Государству не дано на таком пути обеспечить обществу его жизненное развитие. Его ставят перед свершившимися фактами такие обвалы экономики (не только финансового рынка), какой произошел в нашей стране в августе 1998 г., когда рухнула государственная «пирамида» ГКО и рынок ценных бу­маг в целом, что не могло не затронуть валютный курс. Курс рубля по отноше­нию к доллару снизился в 4 раза, цены на внутреннем рынке, прежде всего на продукты питания, поползли вверх, и еще больше возросли неплатежи. Банки перестали платить по своим обязательствам, в том числе по вкладам предпри­ятий и граждан, многие из них обанкротились. Причем, прежде всего крупные, которые широко вели операции с фиктивным капиталом, вращавшимся за пре­делами производства.

Эти явления были объявлены кризисом финансовой системы, но он ударил по производству. Участились остановки предприятий, пошло искажение ры­ночных связей: бартер, взаимозачеты, векселя и другие заменители денег. И все было вызвано не состоянием производства, а возникало за его преде­лами, на стадии обмена, и подкреплялось распределением. Тем временем, об­нажив негативную природу спекулятивных операций с ценными бумагами, их разрушительное влияние на производство и действующие в нем формы собст­венности, обвал августа 1998 г. еще больше раскрыл экономическую уязви­мость производства, его отношений, включая отношения собственности, перед возрастающим фиктивным капиталом, который ставит производство перед дезорганизацией его ритма взвинченными ценами, недоступными кредитами и падающей денежной единицей.

«Спасая» положение, производители (предприятия) повышают цены, сдер­живая спрос, а тем самым и жизненный уровень населения. Так, к примеру, цена батона белого хлеб (названного в Москве «Нарезным»), за время реформ поднялась с 25 коп. в 1991 г. до 5,2 руб., из них до августа 1998 г., т.е. за шесть с половиной лет, цена выросла до 2,6 руб., немногим более 10 раз, а после сен­тября 1998 г. до конца июля 1999 г., т.е. за 10 месяцев, - почти во столько же, как за предыдущие шесть с половиной лет (более 10 раз). Или бумага (офсет № 1). До начала реформы ее цена составляла 800 руб. за 1 т, а в августе 1999 г. - 18,9 тыс. руб., к августу 1998 г. она составила 4,8 тыс. руб. Таким образом, с начала 1992 г. до августа 1998 г. цена на офсетную бумагу поднялась в 6 раз, а за ме­сяцы, истекшие с августа 1998 г. по июль 1999 г., она подорожала еще на 14,1 тыс. руб., т.е. по отношению к цене начала реформы почти в 18 раз.

Причем речь идет о товарах, производимых из отечественных материалов, т.е. на величину затрат по их производству и транспортировке валютный курс не влиял. И, тем не менее, производители оказались под влиянием спекулятив­ного и особенно валютного курса. Не следует упускать из виду в данном слу­чае и влияние так называемой открытости рынка, вследствие которой цены на отечественные товары формируются не под влиянием отечественных затрат, традиционности относительно их снижения, а с учетом курса рубля к доллару, даже в тех случаях, когда он не имеет непосредственного влияния на величину затрат.

И если цена 1 т бумаги за несколько месяцев была увеличена на 14 тыс. руб., возникает вопрос: разве могли за это время в таком объеме вырасти за­траты? «Секрет» прост: в долларах цена на бумагу не изменилась, составляя и до августа 1998 г., и в июле 1999 г. - 800 ед., но за это время курс доллара по­высился от 1 долл. к 6 руб., до 1 долл. к 24 руб. Отсюда выведена цена бумаги вместо 4,8 тыс. руб. до 18,9 тыс. руб. Таковы следствия открытости рынка при отсутствии контроля. А в конечном счете, расплачивается потребитель.

Значение же традиционности производства и ориентировки на снижение затрат можно проиллюстрировать таким фактом. По публикуемым данным, цены в США в 1940 г. оставались на уровне 1800 г. при колебаниях в пределах «плюс 30 - минус 15%». Но в тот период в мире, в том числе в США, не было столь массивного обращения фиктивного капитала. Впоследствии ситуация и в США стала меняться. И с 1950 г. по 1990 г. индекс цен вырос на 540% .

Итак, вывод, который следует сделать из августовских потрясений эконо­мики (а их угроза не уменьшается), состоит в том, что производство современ­ных масштабов не может обойтись без государственного содействия. Фиктив­ный же капитал не включается в обслуживание производства и, возрастая, оби­рает общество. Государство же не ограничивает его, не вмешиваясь в этот «воздушный» (по отношению к экономике) процесс, и пользуется частично его доходами. Таким образом, поддерживает его в ущерб обществу. Этот ущерб усиливается тем, что спекулятивные операции осуществляются с использова­нием действующего механизма экономических отношений, например кредита. К сожалению, государственные структуры не разглядели в содержании кредита как формы экономических отношений его главнейшую созидательно-воспро­изводственную функцию «организатора», двигателя производственного ритма. С учетом сегодняшней ситуации, должным образом не раскрыта роль кредита в развитии производительных сил, больше того, в возвышении обобществле­ния производства.

Кредит как рычаг перераспределения способствует концентрации ресурсов для развития производительных сил как материальных, так и человеческих. Он является финансовым аккумулятором, питающим производство, сообщающим ему мощную энергию за счет обновления, расширения, а также непрерывности повседневного ритма. Концентрирующую, централизующую функцию кредита по отношению к капиталу и производству выделил К. Маркс, отмечая, что кре­дит «... в конце концов, превращается в колоссальный социальный механизм для централизации капиталов». «Мир до сих пор оставался бы без железных дорог, - иллюстрировал К. Маркс эту мысль, - если бы приходилось дожидать­ся, пока накопление не доведет некоторые отдельные капиталы» до нужных размеров. Эту функцию кредита сегодня широко используют вне производства и в ущерб ему обладатели финансовых капиталов. Кредитный метод лежит в основе купли-продажи акций, облигаций и других ценных бумаг, отвлекающих кредитные средства от вложений в производство быстротой своего биржевого обращения, несравнимого с производственным. Фиктивный капитал, основы­ваясь на кредитах, уводит их из сферы производства, что составляет серьезные осложнения для экономических процессов. Уже сейчас мировая экономическая ситуация характеризуется значитель­ным преобладанием оборота фиктивного, непроизведенного, материально не обеспеченного капитала. По публикуемым данным, дневной оборот финансо­вого, в том числе фиктивного капитала в мире до 40 раз превышает дневной оборот товарного капитала. При таком соотношении невозможна устойчивость производства. Здесь таится угроза всей мировой экономике. Ее материальное производство может столкнуться со своими своеобразными «августами» по­добно нашей экономике в 1998 г. Если к тому еще учесть растущие государст­венные долги, не обеспеченные результатами материального производства и подталкивающие правительства к привлечению для своих целей и результаты оборота фиктивного капитала для поддержания экономики и особенно соци­альной сферы, это становится характерным и для развитых стран. Так, сово­купный государственный долг США на конец (бюджетного) 1999 г. составил 5,6 трлн. долл. . Об остроте проблемы государственного долга свидетельствует и наша действительность, при нынешнем уровне производства.

Продолжая анализ влияния кредитной практики на развитие экономики, необходимо отметить следующую особенность, проявляющуюся в свете отношений собственности: заемные средства не являются собственностью заемщи­ка. Это значит, что они не являются собственностью, например, корпорации, выручившей их от продажи акций или банка, принявшего их в депозит. Но де­нежные средства не просто хранят (на депозитном счету), их пускают в оборот, получая доход (или теряя его).

Такой доход умножает капитал, но материально не обеспеченный, представ­ляющий собственность, по сути, номинальную, но не только не составляющую, но и не представляющую материального богатства, как это осуществляют деньги.

Как видим, в основе операций, умножающих номинальную собственность на фиктивный капитал, лежат не отношения реальной собственности, а заем­ные средства - кредит. Это исключительное средство, способное служить ум­ножению производства, поддерживать, по существу, организовывать его ритм, ускорять концентрацию ресурсов (заемных), т.е. дополняющих конкретную реальную собственность для обеспечения крупных вложений в производство, Но эту созидательную функцию кредита используют не только производствен­ные, но и крупные финансовые корпорации для накопления сначала заемных средств, и впоследствии доходов от их обращения. В таких операциях, как правило, не собственность, а кредит как экономи­ческое отношение по поводу концентрации капитала (накоплений) предшест­вует росту дохода, умножению собственности. Данный вывод имеет принципиальное значение не только для теории, но и для практики управления экономикой. Правящие структуры должны учиты­вать, что собственность, независимо от формы, выражена прежде всего, мате­риально или представлена в деньгах. И если в деньгах она в определенной ме­ре реальна, будучи связанной с производством, спросом на его продукции, то в акциях и других ценных бумагах - фиктивна.

Нынешняя реформа в нашей стране, как известно, началась со взрыва цен, который поразил кредитную систему производства, подняв уровень процента, что вместе взятое погубило экономику. Без кредитов ее не поднять. И если бы представители исполнительной вла­сти приложили усилия к восстановлению не вообще банковской, а кредитной системы, то общество не столкнулось бы с новым взрывом цен, по ряду про­дуктов превысивших их почти семилетнюю предыдущую динамику.

При сегодняшнем состоянии хозяйства государство призвано безотлага­тельно определить и создать условия для преодоления последствий дезоргани­зации производства. Это осуществимо посредством привлечения «двух органи­заторов» непрерывного производственного ритма и обновления технологий. Способного, квалифицированного директора (с группой специалистов) и доступно­го кредита. В этой связи практически следовало бы в качестве решающего шага восстановить кредитное пополнение оборотных средств предприятий, подобно былой практике ссуд «под расчетные документы в пути», исключавшей неплатежи.

При строгом банковском контроле таким путем можно восстановить рас­четы между предприятиями, предприятий с бюджетом, а также регулярность выплат зарплаты. Но для этой цели рациональней было бы восстановить Госу­дарственный банк, ограниченную сеть его отделений, устранить дублирование расчетных счетов предприятий, а то и зачислять выручку от реализации про-кредитованных товаров непосредственно на ссудный счет, в погашение ссуды.

Возможны и другие варианты организации кредитно-банковской структу­ры. Важно, чтобы был обеспечен государственный контроль за движением кредит­ных ресурсов, особенно для пополнения оборотных средств и инвестиций.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17