В соответствии с этими замечаниями сформулированные ни же требования к методам индукции могут рассматриваться в качестве установочных принципов. Мы приводим не только формулировки, но и мотивы выдвижения этих требований. При это» постоянно (иногда неявно) используем следующий прием: оказывается, что отрицание рассматриваемого требования приводит к тому, что в область исследования допускается то, что делает нашу проблематику не достойной внимания. Иными словами установочные принципы выбираются так, что отрицание любого из них приводит к дискредитации исследуемой проблемы.

Ясно, что согласно принци­пам выбора постулатов такая переоценка в случае успеха озна­чала бы изменение наших первоначальных интересов под влия­нием нового знания, полученного вместе с выводом указанного следствия.

Вернемся к обсуждению проблемы индукции. Как видно, вряд ли возможно ответить на вопрос о том, что есть про­блема индукции, одновременно и безупречно, и недвусмысленно. Любой определенный ответ кому-то может показаться не отвеча­ющим существу дела. Поэтому мы будем исходить не из того, чем является проблема индукции на самом деле, а из того, какой мы ее хотим видеть, учитывая точки зрения философов, пытав­шихся эту проблему решить.

§2

Мне хотелось бы понимать проблему индукции так, чтобы идеальным ее решением считалось создание некоторого универ­сального приема (логики открытия), с помощью которого можно автоматически, но успешно выполнять функции естествоиспы­тателя-теоретика в процессе открытия им новых законов приро­ды — новых естественнонаучных теорий. При этом мы считаем, что открытие новой теории состоит в следующем. Вначале на­блюдается какой-то круг явлений, затем наблюдения фиксируют­ся в некотором конечном протоколе.  Объекты, которые бы­ли подвергнуты наблюдению, образуют конечное множество. Иначе говоря, одним из отправных пунктов для открытия новой теории является некоторая конечная модель о конечной сигна­туры  с носителем.

В общем случае естествоиспытатель, приступая к открытию новой теории, принимает в качестве отправного пункта своих ис­следований не только наблюдение,  но и некоторую информа­цию в виде уже известной эмпирической теории.  

Часто говорят, что новая теория  появляется в результате наблюдения явлений, опровергающих старую теорию.

Этот подход предполагает широкую программу, уже упоминавшуюся ранее.

Во-первых, следует выбрать язык первого порядка Х(А) натуры А, на котором (в виде предложений этого языка) мог быть сформулированы все интересующие нас теории. Это предположение означает, что мы имеем дело только с конечно аксиоматизированными аксиоматическими эмпирическими теориями.

Во-вторых, следует сконструировать специальную вероятностную меру с на поле предложений языка, удовлетворяющую не только аксиомам Колмогорова, но и некоторым другим требованиям, порожденным интуитивным представлением о понятии «степень подтверждения».

§3

Од­ним из величайших достижений математической мыс­ли является, например, доказательство невозможности «квадратуры круга». Средства для такого доказательства появились на том этапе развития математики, когда были открыты трансцендентные числа и начала разра­батываться их теория. Но на них нужно было обратить внимание, распознать и выделить в накопленном бага­же математических знаний, что и сделал немецкий математик Ф. Линдеман в 1882 году.

1) Знания как средства, не достаточные, но необ­ходимые для достижения познавательной цели. В этом случае мы имеем дело с действительными и хорошо сформулированными проблемами. Их условия непротиво­речивы, независимы и одновременно неполны. Непол­нота условий имеет своим следствием то, что исследо­ватель оказывается как бы на распутье, не может при­нять обоснованного решения, ответ на проблему ко­леблется между некоторыми альтернативами. Средства позволяют получить лишь частичный результат - гипо­тезу, подлежащую дальнейшему исследованию.

Полнота условий проблемы и, следовательно, ее разрешимость достигается в процессе синтетической деятельности в неопределенной среде, путем введения различного рода ограничений и уточнений. Стремле­ние разрешить проблему без принятия такого рода мер ведет, как правило, к бесплодным дискуссиям, к на­прасной трате времени и средств. Подходящей моде­лью такого рода ситуаций служит известная задача Льюиса Кэрролла «Обезьяна и груз»:

«Через блок, прикрепленный к крыше здания, пере­брошен канат, на одном конце каната висит обезьяна, к другому привязан груз, вес которого в точности равен весу обезьяны. Допустим, что обезьяна взбирается вверх по кана­ту. Что произойдет с грузом?»

Заданные условия здесь недостаточны для того, чтобы в полной мере обосновать какое-либо однознач­ное решение. Ответ зависит от дополнительных огра­ничений, используемых при его нахождении. Если не обращать внимание на трение каната о блок, массу каната и блока, то обезьяна и груз будут двигаться вверх с одинаковыми ускорениями. Их скорости в лю­бой момент будут равные, и за равные промежутки времени они пройдут равные расстояния. К иному результату приведет учет массы блока, также трения и массы каната. Именно с этим были связаны разногла­сия и неоднократно возникавшие на страницах попу­лярных изданий по физике споры относительно того, какое решение считать правильным.

Чем больше не хватает средств для нахождения исчерпывающего ответа, тем шире пространство воз­можностей решения проблемы, тем шире сама пробле­ма и неопределенней конечная цель. Многие из таких проблем не по силе отдельным исследователям и опре­деляют границы целых наук.

Формулировка всякой действительной проблемы содержит в себе подсказку, где нужно искать средства, которых недостает. Они не находятся в сфере в абсо­лютно неизвестного и обозначены в проблеме некото­рым образом, наделены некоторыми признаками. На­пример, для физиков долгое время остается загадкой природа шаровой молнии. Вопрос «Какова природа шаровой молнии?» подсказывает, что отыскиваемое должно быть подчиненным понятию причины, неявно зафиксированному в предпосылке данного вопроса.

2) Знания как средства, не достаточные и не необ­ходимые для достижения познавательной цели. Эта си­туация характерна для плохо сформулированных, диф­фузных проблем. В них, с одной стороны, имеется из­быточная, но не противоречивая информация, а с другой - требуются усилия по отысканию данных, сужающих проблему к пределам, позволяющим приме­нить аналитические методы решения.

Использование недостаточных и не необходимых средств таит в себе интересные следствия. Деятель­ность по достижению в условиях недостаточности, как правило, стимулирует интеллектуальную активность исследователя. В своем стремлении найти недостаю­щие средства он испытывает на пригодность имею­щиеся у него возможности, находит новые, в том числе такие, что являются избыточными и противоречащими по отношению к намеченной цели. Но последние мо­гут дать только побочный результат. По своей сущно­сти они не детерминированы поставленной целью и потому рассогласованы с ней. Стремясь к цели, субъ­ект познания, образно говоря, «не ведает, что творит».

3) Знания как средства, внутренне противоречи­вые. Противоречивость можно рассматривать как раз­новидность избыточности. Ее появление допустимо трактовать как итог присоединения к целестремительной системе некоторого рода ограничений, исклю­чающих достижение цели. Можно, например, постро­ить квадрат, равновеликий данному кругу, но если исходить из ограничивающего условия, что в качестве средств построения должны использоваться лишь цир­куль и линейка, то цель окажется недостижимой. Про­тиворечивость средств ведет к возникновению мнимых проблем в науке. История науки и техники знает нема­ло примеров такого рода. Классический из них - про­блема вечного двигателя. Его идея противоречила фун­даментальным принципам естествознания. Поэтому данная проблема не имела решения. Доказательство невозможности решения, которое считается наиболее трудным с методологической точки зрения, влечет за собой пере формулировку некорректно поставленного вопроса, но уже без противоречия. В частности, вопрос

«Как построить вечный двигатель?» был в итоге заме­нен на вопрос «Возможно ли построить вечный двига­тель?».

Поризм - постоянный спутник подобного рода ситуаций. Многие из незапланированных результатов в науке и технике появились как продукт «великих оши­бок», что сопутствуют процессу познания и преобразо­ванию человеком окружающего мира. Алхимики усо­вершенствовали технику химического эксперимента, а их напрасные поиски «философского камня» привели к открытию фосфора, изобретению технологии произ­водства фарфора и т.д. История поисков вечного дви­жения тесно переплетена с историей установления основных законов динамики и термодинамики.

После того, как проблема или задача поставлена, начинается поиск ее разрешения. На этом этапе развития научных знаний центральное место принадлежит гипотезе.

4. Гипотеза как предполагаемое решение проблемы.

§1

Гипотеза - предполагаемое решение некоторой проблемы. Заведомо истинный, как и заведомо лож­ный ответ на нее не может выступать в качестве гипо­тезы. Ее логическое значение находится где-то между истинностью и ложностью и может вычисляться в со­ответствии с законами теории вероятностей.

Главное условие, которому должна удовлетворять гипотеза в науке - ее обоснованность. Этим свойством гипотеза должна обладать не в смысле своей доказан­ности. Доказанная гипотеза - это уже достоверный фрагмент некоторой теории.

Основания, на которые опирается гипотеза, яв­ляются положениями необходимыми, но не достаточ­ными для ее принятия. Это то, что называется извест­ным в проблеме, ее предпосылками. Между ними и гипотезой имеет место отношение следования: по за­конам дедукции из гипотезы выводятся предпосылки проблемы, но не наоборот. Если же в качестве посы­лок взять предпосылки проблемы, а в качестве заклю­чения – гипотезу.

Почти всегда, когда человек начинает какое-либо исследование, он выдвигает предположение о его результатах, т.е. как бы видит предполагаемый результат в начале исследования. Такое предварительное решение вопроса, в большинстве случаев, служит на пользу дела, поскольку позволяет разработать план исследования. Если бы в своей работе ученые не пользовались предположениями, то они превратились бы лишь в собирателей фактов, лишь в регистраторов событий.

Предположения, позволяющие разработать план исследования, называются гипотезами. Они науке и особенно ее изучению необходимы. Они дают стройность и простоту, каких без их допущения достичь трудно. Вся история наук это показывает. А потому можно смело сказать: лучше держаться такой гипотезы, которая может оказаться со временем неверною, чем никакой. Гипотезы облегчают и делают правильною научную работу — отыскания истины, как плуг земледельца облегчает выращивание полезных растений.

Страницы: 1, 2, 3