В 1942 г. Камю возвращается во Францию, вступает в подпольную группу «Комба», образовавшуюся в результате слияния двух групп Сопротивления с собственными печатными органами. Из последних возникает газета «Комба», во главе которой сначала становится Пиа, но занятый другими делами в рядах Сопротивления, он фактически передает управление газетой Камю. В нелегально издаваемой газете печатается первое из его «Писем немецкому другу». После освобождения Парижа на сцене появляются пьесы Камю «Недоразумение» и «Калигула». В 1947 г. он публикует роман «Чума» и прекращает сотрудничество с изменившей свою политическую линию газетой «Комба».
В годы войны вышли два произведения, которые принесли Камю широкую известность, - повесть «Посторонний» и эссе «Миф о Сизифе», за ними последовали пьесы «Осадное положение» и «Праведники». «Бунтующий человек» был последним и самым значительным произведением Камю, «Падение» - его последним романом. Присуждение Нобелевской премии по литературе в 1957 году было поводом для «Шведских речей», получивших широкий отклик во всем мире. Из публикаций 50-х годов следует выделить «Размышления о гильотине» - страстный призыв отменить смертную казнь.
4 января 1960 г. Камю принимает приглашение своего друга и издателя М. Галлимара вернуться в Париж не поездом, а на автомобиле. Сошедшая с дороги машина врезалась в дерево, Камю погиб. Роман «Первый человек» был только начат, посмертно были изданы записные книжки и юношеский роман «Счастливая смерть».
Камю – мыслитель ХХ века, он получил проблемы абсурда и бунта не только от долгой традиции философской и религиозной мысли, - крушение моральных норм и ценностей в сознании миллионов европейцев, нигилизм представляют собой факты современности. Конечно, и другие культуры знавали нигилизм как следствие кризиса религиозной традиции, но столь острого конфликта, такого разрушения всех устоев история не знала. Как писал А. Мальро, мы имеем дело с «первой цивилизацией, которая может завоевать всю землю, но не способна изобрести ни своих храмов, ни своих гробниц».
Подобно всем философам-экзистенциалистам, Камю полагает, что важнейшие истины относительно самого себя и мира человек открывает не путем научного познания или философских спекуляций, но посредством чувства, как бы высвечивающего его существование, «бытие-в-мире». Камю ссылается на «тревогу» Хайдеггера и «тошноту» Сартра, он пишет о скуке, неожиданно овладевающей человеком. Кьеркегор был первым философом, который придал таким чувствам, как «меланхолия», страх, онтологический характер. Настроения и чувства не субъективны, они приходят и уходят не по нашей воле, раскрывают фундаментальные черты нашего существования. У Камю таким чувством, характеризующим бытие человека, оказывается чувство абсурдности - оно неожиданно рождается из скуки, перечеркивает значимость всех остальных переживаний.
Важное место в творчестве Камю занимает тема самоубийства. Что это – бегство от обстоятельств или особая форма свободы? «Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Всё остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно».[12]
Камю исследует в «Мифе о Сизифе» два неправомерных вывода из констатации абсурда. Первый из них - самоубийство, второй - «философское самоубийство». Если для абсурда необходимы человек и мир, то исчезновение одного из этих полюсов означает и прекращение абсурда. Самоубийство здесь представляет собой «бегство» от абсурда, примирение с ним. Камю согласен с мнением Кьеркегора, что самоубийство – это отрицательная форма свободы. «Миф о Сизифе» представляет собой поиск «положительной формы» бытия в мире, в котором религиозная надежда умерла. Вопрос Камю таков: как жить без высшего смысла и без благодати? В «Мифе о Сизифе» показано сознание человека, лишившегося веры в бога, а именно такова судьба современного человека как считает Камю. Это сознание находится на той грани, когда веры у человека уже нет, а новой точки опоры ещё нет. Человеку в таком состоянии очень трудно примириться с мыслью о бессмысленности поисков внешней опоры, с тем, что он должен рассчитывать только на себя. Если бога нет, стоит ли жизнь того, чтобы её прожить? – главный вопрос. Столкновение с бессмысленностью мира – делается вывод в книге – приводит нерелигиозного человека к единственному выходу, к надежде, которая заключена в нём самом в творческой открытости его существования. «Философское самоубийство» - это тоже, своего рода бегство, уход от абсурда в мир иллюзий. В первом случае истреблён сам человек, во втором – на место ясности приходят иллюзии, желаемое принимается за действительное, миру приписываются человеческие черты – разум, любовь, милосердие и т. п. Но в таком случае отсутствует и ясность мышления. Это путь уклонения от действительности. К такому пути Камю приписывает и религиозную веру. Он считает веру затемнением действительности, рассудка, бегством, поиском оправдания, примирением с обстоятельствами и с бессмысленностью существования. Христианство, по его мнению, примиряет со страданиями и смертью.
Но из абсурда следует и отрицание универсальных этических норм. Без ницшеанского энтузиазма Камю принимает вывод из абсурда – «всё дозволено». Единственной ценностью становится ясность видения и полнота переживания. Абсурд не нужно уничтожать самоубийством или «скачком» веры, его нужно максимально полно изжить.
«Бунтующий человек» - это история идеи бунта - метафизического и политического - против несправедливости человеческого удела. Если первым вопросом «Мифа о Сизифе» был вопрос о допустимости самоубийства, то эта работа начинается с вопроса справедливости убийства. Причём его интересуют не люди, веками убивающие друг друга в порыве страсти, злости или из жадности, а правители, чиновники, обрекающие на гибель в кровопролитных войнах миллионы людей. Именно они представляют действительно угрозу для общества, оправдывая свои действия борьбой за свободу нации, права человека, общественным прогрессом и т. п.
Человек 20-го века оказался перед лицом тоталитарных идеологий, служащих оправданием убийства. Еще Паскаль в «Провинциальных письмах» возмущался казуистикой иезуитов, разрешавших убийство вопреки христианской заповеди. Безусловно, все церкви благословляли войны, казнили еретиков, но каждый христианин все-таки знал, что на скрижалях начертано «не убий», что убийство - тягчайший грех. На скрижалях нашего века написано: «Убивай». Камю в «Бунтующем человеке» прослеживает генеалогию этой максимы современной идеологии. Проблема заключается в том, что сами эти идеологии родились из идеи бунта, преобразившейся в нигилистское «все дозволено».[13]
Таким образом, и здесь Камю показывает противоречивость религии, которая, с одной стороны призывает: «не убий», а с другой всё-таки разрешает убийство под всяким благовидным предлогом. Причём это происходит не в единичном случае, а проходит через века, формируя идеологию человека.
Неизменным пунктом философии Камю является абсурд. Он отрицает все ценности, ставит под сомнение смысл человеческого существования в мире. Но абсурд, по его мнению, запрещает как убийство, так и самоубийство, так как считает недопустимым уничтожение себе подобного, потому что это – уничтожение смысла, который есть в каждом человеке. Но если в «Мифе о Сизифе бунт был показан с позиций индивидуализма, когда перед лицом ничто, которое делает человеческую жизнь бессмысленной, прорыв одного индивида к другому, подлинное общение между ними невозможно. Камю, как и Сартр, видел фальшь и ханжество во всех формах общения индивидов, освящённых традиционной религией и нравственностью: в любви, дружбе и т.п. Для Камю, как и для экзистенциализма в целом, человеческое общество, жизнь личности – сплошное недоразумение, абсолютный абсурд. Люди принципиально одиноки, они обречены на взаимное непонимание. Каждый человек – целый мир, но эти миры не сообщаются друг с другом. Общение людей скользит по поверхности и не затрагивает глубину души.
В дальнейшем у Камю меняется само содержание понятий «абсурд» и «бунт», поскольку из них рождается уже не индивидуалистический мятеж, а требование человеческой солидарности, общего для всех людей смысла существования. Бунтарь встает с колен, говорит «нет» угнетателю, проводит границу, с которой отныне должен считаться тот, кто полагал себя господином. Отказ от рабского удела одновременно утверждает свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. Однако мятежный раб может сам перейти этот предел, он желает сделаться господином и бунт превращается в кровавую диктатуру.
Камю писал «Бунтующего человека» в 1950 г., когда сталинская система, казалось, достигла апогея своего могущества, а марксистское учение превратилось в государственную идеологию. В Восточной Европе шли политические судилища, из СССР доходили сведения о миллионах заключённых; только что эта система распространилась на Китай, началась война в Корее - в любой момент она могла вспыхнуть в Европе. Но для Европы это могло обойтись огромными жертвами. Необходимы постепенные реформы - Камю оставался сторонником социализма.
В «Бунтующем человеке» у Камю происходит размежевание с Сартром, и он ведет полемику с ним и с Мерло-Понти, взявшимися оправдывать тоталитаризм с помощью гегелевской «Феноменологии духа», учения о «тотальности истории». Предметом рассмотрения Камю является трагедия философии, превращающейся в «пророчество», в идеологию, оправдывающую государственный террор. Единственным способом подлинного общения, который признаёт Камю, остаётся единение индивидов в бунте против абсурдного мира, против конечности, смертности, несовершенства, бессмысленности человеческого бытия. Экстаз может объединить человека с другим, но это, в сущности, экстаз разрушения, мятежа, рождённого отчаянием абсурдного человека.
Экзистенциальный образ жизни, по Камю, - это «перманентный бунт». Постоянно импровизировать своё поведение, не подчиняясь ни поставленной цели, ни внешним обстоятельствам, всегда и всё критиковать и ничего не утверждать – таков способ подлинного существования. Но «мятежник», «бунтарь» Камю не содержит намёка на человека будущего, он показывает разочарование во всём и целиком принадлежит настоящему.
Заключение
Сегодня экзистенциализм как самостоятельное философское направление становится достоянием истории. И всё же он оставил неизгладимый след в европейской и мировой культуре. Общую тенденцию «очеловечивания» мира экзистенциализм свёл к тому, что поставил человека в центр своего философствования. Причём не человека вообще, а именно отдельного человека, с его переживаниями и тревогами. Мысль о том, что центральной проблемой философии является конкретный человек с теми или иными модификациями, прочно утвердилась в современной западной философии.
По Сартру человека отличает от всего остального именно то, что существование всех вещей обусловлено их сущностью, и только человек сначала существует, а затем уже определяет свою сущность. К тому же, человек сам, и только сам должен принимать решения и нести за них ответственность. В этом и заключается его свобода.
Хайдеггер много внимания уделял именно «бытию-в-мире» т.е. повседневному нахождению человека в обществе. Он отмечал, что при нахождении в обществе, коллективе происходит растворение человеческой индивидуальности, что каждый человек, в сущности, абсолютно одинок. Такое существование он называет «неподлинным». Выйти из такого «неподлинного» существования можно только посредством «пограничной ситуации» - тревоги, переживания. Лишь в таком состоянии человек способен вступить в «подлинное существование».
Камю исследует вопрос самоубийства как формы свободы («Самоубийство – отрицательная форма свободы. Счастлив тот, кто найдёт положительную»). Он рассматривает «философское самоубийство» как бегство от обстоятельств. Камю подчёркивает абсурдность всего человеческого существования. Он допускает единение индивидов только в бунте против абсурдного мира, смертности, конечности. В иных случаях подлинное общение между ними невозможно.
Давая оценку экзистенциализму в целом, стоит отметить, что естественный и оправданный протест против утраты индивидуальности в условиях данного типа общества экзистенциалисты обращают против всякого общества. При такой позиции теряется смысл борьбы за более совершенные и гуманистические формы организации общества.
Отрицательная социальная роль экзистенциализма состоит и в том, что, превращая смерть в смысл и цель человеческого существования, он навязывает вывод о бессмысленности жизни. Проповедуя излишний индивидуализм и одиночество человека, экзистенциализм тем самым обесценивает всю общественную жизнь и деятельность человека.
Личность не может преследовать какие-то всеобщие цели, хотя в реальной жизни человек нередко отождествляет себя с всеобщими целями, снимая с себя, тем самым, ответственность за свои поступки. Но мир абсурдный, чужой и бессмысленный, как и вся человеческая жизнь. К тому же, скорее всего, это единственный мир и, умирая, мы не получим никакого воздания. И только подлинный человек понимает, что полностью ответственен за свои поступки и их последствия.
Бытие человека – своего рода драма. Сознание человека свободно, его воля предопределяет жизненный путь. Наш выбор и определяет нашу суть, суть бытия отдельной личности. Это не значит, что человек абсолютно свободен в своём выборе от общества. Напротив, существование человека возможно только в рамках коллективности, «совместного бытия»; конкретный человек общается только с конкретными людьми. Но человек абсолютно одинок в своих чувствах, он находится в пустоте. В общении с другим человеком он либо подчиняет его волю себе, либо сам подчиняется его воле.
Список литературы
1. Волчек Е.З. Философия: учеб. пособие с хрестоматийными извлечениями / Е.З. Волчек. – Мн.: ООО «Современная школа», 2005. – 544с.
2. Калмыков В.Н. Философия: учеб. пособие / В.Н. Калмыков. – Мн.: Выш. шк., 2006. – 431с.
3. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. – М.: Политиздат, 1990. – 415 с. – (Мыслители XX века).
4. Камю А. Изнанка и лицо / Сост. вступ. ст. и коммент. А. С. Филоненко. – М.: Эксмо-пресс, 1998. -863с.
5. Кисель М.А. Философская эволюция Ж.-П. Сартра. – Л.: Лениздат 1976. – 238с.
6. Современная западная философия: Учеб. пособие / Т. Г. Румянцева, А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко, М.А. Можейко и др.; Под общ. ред. Т.Г. Румянцевой. – Мн.: Выш. шк., 2000. – 493 с.
7. Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А.А. Яковлева: Перевод. – М.: Политиздат, 1989. – 398 с.
8. Хайдеггер М. Разговор на просёлочной дороге: Сборник: Пер. с нем. / Под ред. А.Л. Доброхотова. – М.: Высш. шк., 1991. – 192 с.
[1] Современная западная философия: Учеб. пособие / Т. Г. Румянцева, А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, М. А. Можейко и др.; Под общ. ред. Т. Г. Румянцевой. – Мн.: Выш. шк., 2000. – 493 с. с. 128
[2] Волчек Е.З. Философия: учеб. пособие с хрестоматийными извлечениями / Е.З. Волчек. – Мн.: ООО «Современная школа», 2005. – 544с. с. 161
[3] Калмыков В.Н. Философия : учеб. пособие / В.Н. Калмыков. – Мн.: Выш. шк., 2006. – 431с. с. 93
[4] Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: Перевод. – М.: Политиздат, 1989. – 398 с. с. 13
[5] Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: Перевод. – М.: Политиздат, 1989. – 398 с. с.333
[6] М.А. Кисель Философская эволюция Ж.-П. Сартра. – Л.: Лениздат 1976 – 238с. с. 55
[7] М. Хайдеггер Разговор на просёлочной дороге: Сборник: Пер. с нем. / Под ред. А. Л. Доброхотова. – М.: Высш. шк., 1991. – 192 с. с.160
[8] В.Н. Калмыков Философия : учеб. пособие / В.Н. Калмыков. – Мн.: Выш. шк., 2006. – 431с. с. 94
[9] М. Хайдеггер Разговор на просёлочной дороге: Сборник: Пер. с нем. / Под ред. А. Л. Доброхотова. – М.: Высш. шк., 1991. – 192 с. с. 138
[10] А. Камю Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. – М.: Политиздат, 1990. – 415 с. – (Мыслители XX века). с. 8
[11] А. Камю Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. – М.: Политиздат, 1990. – 415 с. – (Мыслители XX века). с. 9
[12] А Камю Изнанка и лицо/ Сост. вступ. ст. и коммент. А. С. Филоненко. – М.: Эксмо-пресс, 1998. -863с. с. 125
[13] Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство: Пер. с фр. – М.: Политиздат, 1990. – 415 с. – (Мыслители XX века). с. 17
Страницы: 1, 2, 3, 4
