Долгое время проблема разрешалась за счет возврата «скрытых финансовых резервов» — капиталов выведенных в экономики стран-должников. США поддерживали свой платежный баланс, «проедая» на потребительском рынке то, что давало им такое огромное преимущество перед другими странами мира. Таким образом, американское «экономическое чудо» оплачивалось экономическими потрясениями многих стран мира.
Одновременно с выводом своих капиталов США теряли влияние на эти страны и контроль над их ресурсами. В этом и заключалась основная ошибка. Мексика, Бразилия, Россия, Турция, Аргентина — вот далеко не полный список стран, которые уже прошли по этому пути.
Еще остаются островки «скрытого финансового резерва» в Турции и Индонезии. Но с провалом «экономического чуда» в Аргентине политика МВФ (понимай — США) полностью себя дискредитировала и уже не имеет будущего, так как абсолютно все страны, следующие инструкциям МВФ, пришли к одному финалу — кризису.
Для решения проблемы платежного баланса власти Соединенных Штатов в период правления Билла Клинтона реализовали и другую политику, которая со временем получила название «новой экономики» или «е-пирамиды». Динамичный и стабильный рост фондового рынка США стал стимулировать приток иностранного капитала. Такой ход позволил на несколько лет ослабить проблему обваливающегося платежного баланса.
Растущая е-пирамида не была финансовой пирамидой в чистом виде, так как обеспечила реальный рост хайтек-индустрии и большого количества смежных отраслей. Одним из следствий «новой экономики» стало динамичное развитие науки по многим «прорывным» направлениям. Что, в свою очередь, создало предпосылки для будущего развития биотехнологий и «био-пирамиды».
Но, несмотря на объективные успехи «новой экономики», она не смогла решить проблему структурных диспропорций, а даже усугубила ее. Чрезмерное развитие доли венчурного рынка стало причиной возрастания так называемого риска ликвидности. То есть доля высокорисковых ценных бумаг в активах компаний и банков стала резко возрастать. И, что особенно важно, рос объем малообеспеченных кредитов. Когда рост е-пирамиды начал замедляться, потребительский рынок США стал поддерживаться обширным потребительским кредитованием, что в совокупности породило опасность масштабного кризиса неплатежей в банковской системе.
Если при поддержке параллельно существующей финансовой политики «currency board» е-пирамида продержалась менее пяти лет, то без ее поддержки «био-пирамида», несмотря на высокий потенциал, обречена на значительно более короткое и не столь результативное существование. Таким образом, при нынешних структурных диспропорциях развитие «био-пирамиды» не принесет желаемой пользы, а лишь незначительно отсрочит крах экономической конструкции. Следовательно, в существующих экономических реалиях начинать масштабное развитие рынка биотехнологий бесперспективно.
Шаткость сегодняшней экономической конструкции США в сочетании с дискредитацией политики МВФ свидетельствует о предкризисном состоянии не только американской экономики, но и всей мировой финансовой системы.
Весьма показательны некоторые высказывания руководителя Федеральной резервной системы (ФРС) Алана Гринспена. Во-первых, оценивая ситуацию, он предупреждает о приближении третьей волны мирового финансового кризиса (первая волна — Мексика 1994–95 гг.; вторая — Юго-Восточная Азия 1997–98 гг.). Во-вторых, он указывает на приближение финансового сектора экономики США к «точке невозврата». Но, пожалуй, наиболее информативны его рассуждения о вероятности возврата к финансовой политике «золотого стандарта». И это говорит один из самых влиятельных финансистов мира, причем накануне своей возможной отставки. Максимальный срок его четырнадцатилетнего правления истекает в 2004 году, но в связи с президентскими выборами Гринспен не исключает ухода в отставку уже в этом году.
Учитывая перечисленные факторы, попытаемся понять, какие изменения могут произойти в мировой экономике и когда внешние условия для начала нового этапа развития высокотехнологичных отраслей станут благоприятными.
Основными компонентами государственной финансовой политики после пика экономического кризиса в августе-сентябре 1998 года стали:
- комбинация плавающего обменного курса с относительно жесткими административными ограничениями на валютном рынке и умеренными интервенциями Банка России;
- завершение реструктуризации долга по ГКО-ОФЗ и начало процесса реструктуризации долга бывшего Советского Союза; обслуживание внутреннего и внешнего долга, главным образом, за счет прямых кредитов Правительству со стороны Банка России;
- поддержание существенного первичного профицита бюджета в 1999 году за счет жесткого ограничения кассовых непроцентных расходов лимитами финансирования и роста доходов, обусловленного ужесточением налогового администрирования;
- умеренная поддержка коммерческих банков в сочетании со значительной поддержкой банков, находящихся под государственным контролем; подготовка и начало реструктуризации банковской системы.
Характеризуя государственную финансовую политику в целом, можно констатировать, что в 1999 году она вышла из антикризисной (стабилизационной) стадии, и началось проведение новой комплексной финансовой политики, направленной – согласно официальной позиции – на стабилизацию экономики в целом и создание условий для долгосрочного экономического роста.
Являлась ли такая финансовая политика эффективной? Соответствовала ли она своим целям? Каковы ее перспективы? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо рассмотреть ее текущие итоги, а также проанализировать условия ее проведения и связанные с ними риски.
Формальные итоги послекризисной финансовой политики заключаются в снижении инфляции до уровня менее 3% в месяц, стабилизации реального обменного курса, а также оживлении промышленного производства. После периода относительно мягкой бюджетной и денежно-кредитной политики до начала 1999 года, направленной на погашение кредиторской задолженности бюджета и обеспечение дополнительной ликвидности банковского сектора, Правительство и Банк России переключились на более жесткую политику: первичный профицит бюджета превысил за первые четыре месяца 1% ВВП, кредитование банковского сектора было ограничено с одновременным повышением резервных требований по существенной части депозитов кроме рублевых вкладов населения, а спрос на валюту ограничивался, в основном, административными мерами.
Достигнутый Правительством первичный профицит бюджета[1] приобрел относительно устойчивый характер как за счет повышения сбора налогов, так и за счет строго ограничения расходов бюджетными назначениями. Тем не менее ситуация, выглядящая стабильной на первый взгляд, оказывается более трудной при глубоком анализе. Во-первых, рост бюджетных доходов в апреле-мае связан, в значительной степени, в двумя группами факторов – сезонным перерасчетом годовых налоговых платежей и изменением правил распределения налогов между федеральным и региональным уровнями, а не с повышением собираемости налогов. Во-вторых, повышению доходов способствует введение новых налогов – экспортных пошлин. К сожалению, указанных факторов будет недостаточно для достижения целевых показателей, намеченных Правительством. Потребуется как принятие и применение внесенных в Думу налоговых законопроектов (или эквивалентных мер), так и реальное повышение собираемости налогов, в особенности, с естественных монополий.
Проблема сбора налогов очень тесно связана с двумя другими экономическими явлениями – масштабом использования в экономике денежных суррогатов и бартера, а также оттоком капитала. Здесь также складывается противоречивая картина. С одной стороны, согласно статистическим оценкам доля бартерных расчетов в промышленности снизилась с 54% до 46%, что свидетельствует о несомненном повышении спроса на деньги, удовлетворенного повышением ликвидности в виде некоторого ускорения роста денежного предложения в конце 1998 года и в марте-апреле 1999 года. Это согласуется и с небольшим ростом собираемости налогов. С другой стороны, оценки платежного баланса за первые месяцы года показывают сохранение оттока капитала на высоком уровне (лишь немногим ниже показателей 1998 года). Можно констатировать, что административные меры Банка России лишь предотвратили еще больший отток капитала, не решив эту проблему в фундаментальном смысле.
Несмотря на значительное усиление казначейского контроля за процессом исполнения бюджета, региональные и ведомственные интересы продолжают оказывать давление на расходную часть бюджета. Непроцентные расходы бюджета превысили за январь-апрель расходы за аналогичный период 1998 года, прежде всего, за счет полного исполнения текущих обязательств и частичного погашения задолженности в социальной сфере. В то же время наблюдалось стабильное недовыполнение бюджетных проектировок расходов в прочих областях.
В начале 1999 года Правительство в целом завершило процесс реструктуризации государственного внутреннего долга, хотя и оставив нерешенными некоторые специфические проблемы, а также было последовательным в начале переговорного процесса относительно реструктуризации советской части государственного внешнего долга. Большая часть расходов на обслуживание и погашение государственного долга была осуществлена за счет рублевых и валютных кредитов Банка России, что являлось одним из определяющих факторов при проведении денежно-кредитной и валютной политики.
Рост денежной базы лишь на 8% при инфляции около 20% свидетельствовал о существенном ужесточении кредитно-денежной политики в первые 4 месяца года. Тем не менее, накопленный осенью и в начале второго квартала инфляционный потенциал еще не исчерпал себя. Это подтверждает и опережающий – впервые за несколько лет – рост цен производителей по сравнению с потребительскими ценами. Банку России удалось выйти на рост реального предложения денег в марте-мае, что было бы хорошим аргументом в пользу повышения спроса на рубли, если бы не наличие потенциального – он может и не реализоваться - контраргумента. Банки и предприятия не спешат тратить деньги, вкладывая средства на корреспондентские счета и депозиты под отрицательные реальные процентные ставки. Это означает, что главным мотивом для них является не долгосрочное сбережение и даже не сбережение под покупку товаров и услуг, а сбережение ликвидности, которую можно будет оперативно использовать для спекулятивных операций или вывода капитала из страны. Банк России ограничивал этот процесс за счет относительно жесткого административного регулирования, но «избыточная» ликвидность постоянно росла, подпитываясь за счет покупок ЦБР валюты на рынке для поддержки обслуживания государственного внешнего долга.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
