С реальными трудностями переселенцы сталкиваются и в такой сфере жизненных инте­ресов, как трудоустройство, которое традиционно стоит на втором месте в иерархии ценностных ориентации. На сегодня 21% из них работают не по специальности, а 17% не имеют работы. Всего же по ранее приобретенной специальности трудятся менее половины квалифицированных работников здравоохранения, образования, финансово-экономической сферы, инженерных кадров.

Следует отметить довольно низкую оценку переселенцами деятельности областной миграционной службы, упускающей из сферы своего внимания перемещение мигрантов, учет их проблем, необходимость проведения разъяснения законодательства об их правах и статусе, критериях отнесения к беженцам и вынужденным переселенцам. Не случайно, называя причины неоформления статуса, многие респонденты отвечали, что, по их мнению, это не повлечет за собой никакого улучшения в условиях жизни (40%), что это сложная бюрократическая процедура (28%), что не знают, как это делать и куда обращаться (19%).

В немалой степени низкий авторитет областной миграционной службы объясняется неудовлетворительным организационно-техническим и финансовым обеспечением. Так, ее бюджет на 1996 г., и без того покрывающий лишь минимальные потребности, был про­финансирован на 14%.

Поскольку такая картина характерна для всех без исключения принимающих регионов, это, в свою очередь, заставляет переселенцев брать инициативу в свои руки. В ряде регионов эффективно действуют созданные на базе объединений вынужденных пересе­ленцев "общественные приемные" (по существу, более продуктивно дублирующие функции местных отделений ФМС), где зачастую и находят себе применение высококвалифициро­ванные юристы, экономисты, психологи и другие специалисты из числа вынужденных мигрантов. Повседневная жизнь заставляет мигрантов объединять усилия, опыт и знания, а иногда и просто поделиться оптимизмом с теми, кто потерял всякую надежду.

Третье. Социально-экономические трудности в обустройстве вынужденных переселен­цев, юридическая, экономическая, социальная непроработанность этих вопросов, негатив­ное отношение определенной части жителей принимающих регионов к этой категории граждан увеличивают вероятность возрастания объема возвратной миграции переселенцев в прежние государства проживания.

Не выдерживая социально-экономической нестабильности ситуации, настороженного, а порой враждебного отношения к себе, своим детям, часть прибывших в область переселен­цев (12% от общего числа опрошенных) высказывают пожелание сменить место жительства, причем каждый пятый из них даже не исключает возможности вернуться обратно в ту страну, из которой они прибыли. В масштабах одной Оренбургской области это еще сравнительно небольшое число - 8,1 тыс. человек за 1997 г., но 40-60% из них - русские и русскоязычные граждане, вынужденные покидать негостеприимную Родину, возвращаясь в те места, откуда они были еще недавно "выжаты", а то и просто изгнаны. Зафиксированы случаи, когда русские семьи возвращались по этой причине даже в районы Таджикистана, охваченные войной.

Четвертое. Пульсирующая миграционная активность русскоязычного населения стран Центральной Азии имеет тенденции к росту. Можно предположить, что наибольшее число вынужденных переселенцев и беженцев в обозримой перспективе по-прежнему будет при­бывать в Россию из государств Центральной Азии. Этот прогноз без учета внутренней миграции на основе уже проявившихся тенденций иллюстрируют данные о том, что миграционный отток из Казахстана вырос с 0,2% в 1993 г. до 61,2% в 1998 г. в общем объеме мигрантов в России. Учитывая, что в этой республике сосредоточено более двух третей россиян, проживающих в Центральноазиатском регионе, резко возросший миграционный поток может усугубить и без того напряженную социально-экономическую ситуацию в приграничных регионах Российской Федерации.

Так, сегодня особое беспокойство органов исполнительной и законодательной властей Оренбургской области вызывает тенденция к увеличению числа вынужденных переселенцев и беженцев из соседнего Казахстана. Динамику этого процесса характеризует постоянное увеличение удельного веса мигрантов из этой республики в общем объеме прибывших в область вынужденных переселенцев (1993 г. - 8,0%, 1998 г. - 65,52%).

В этой связи этнополитическая ситуация в Казахстане заслуживает более подробного анализа. По мнению специалистов, скачок в миграционных потоках произошел в 90-е годы, когда за шесть лет Казахстан покинули более 2 млн. человек. В 1994 г., например, по офи­циальным данным, из Казахстана уехали свыше 480 тыс. человек, а в 1998 г. произошел еще более мощный всплеск миграции из этой страны.

Но аналитики считают, что миграция из Казахста­на не является добровольной. Ее причина видится в сочетании взаимодействия социально-экономических и политических факторов. Экономический кризис отбросил большинство населения за черту бедности (по официальным оценкам, ниже черты бедности живут 44% населения, на самом деле это - 70-80%); уровень безработицы, включая скрытую, по экспертным оценкам, составляет 10%, а в регионах с конверсионными предприятиями она достигает 16-18%.

Новую волну миграции в ближайшие годы может вызвать и уже вызывает принятый закон "О пенсионном обеспечении", который увеличил возраст для выхода на пенсию гражданам Казахстана (женщинам - до 60 лет и мужчинам - до 65 лет). Фактически этим актом предполагается за счет России, а также за счет людей предпенсионного возраста, не желающих доживать в Казахстане до 65 лет, чтобы получить потом скудную пенсию, и сейчас уже в 55 - 57 лет покидающих это государство, сократить расходы на содержание ветеранов, которые вложили свой труд в экономику этого государства. По некоторым расчетам демографов, в случае продолжения подобной политики, удельный вес казахов с 44,3% в 1995 г. достигнет 60% в 2000 г., а в 2015 г. - 80% .

Пятое. Усиливается приток в исконно русские регионы России лиц других нацио­нальностей, прежде не характерных для этих местностей, что существенно влияет на этнополитическую ситуацию. Рассмотрим это на примере Оренбургской области, хотя ана­логичные факты отмечены практически во всех принимающих регионах страны.

Как свидетельствует анализ, таджики, составившие всего 0,5% от общего числа приня­тых областью мигрантов, едут зачастую целыми "кланами", бывшими во время войны в оппозиции к той или иной противоборствующей стороне. Селиться они предпочитают компактно - с 1994 г. в совхозе "Целинный" Ясненского района, например, проживают 70 таджиков, в Дамбровском районе - 50. А новые компактные поселения представителей национальностей, нетрадиционных для данного региона, в боль­шей мере способны обострить этнокультурные противоречия. Порой приезжие, особенно выходцы из закавказских республик, не настроены на соблюдение общественного порядка, уставов населенных пунктов. По этой причине, к примеру, в Подольском сельсовете Красногвардейского района восьми семьям вынужденных мигрантов было настоятельно предложено выехать на другое место жительства.

В целом для области неприязненное отношение населения к представителям нетра­диционных для Оренбуржья национальностей становится серьезной этносоциальной проб­лемой. По данным социологических опросов, наибольшая неприязнь отмечена к чеченцам (24,6%) и выходцам из закавказских республик (12,8%). 38% опрошенных отметили, что в их отношении к беженцам играет роль такой фактор, как национальная принадлежность.

В итоге необходимо отметить, что приграничным регионам, являющимся по существу "фильтрами" миграционных потоков из ближнего зарубежья, свойственны все основные особенности, наметившиеся в развитии общероссийских процессов вынужденной миграции, причем проявляются они в наиболее острой и болезненной форме, что, в свою очередь, тре­бует конкретного подхода к изучению и решению проблем вынужденной миграции в них.

Исследование свидетельствует, что во всей работе по приему, обустройству и социаль­ной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев из стран ближнего зарубежья на территории Российской Федерации преобладает формально-механический подход, ориен­тация на какого-то "усредненного" переселенца. Видимо, федеральную миграционную программу, аналогич­ные документы на более отдаленную перспективу следует дополнить соответствующими разделами, в которых целесообразно сформулировать блок комплексных мероприятий по учету фактора социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев.

Заключение

Итак, любое территориальное перемещение, совершающееся между разными населенными пунктами одной или нескольких административно-территориальных единиц, независимо от продолжительности, регуляр­ности и целевой направленности представляет собой миграцию в широком значении этого слова. Трудовые миграции являются определяющими в общей совокупности территориальных перемещений; переселения — это конечный, законченный вид миграции.

Миграция населения — общественное явление. Миграция населения — столь же древнее явление, как и человек — сгусток всех общественных отношений. До появле­ния человека территориально перемещались его человекообразные пред­шественники. Но эти перемещения предполагали поиск данных природой предметов потребления, а не условий труда для их производства. В этом принципиальная разница между миграциями любых популяций животного мира и миграцией населения.

Миграция как пространственное движение населения свойственна всем человеческим обществам. Однако интенсивность, направленности и состав миграционных потоков, ее социальные, экономические и демо­графические последствия существенно различаются не только в разные исторические эпохи, но и в странах с разным общественным строем, уровнем экономического развития и его территориальной дифференциа­цией, природно-климатическими условиями и структурой населения.

Список литературы:

1. Переведенцев В. И.  Методы изучения миграционного населения. - М., 1975.

2. Хорев Б.С., Чапек В. Н. Проблемы изучения миграции населения. - М., 1978.

3. Хомра А. У.  Миграция населения. - Киев, 1979.

4. Чапек В.Н.  Миграция и стабилизация трудовых ресурсов. - Ростов-на-Дону,       1983.

5. Моисеенко В.М.  Территориальное движение населения. - М., 1985.

6. Бреев Б.Д.  Подвижность населения и трудовые ресурсы. - М., 1977.

7. Назарова Е. А. Особенности современных процессов миграции// Социс. -2000. - N1 – c/ 106-110.

Страницы: 1, 2, 3, 4