Постэкономический мир и внешняя среда: вероятный характер взаимодействия
В начальный период перехода от индустриального к постиндустриальному обществу рассмотрение хозяйственного противостояния и возможных политических конфронтации между развитыми государствами и остальным миром приводило многих аналитиков к выводу о том, что именно эти проблемы могут выйти на первый план в новом столетии. Между тем последние двадцать лет изменили очень многое как в балансе экономических и политических сил, так и в оценке перспектив развития цивилизации.
На наш взгляд, проблему отношения развитого мира к сравнительно отсталым в хозяйственном аспекте регионам планеты можно рассматривать с нескольких точек зрения. Во-первых, большой интерес представляет развертывающаяся борьба ряда развивающихся стран за право войти в сообщество постиндустриальных государств; с этим уже сегодня связаны многие экономические проблемы, ощущаемые Западом. Во-вторых, явную озабоченность постиндустриального мира вызывают применяемые за его пределами примитивные методы индустриализации, что резко усугубляет экологические проблемы, непосредственно касающиеся всего населения планеты. И, наконец, в-третьих, сегодня четко обозначилась группа стран, которые на протяжении ближайших десятилетий не смогут не только вступить в круг развитых государств, но даже обеспечить своему населению приемлемый уровень потребления, что, несомненно, вызовет серьезные политические проблемы, с которыми придется столкнуться человечеству в новом тысячелетии.
Современный тип взаимодействия развитого мира с развивающимися странами кардинально отличается от доминировавшего до начала активной постэкономической трансформации. В новых условиях страны Юга перестали быть «третьим миром», позиция которого могла в значительной мере определить итоги политического противостояния «первого» и «второго»; утратив статус подобного инструмента, они потеряли и существенную часть поступающих в их распоряжение извне ресурсов. Сегодня большинство государств, ранее не входивших в «первый мир», полагают за счастье быть его «резервом», понимая невозможность динамичного развития вне постиндустриальной перспективы. Поэтому постэкономическое сообщество может и должно диктовать этим странам свои условия, будучи уверенным в том, что таковые будут приняты. Сейчас развивающиеся страны не имеют даже того, пусть и предельно ограниченного, права выбора, которым они обладали в 60-е и 70-е годы; они представляют собой арьергард постэкономического мира, и вопрос может состоять лишь в том, каким будет их расположение в этом арьергарде и какую цену придется уплатить великим державам за построение и приведение в организованное движение этого «обоза»1.
Экономические аспекты противосостояния
Современный постиндустриальный мир находится в окружении ряда стран, представляющих уже вполне сформировавшиеся «зоны роста»; их хозяйственное развитие способно заметно изменить общепланетарную картину в начале следующего тысячелетия. Адекватное понимание взаимоотношений этих стран с традиционными центрами экономической мощи, актуальное сегодня как никогда ранее, настоятельно требует радикального пересмотра формировавшихся десятилетиями представлений и предрассудков.
Пятнадцать лет назад А. Турен утверждал, что «предметом изучения для социологии должны быть три мира: первый — мир передовых промышленных обществ Запада; второй — мир, включающий коммунистические страны; и третий мир»[13]; сегодня эти традиционные термины оказываются неприменимыми, так как важнейшим критерием, по которому какую-либо страну или территорию можно причислить к той или иной группе, становятся не политические или идеологические характеристики, а уровень ее хозяйственного развития. Отрицая возможность деления мира на «первый», «второй» и «третий», на Север и Юг, Д.Г. и Д.Л. Мидоузы с несколько технизированной, но в целом справедливой точки зрения отмечают: «Различие, которое, по нашему мнению, более точно отвечает нашим целям, — это различие в культурах промышленно развитых (industrialized) и менее промышленно развитых (less-industrialized) стран. Используя эти термины, — продолжают они, — мы хотим показать, насколько далеко различные части мира (включая целые нации, а также подгруппы населения внутри наций) продвинулись по пути промышленной революции: в какой степени их экономики преобразовались из преимущественно аграрных в ориентированные в основном на промышленность и сферу услуг, усвоили ли эти страны структуру рабочей силы, размер семьи, потребительские привычки и умонастроения, свойственные современной технологической культуре» Однако сами менее промышленно развитые страны не должны рассматриваться как единое целое; они представляют собой ряд весьма разнородных групп и конгломератов — как по их месту в мировом хозяйстве, так и по открывающимся перспективам.
Нередко государства, не входящие в число постиндустриальных, подразделяются на несколько групп на основе критериев, оказывающихся поверхностными и не дающими полного представления об их возможностях и перспективах. Так, на основании классификации Мирового банка развивающиеся страны разделены на государства с низким доходом, с доходом ниже среднего и с доходом выше среднего, будучи все вместе противопоставлены развитым державам как странам с высоким доходом. Критериями выступают продолжительность жизни населения, уровень среднедушевого потребления основных продуктов, доступность образования, здравоохранения и так далее. Подобная схема допускает формальное включение ряда развивающихся стран (таких, как Гонконг, Сингапур, страны Передней Азии) в разряд высокодоходных, что приравнивает их к обществам постиндустриального мира; в то же время государства с низким уровнем развития оказываются представленными странами и территориями, среднедушевой доход в которых составляет 290 долл. в год, то есть такими, где население находится ниже уровня абсолютной бедности. Данный подход объединяет большинство развивающихся стран в группы с доходом ниже среднего и доходом выше среднего и, на наш взгляд, не может служить серьезным инструментом анализа перспектив их развития[14].
Более продуктивной кажется нам оценка роли, которую те или иные страны или территории могут сыграть в мировом хозяйственном развитии в ближайшие десятилетия.
С этой точки зрения следует отметить четыре региона, способных стать важными катализаторами перемен. Первыми необходимо назвать страны Юго-Восточной Азии. Лидерство здесь постепенно переходит от Японии, вступающей в круг постиндустриальных держав с вытекающим отсюда новым качеством хозяйственного роста и прекращением прежней безудержной экспансии, к Китаю, быстро устанавливающему экономическую гегемонию в Азии. Вторую позицию удерживают отдельные промышленные районы Южной Америки, в которых, при всей бедности населения этих стран и серьезных социальных проблемах, сосредоточен значительный технологический и интеллектуальный потенциал, способный сыграть свою роль в их ускоренном развитии. Третье место занимают страны Передней Азии; отчасти уже преодолев рубеж постэкономического развития, они останутся в следующем столетии одной из наиболее развитых, но при этом наименее динамичных частей мира. Четвертый регион представлен Россией и европейскими странами Содружества Независимых Государств; обладая высоким технологическим потенциалом, они могут постепенно стать хотя и вторичной, играющей подчиненную роль, но все же неотъемлемой частью европейского экономического организма. Для этого, впрочем, им необходимо активно развивать отрасли, способные насытить внутренний рынок товарами (пусть при импортированных технологиях и капитале), и сформировать работника, восприимчивого к западным ценностям и стандартам поведения.
Этим странам (большинство из которых все равно останутся не в состоянии существенно влиять на мировую экономическую ситуацию) противостоит группа явных аутсайдеров. Наиболее очевидно плачевное положение стран Африки, имеющих минимальный технологический потенциал, исключительно низкий уровень развития производства и являющихся очагами бесконечных этнических конфликтов. Весьма неоднозначным представляется и положение части латиноамериканских государств с их серьезными социальными проблемами и низким уровнем жизни населения. Маловероятен также существенный хозяйственный прогресс в перенаселенных и раздираемых религиозными и культурными противоречиями странах Южной Азии — от Индии и Бангладеш до Камбоджи и Лаоса. В результате все население планеты оказывается разделенным на три части — приблизительно 1/5, приходящуюся на постэкономический мир и близкие к нему страны; 2/5, составляющие население государств, которые в течение первой половины следующего столетия с высокой вероятностью сумеют достичь существенного экономического роста, и 2/5, самым большим успехом которых может стать искоренение вопиющей бедности.
Азиатские экономики — от Японии до Вьетнама — имеют ряд сходных черт, многие из которых обусловлены характером распространенных здесь ценностей и стереотипов поведения. Даже относительно поверхностный взгляд на индивидуальные и социальные предпочтения американцев и азиатов отмечает высокую степень их различия. В противовес Европе и США, где движущими мотивами являются индивидуальные стремления, а главными социальными ориентирами — свобода самовыражения и личная независимость, азиатские общества больше склонны к коммунитаризму и самодисциплине, а работники предпочитают напряженную работу в жестко организованном коллективе[15].
Сегодня перед азиатскими странами стоят три важнейшие проблемы, от решения которых будет зависеть их будущее.
Во-первых, основным условием их успешного развития и становления в качестве равноправных участников сообщества постэкономических держав должно стать преодоление вторичного и преимущественно экстенсивного характера хозяйственного роста. Традиционные ценности, способствовавшие совершению ими мощного рывка в 70-е годы, не могут оставаться основой успешного развития в будущем.
Проблема экстенсивного характера роста большинства азиатских экономик серьезно модифицирует представления о значимости хозяйственных успехов, достигнутых ими на протяжении последних десятилетий. В самые ближайшие годы следует, на наш взгляд, ожидать серьезного пересмотра результатов и масштабов экономических успехов стран Юго-Восточной Азии.
Во-вторых, метод, обеспечивающий сегодня азиатским товарам путь на европейский и американский рынки, несет в себе серьезное внутреннее противоречие. Если в Германии на заводах BMW работник получает заработную плату до 30 долл. в час, а в США от 10 долл. в текстильной промышленности, до 24 долл. в металлургии, то в Корее и Сингапуре высококвалифицированный специалист оплачивается из расчета не более 7 долл., в Мексике — 2 долл., в Китае и Индии данный показатель достигает 25 центов; во Вьетнаме же, куда в 1994 году BMW перенесла один из своих сборочных заводов, этот показатель снижается до неправдоподобной величины в 1 долл. в день[16].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
