Имя немецкого философа Ханса Блюменберга, по мнению редакции журнала “Вопросы философии” [5, с.28], неизвестно читателю в России. Между тем, он - профессор университетов Гамбурга, Гиссена, Бохума, Мюнстера, член Академии наук и литературы, автор более 150 монографий и статей, освященных различным проблемам современной философии - от философии языка до истории науки, от эстетики до философии техники. В центре внимания Блюменберга - своеобразие науки и картины мира в культуре нового времени. Вступив в полемику с концепцией М. Хайдеггера о новом времени как времени картины мира, он обращается к феноменологии Гуссерля и ее анализу происхождения науки нового времени, роли науки в кризисе европейской цивилизации и ее интерпретации феномена технизации мира.
Согласно Блюменбергу, феноменология раскрыла существо технизации, не ограничившись анализом мира машин, созданных человеком, а показав, что технический элемент уже содержится в естественнонаучной постановке вопросов, характерной для науки нового времени и особенно для Галилея. Блюменберг подчеркивает непреходящую ценность анализа Гуссерлем технизации, в том числе и для исследования трансплантации европейской науки в иные культуры, обращая внимание на то, что в этом процессе отсутствует внутренняя мотивация принятия решений о поддержке и заимствовании тех или иных технических нововведений и исследовательских направлений. Экспорт науки, а точнее ее практически полезных достижений также свидетельствует о технизации науки, об опустошении ее смысла.
Вместе с тем Блюменберг указывает на ряд слабых сторон феноменологического анализа техники. В частности, он отмечает, что технизация нередко рассматривается Гуссерлем как патологический процесс, а философия выступает как терапия, избавляющая европейскую культуру от болезней техницизма и спасающая ее от катастрофы. Противоречивость феноменологической концепции техники заключается, согласно Блюменбергу, и в том, что с одной стороны, Гуссерль проводит мысль о неизбежной технизации в новоевропейской культуре, а с другой, - платонисткие установки, сохранившиеся в мировоззрении и позднего Гуссерля, приводили к отвержению техники и неприятию технизации, поскольку технизация - неумолимая судьба этой культуры, ведущая ее к кризису.
В том анализе феноменологической концепции технизации, который дал Блюменберг, неявно представляется и его собственная интерпретация техники. Ее исходным пунктом является идея о том, что человек с биологической точки зрения существо неприспособленное, недостаточное, открытое, нуждающееся для того, чтобы выжить и жить в производстве искусственного мира артефактов. Это производство (независимо от того, является ли оно материальным или духовным) всегда символично. Благодаря созданию символического мира человек замещает чуждый ему мир миром искусственным, а отношение человека действительности всегда является опосредованным, избирательным и основывается на метафоризации мира. Инстинктивные реакции, характерные для животного, замещаются у человека ориентировочным действием, которое предполагает цель, символ, вербальное выражение и понимание. Нетрудно заметить близость идей Блюменберга о биологической недостаточности и незащищенности человека, о культурно-символическом характере деятельности человека, возмещающей и компенсирующей его биолого-антропологичесую ограниченность с идеями философской антропологии А. Гелена.
Мысль Блюменберга об опосредованном характере отношения человека к действительности весьма существенна для философии техники. Именно она объясняет многообразие форм действительности и миров, в которых живет современный человек, неоднозначность правил, регулирующих его жизнь, метафоричность понимания им мира и самого себя.
Философская концепция техники М. Хайдеггера (1889-1976) противостоит антропологии техники и ее можно назвать онтологией техники. Три работы Хайдеггера, название которых начинается со слов “Вопрос о …”, называются “Вопрос о бытии” (1955), “Вопрос о вещи” (1967) и “Вопрос о технике” (1954) как бы говорят нам, что вопрос, касающийся техники следует рассматривать в соотношении с вопросам о бытии и вещи. В центре его работ - онтологическая интерпретация техники, ее связи с бытием, анализ ее в контексте отношения человека с бытием. Он не приемлет примелькавшееся представление о технике как средстве и как воплощении человеческой деятельности инструментальный и антропологический подходы к технике. Неявно полемизируя с Ортегой-и-Гассетом и К. Ясперсом, Хайдеггер видит в технике способ конструирования мира. Техника несет с собой и выражает в себе новое отношение человека к миру, новый способ раскрытия бытия. В этом техника родственна искусству и сопряжена с истинным познанием. Подобно искусству техника - творчество, отлагающееся в произведении, а поскольку всякое произведение выводит из потаенности в открытость, техника относится к той же области, где сбывается истина.
Однако современная техника связана с забвением бытия и его открытости. В этом исток той угрозы, которую несет с собой техника. Она формирует сугубо технический способ конструирования мира, где природа оказывается поставщиком энергии и материалов, ставится на службу производству как добыванию новых материалов, новой энергии, нового сырья. Техника из раскрытия потаенности бытия превращается в производящее, добывающее раскрытие, для которого бытие, ставшее сущим, поставлено как состоящее-в-наличии, функционально используемое человеком. Своеобразие современного сознания заключается в том, что онтологическая природа техники, ее сопряженность с Тайной Бытия исчезает, элиминируется из сознания. Вещь конституируется в горизонте техники, утрачивает свою индивидуальность и самостоятельность, подчиняясь власти собирательного начала - поставления бытия как состоящего-в-наличии. Способ обнаружения сущности техники, форма раскрытия потаенности бытия, правящего современной техникой, не будучи чем-то техническим Хайдеггер называет поставом (Gestell).
Особенностями этого способа отношения человека к бытию, которое с наибольшей силой выражено в технике и которое, по Хайдеггеру составляет миссию и судьбу человека, являются:
· превращение природы в материал и источник поставления энергии;
· унификация, не постигающая многообразие и дифференцированность бытия;
· функционализация, умаляющая индивидуальную самостоятельность вещи;
· противопоставление субъекта и объекта, при котором объект включен в систему добывающего предоставления, сознание дистанцировано от сущего, а субъект, отождествляемый с опредмечиванием становится лишь моментом развития технических средств;
· подчинение всего и вся планирующему и проектирующему расчету;
· установка на господство, которая не ограничивается лишь осуществлением воли, а является способом онтологической конституции и мира, и вещи, и природы;
· решающее значение производства, редуцирующегося к труду, обрабатывающему добыванию и изготовлению;
· утилизация всего и вся и замещение природных вещей эрзацами;
· нарастание риска вместе с техническим прогрессом и опасности техники для всей цивилизации, связанное с тем, что добывающее производство оказывается забвением бытия, что техника влечет за собой отвлечение от истины бытия, его овеществление;
· технизация естествознания и всей науки, которая возникла вместе с поворотом новоевропейского мышления в XVII в. и привела к усугублению технизации мира.
Учение Хайдеггера о технике, с особой силой подчеркнувшего риск и опасность техники для современной цивилизации, и одновременно неустранимость технического “орудования” человеком вещами, является составной частью его критики современной цивилизации, его философии языка и концепции метафизики. Метафизика для него - не просто этап развития философской мысли, сменяемый фундаментальной онтологией. Это - определенный способ бытия, отношения человека к миру, который связан с превращением бытия в сущее, творчества - в добывающее производство, произведения - в постав, с господством утилитарно - добывающего производства и труда, с забвением истины бытия - его Тайны.
Достаточно широко вопрос сущности техники освящен в работах К. Ясперса. Вот какое толкование техники дает этот философ. “Техника возникает, когда для достижения цели вводятся промежуточные средства. Непосредственная деятельность, подобно дыханию, движению, принятию пищи еще не является техникой. Лишь в том случае, если эти процессы совершаются неверно и для того, чтобы выполнять их правильно говорят о технике дыхания и т. п.”[24 с.117]
Далее Ясперс выделяет характерные черты техники, к которым относит следующие:
· Рассудок. “Техника покоится на деятельности рассудка, на исчислении в сочетании с предвидением возможностей и с догадками. Техника оперирует механизмами, превращает свои данные в количества и отношения. Она является частью общей рационализации как таковой.”[24 с.117]
· Власть. Использование техники дает человеку власть над природой. “Техника господствует над природой посредством самой природы”. [24 с.118] Она дает умение, методы которого являются внешними по отношению к цели. Господство техники основывается на знании - вот почему говорится, что знание - это сила.
· Смысл техники. Власть имеет смысл только при наличии цели. Целями властвования над природой являются облегчение жизни человека, сокращение ежедневных усилий, затрачиваемых на существование, увеличение удобств. “Смысл техники, - пишет Ясперс, - состоит в освобождении от власти природы. Ее назначение - освободить человека как живое существо от подчинения природе с ее бедствиями, угрозами, оковами. Поэтому принцип техники заключается в целенаправленном манипулировании материалами и силами для реализации назначения человека.”[24 с.118] Однако, это еще не все. Животное неразрывно связано со своей средой обитания, принимает ее не сознавая этого. Человек же выводит созданную им среду в беспредельность. Он ощущает эту среду не только вследствие освобождения от нужды, но и вследствие воздействия на него красоты. По мере расширения человеческой среды он утверждает свою реальность.
· Виды техники. Ясперс различает технику, производящую энергию и технику, производящую продукты. К технике он относит “... всякое оперирование материалами и силами природы для получения полезных вещей и объектов”.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
