Объект, как отмечалось выше, теснейшим образом связан семантически с предикатом, поэтому есть все основания утверждать, что он входит составной частью в интенсионал или импликационал глагольного значения. Это теоретическое положение находит подтверждение в толковых словарях: словарные дефиниции переходных глаголов неизменно содержат указания на характер объекта, либо конкретно называя возможный объект, либо отмечая его субстанциональность. В первом случае можно заключить, что сема, соответствующая значению объекта, входит в интенсионал глагольного значения, во втором - в его импликационал.
Как показывают наблюдения над конкретным материалом, существует определенная зависимость между удельным весом объектных сем и емкостью силового поля глагола. Чем больше емкость силового поля, тем меньше вероятность появления конкретного потенциального объекта при данном глаголе и, следовательно, тем меньше оснований для включения объектных сем в семантическую структуру глагола. Чем меньше силовое поле, тем вероятнее закрепление определенных объектов за данным глаголом и проникновение их сем в его интенсионал.
Это явление можно рассматривать как проявление семантического согласования. Оно наблюдается в тех случаях, когда у глагола и дополнения имеется общая сема, а это характерно лишь для тех глаголов, которые сочетаются с ограниченным числом объектов.
Н.Д. Арутюнова, рассматривая семантический (связанный с природой денотата) аспект соединения слов в сочетаниях нефразеологического характера, объясняет тесную зависимость между глаголом и его актантами теми категориями реалий, которые стоят за этими языковыми знаками (Арутюнова, 1976, стр.126-130). Разбирая примеры типа «зерно потекло в закрома», где употребления глагола «потекло» вместо «посыпалось» оказалось достаточным, чтобы изменить представление о структуре материи, автор заключает: «Приведенные примеры показывают, сколь постепенен процесс расчленения ситуации, следы которого устойчиво сохраняются в значении слов, образуя как бы контур разрыва, нарезку, задающую точную форму присоединяемого фрагмента. Разделив понятие движущейся массы и понятие движения, язык в то же время продолжает связывать характер движения со свойствами приведенной в движение материи» (Арутюнова, 1976, стр.126-130).
Исследуемое абсолютное употребление тесно связано с характером отношений между глаголом и его объектами. Оно характерно как для глаголов, сохранивших, по образному выражению Н.Д. Арутюновой, «семантическую насечку» (Арутюнова, 1976, стр.126-130), так и для глаголов, утративших ее. Однако лексико-семантические причины, приводящие к безобъектному употреблению глаголов, специфичны для каждой группы. Изучение этих причин и безобъектного функционирования самих глаголов показывает, что абсолютное употребление- явление неоднородное: за внешне идентичной формой уже на лексико-семантическом уровне обнаруживаются разные закономерности (Аринштейн, 1979, стр.5-7).
Таким образом, рассмотрев вопрос о том, что же такое абсолютное употребление и разные подходы по изучению этой проблемы, можно сделать вывод о том, что наиболее удачной, на наш взгляд, является трактовка исследователей, изучавших эту проблему с точки зрения семантико-синтаксических характеристик.
Глава 2. Семантико-синтаксический анализ переходных глаголов, употребляющихся безобъектно
2.1 Классификация переходных глаголов
Глаголы могут классифицироваться по разным критериям, но у нас вызывают интерес глаголы, которые классифицируются по их направленности на объект, т.е переходные и непереходные глаголы. Абсолютное употребление допускают различные глаголы, но необходимо заметить тот факт, что не все преходные глаголы допускают абсолютное употребление. Существует множество классификаций глаголов, но в нашей работе считаем удачной семантическую классификацию глаголов, представленную Н.Д. Арутюновой.
Н.Д. Арутюнова пишет, что наиболее общее правило семантического соответствия глагола его объекту сводится к тому, что глаголы духовной (интеллектуальной, эмоциональной, волевой и под.) деятельности, т. е. глаголы, обозначающие процессы, происходящие в субъекте, в логике называемые интенсиональными глаголами, а также глаголы слухового восприятия требуют пропозитивных дополнений (придаточных предложений и их номинализаций). Глаголы физического (механического) действия сочетаются с предметными дополнениями (равно как и с конкретными субъектами). Те глаголы, которые обозначают чувство-действие, т. е. чувство, не замкнутое психикой субъекта, сочетаются с предметным дополнением (ср. любить). К этой группе примыкают и другие глаголы, обозначающие интерперсональные отношения и предметно-ориентированные эмоции. Ср. обожать, ненавидеть, сердиться на кого-либо и пр. (подробнее см. ниже).
Область, промежуточную между предикатами, выражающими психические акты, и глаголами, обозначающими физические действия, занимают глаголы со значением социальной активности и институциональных действий. Эти глаголы, значение которых нельзя свести ни к психическим, ни к физическим акциям, могут быть разделены на две пересекающиеся группы - личностно-ориентированные и событийно-ориентированные. К первой группе относятся глаголы, обозначающие санкции, вознаграждения, назначения и т.п. Ср. преследовать, арестовывать, благодарить, награждать, назначать, присваивать звание, представлять к званию, рекомендовать и пр. Эти глаголы сочетаются с предметным объектом (именем лица). Ко второй группе принадлежат глаголы, обозначающие некоторые виды целенаправленной деятельности социального типа, такие, как хлопотать, добиваться, протестовать, призывать, бороться, руководить, поддерживать, Пресекать, запрещать, разрешать, требовать и др. Эти глаголы сочетаются с пропозитивным объектом, близким по функции к обстоятельству цели.
Глаголы зрительного восприятия амбивалентны: они могут соединяться как с предметным, так и с пропозитивным объектом. То же относится к предикатам «внутреннего зрения» (воображать, представлять себе, рисовать в воображении), с тем лишь различием, что объект этих глаголов лишен референции к предмету или событию действительности, т. е. имеет интенсиональный характер.
Оценочные глаголы также занимают колеблющееся положение, поскольку оценка может быть дана как предмету или лицу по их свойствам, так и событию или суждению о предмете по их характеристикам. Оценки самого общего типа (хорошее - плохое) имеют широкую и слабо дифференцированную сферу сочетаемости. Чем более специфична оценка, тем более определенные требования предъявляет она к выбору объекта.
Совершенно безразличны к семантической природе объекта (предмет, лицо, событие) глаголы речевой деятельности, способные управлять дополнением, указывающим на тему сообщения. Ср. говорить о сыне\ о приезде сына.
При глаголах информации и знания чередование конкретной и пропозитивной лексики может скрывать за собой различие между сообщением о сути дела (сообщать о приезде сына, ставить в известность об изменении графика работы) и указанием на тему сообщения, уместным в случае, если сама информация уже известна адресату (ср. Тебе уже сообщили о сыне? Ты уже знаешь о сыне? - = Ты уже знаешь, что сын приезжает завтра?'). Иначе говоря, эти глаголы допускают свертывание зависимой от них пропозиции к актанту (мне сообщили, что твой сын приехал = мне уже сообщили о твоем сыне).
Семантическая противопоставленность глаголов интенсионального и неинтенсионального типа отчасти связана с глубоким различием между предметным и пропозитивным объектом, которые объединяются в единую синтаксическую категорию лишь на том основании, что оба они находятся к управляющему глаголу в отношениях комплетивности: и в том, и в другом случае глагол без дополнения остается семантически незавершенным.
Если конкретное дополнение обозначает прежде всего тот предмет, который испытывает некоторые изменения в результате осуществленного над ним действия, то пропозитивный объект либо эксплицирует содержание психического (эмоционального, интеллектуального, волевого) процесса, протекающего в субъекте (изъяснительные придаточные), либо заключает в себе указание на цель действия (при глаголах целенаправленной социальной активности). Передвижение придаточных цели и причины в более центральную позицию придаточного дополнительного, как и другие случаи «вызова» в центр предложения периферийных актантов, представляет собой обычную грамматическую процедуру.
Группа предикатов пропозиционального отношения семантически очень разнообразна. К ней относятся глаголы говорения и сообщения, суждения и мышления, памяти и знания, глаголы эмоциональных переживаний, глаголы оценочного суждения, волеизъявления и побуждения, глаголы, «создающие мир», глаголы слухового восприятия и другие.
Попадая в поле подобных глаголов, любая лексическая единица должна получить событийное прочтение. Конкретное дополнение при таком глаголе обычно представляет пропозицию, для восстановления которой иногда бывает необходимо заполнить семантическую лакуну, создаваемую привычным эллипсисом. Ср. просить (дать) денег взаймы, пожелать красивой жены = пожелать кому-либо жениться на красивой девушке (иное прочтение свидетельствовало бы о нарушении десятой заповеди), обещать (подарить) сыну часы, советовать (кому-либо поехать на) юг, хлопотать о (получении) пенсии, ожидать (приезда) сына, просить за друга = просить кого-либо сделать что-либо для своего друга, хотеть (выпить) чаю. Некоторые глаголы имеют тенденцию к включению в свое лексическое значение указания на «целевое» событие. Так, глагол хлопотать обычно имплицирует «получение» чего-либо, а глагол обещать при последующем предметном существительном - идею передачи, предоставления. Ср. Выслушав внимательно купца, хлопотавшего о задаточке, обещал в свое время и задаточек (Ф. Достоевский) = хлопотавшего о получении задатка, обещал в свое время выдать ему задаток.
Глаголы слухового восприятия, употребленные в своем прямом значении, обусловливают событийную интерпретацию объекта. Если место объекта занимает существительное предметного значения, оно должно быть развернуто в пропозицию. Ср. Я слышал Шаляпина = Я слышал, как поет Шаляпин = Я слышал пение (голос) Шаляпина; В птичьем хоре можно было слышать (пение, голос, трели) соловья. Связь глаголов слухового восприятия с событийной лексикой вполне естественна, поскольку звучание протекает во временной протяженности, а не лежит в пространственно-предметной плоскости мира. Не случайно говорят «слышать время, слышать движение времени», но видеть только «зримые приметы времени». Звук в известном смысле представляет собой «материализованное» время, «духовное тело мира», по выражению А. Блока (Дневники, запись от 29 июня 1909 г.).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
