
При таком развитии событий Самодержавное Царство, мало-помалу превращалось в абсолютистскую монархию по западно-европейскому образцу, а сам Самодержец -- в просто-го главу государственного аппарата (нечто вроде современного президента наделенного практически неограниченными (!), в отличие от президентов других стран, полномочиями). Не случайно Лев Тихомиров -- раскаявшийся террорист-народово-лец, ставший впоследствии выдающимся теоретиком монархиз-ма, -- назвал как-то абсолютизм "идеей демократической".
Искажалась сама идея происхождения верхов-ной власти, размывались её осно-вы. Согласно бюрократическому воззрению на Царя как на главу административной системы управления государством, он, яко-бы, "делегирует" часть своей власти каждому чиновнику. Кажется, Константин Леонтьев, понимавший и чувствовавший, какие опасности грозят России, метко выразил эту идею так: "каждый урядник есть тоже немножко «Помазанник» Божий". Русский народ постепенно низ-водился к роли детали в грандиозном государственном механиз-ме Империи.
Многие видели эти искажения и в меру сил пытались испра-вить их, но лишь немногие понимали, к чему всё это может привести...
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Жизнь всякого народа, всякого чело-веческого сообщества зиждется на единстве мировоззрения, определяющего моральные, этические и религиозно-нравственные нор-мы поведения. Жизнь личная и семейная, общественная и государственная в равной степени зависят от того, что признается людьми допустимым, а что нет, что почи-тается за благо, а что -- за зло, какой смысл полагается в челове-ческом бытии и какова его высшая, вечная, непреходящая цель. На протяжении всей истории человечества именно религия являлась тем нравственно-организующим, скрепляющим нача-лом, которое объединяло народы вокруг идеалов, придавало кре-пость национальным государствам и единообразие национальному характеру.
Рассматривая русскую историю в таком аспекте не трудно сделать вывод о том, что именно зарождение в XIX веке общественной мысли и развитии её в различных направлениях, в большинстве случаев отрицавших первостепенную роль религии в основе государства, послужило началом развала великой и могучей Российской Империи.
Список литературы:
Материал подготовлен на основе трудов митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна /Снычёва/ (1995). «Самодержавие Духа». Очерки русского самосознания. С-Пб. 1994 г.
1Киреевский И. В. ПСС, М. , 1911, т. 1, с. 219.
2Чаадаев П. Я. Сочинения и письма. СПб, 1914, т. 2.
Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. М.; 1958.
Дьяков В. А. Общественное движение в России. 1825-1861. М.; 1979
Страницы: 1, 2
