Р. В. Манекин
«Я не отрицаю достижений науки о человеке. Надо только признать, что если мы знаем все больше о человеке, то, возможно, нам все менее ясна его сущность. Прогресс специальных наук... вместе тем исключает возможность простого и единого ответа. Рост этих знаний ставит под вопрос правомерность самой надежды иметь единый ответ»
Marcel G. L'homme problematique. Paris, 1955. P.74.
В самое последнее время в отечественной историографии, возникает все больше работ, авторы которых, в той или иной мере, затрагивают проблему ментальности. Между тем, четкое определение этого понятия нам неизвестно.
В попытках отыскать истину или хотя бы обозначить проблему, учеными, философами, мыслителями было создано множество направлений в психологии, истории, антропологии, этнографии, философии, философии истории и других гуманитарных науках.
Что касается нас, то, говоря о ментальности, мы бы, прежде всего, разделили понятия ментальности коллективной (национальной, социальной и т. д.) и индивидуальной. (При этом вопрос о терминах, безусловно, остается дискуссионным). В настоящее время большинство специалистов-историков занимаются изучением коллективной ментальности (1), и только намечается подход к проблеме ментальности индивидуальной.(2)
Отсюда возникает проблема выработки единого понятийного и категориального аппарата, который мог бы эффективно использоваться как в первой, так и во второй сферах исследований – такого аппарата, который четко определил бы сферу компетенции гуманитарных дисциплин, с одной стороны, и облегчил бы использование методов точных наук в гуманитаристике — с другой.
Целью настоящей статьи и является разработка методологических основ изучения индивидуальной ментальности с помощью количественных методов.
Итак, прежде всего, необходимо отметить, что, с нашей точки зрения, понятие «ментальность» является сложным и включает в себя следующие уровни:
- психофизический (при этом существует гипотеза, согласно которой психофизические процессы носят неделимо-целостный , холистический характер, ввиду чего их нельзя адекватно выразить ни одной моделью, исходящей из представлений традиционной науки(4));
- психический;
- культурно-исторический;
- духовно-религиозный и космический.
Модель психической структуры личности по К. Г. Юнгу описана в работе (4).
Рассматривая культурно-исторический уровень ментальности, (очевидно - наиболее доступный квантифицированию), нужно, вероятно, исходить из предпосылки, что на личность оказывает значительное влияние совокупность слоев коллективного бессознательного, представленная в динамике исторического процесса. Иными словами, само понятие личности включает в себя как свою составную часть групповую ментальность в историческом контексте (не путать с понятием коллективной ментальности - см. понятие «соборная личность» у Н. Бердяева). Под групповой ментальностью, бытующей в историческом контексте, следует понимать отражение совокупного культурно-исторического, социального и национального опыта, преломленного в «линзе сознания» конкретной личности.
Для анализа этого опыта выделим следующие культурно-исторические факторы, которые предлагаем рассматривать в синхроническом и диахроническом аспектах:
1) материальные факторы быта (экономические, этнографические и археологические данные);
2) поведенческие стереотипы (этнографические и психологические данные);
3) эмоциональное восприятие мира (данные психологии и художественного творчества);
4) художественное восприятие мира (этнографические и искусствоведческие данные, а также данные художественного творчества);
5) лингвистические факторы;
6) рациональное восприятие мира;
7) мировоззренческие факторы.
Для квантификационного анализа, как думается, наиболее подходящими являются факторы 4 и 6 групп. Косвенное представление о других факторах, в частности о 7, можно получить, опираясь на результаты анализа факторов указанных групп.
Следуя Р. Дж. Коллингвуду (6), можно утверждать о том, что судить о ментальности индивида в историческом контексте нужно по совокупности манифестаций личности (прагматических и духовных) в окружающий мир. При этом, достаточно вероятно, что атрибуция актуализации ментальности в «пограничных областях» взаимодействия внутреннего (включая и возможные) и внешнего (объективно и субъективно; включая и возможные) миров человека обещает принести весомые плоды. И, все же, не стоит забывать о том, что значительная часть ментального материала ipso facto остается «за кадром» и не дает явной манифестации.
Проблема источника в контексте исследования ментальности (исторический аспект) уже анализировалась в известных работах (см.9) Тем не менее, стоит, вероятно, упомянуть хотя бы три момента источниковедческого анализа подобного рода, а именно:
1. Речь идет о таком понимании проблемы репрезентативности источника, существенной частью которого является сохранность признаков его непосредственного участия в историческом процессе (см.: «Реальная действительность не только отображается в историческом источнике, она всегда как бы воплощается в нем. Под воплощением действительности в источнике следует понимать тот факт, что любой исторический источник есть часть действительности... и частица этой плоти дошла до наших дней и служит для нас объектом изучения»(10).
С этой точки зрения, например, вещественные источники в большей степени отвечают требованиям репрезентативности, чем, скажем, письменные, поскольку их характеризует почти полное отсутствие дистанциированности информационного посыла и отображаемого исторического процесса; высокая дифференциация отображения действительности, опосредованная сопричастностью вещи с культурой эпохи, а также латентность («не-проявленность») авторского начала в информационном посыле.
2. В этой связи, как думается, историческая ценность источника раскрывается через отношение информационного потенциала (под которым следует понимать всю информацию источника, включая непознанную, скрытую от нас) к информационному полю (совокупность известной информации).
3. Не стоит также забывать и о наличии и взаимосвязи двух сторон информационного посыла источника: дискретной (через знак, символ), - стороны, обращенной к логическим формам воплощения и отображения действительности и континуальной - обращенной к континуальным потокам сознания.
И вот, в силу того, что в контексте манифестации индивидуальной ментальности (помимо названного) наверняка присутствует рациональный элемент, мы можем говорить о правомерности применения математических методов в ее исследованиях. И одним из наиболее доступных источников такого рода являются нарративные (исторические, художественные, философские) тексты.
Изучение нарративов есть средостение, не менее, трех научных направлений. Речь идет о: тридцатилетней традиции использования методов искусственного интеллекта (ИИ) (см., напр., Н. Лаптес, А. Джордж, Р. Абельсон); о философской герменевтике (М.Хайдеггер, Г.Риккерт, Х.-.-Г..Гадамер) и традиционного экспертного анализа (см. , скажем, раб. Л.Милова).
В нашем случае содержательный анализ исходного материала, естественно, должен предварять другие виды анализа. Причем, вычленение первичных элементов счеты ipso facto должно осуществляться на основе общей концептуальной схемы(9). Вот почему, в подобных исследованиях, мы признаем приоритет контент-анализа к другим видам квантификации.
Как правило, под термином «контент-анализ» принято понимать выявление и учет в тексте наиболее существенных и устойчивых характеристик объекта исследования. Особенностью исследования рациональной компоненты ментальности является то обстоятельство, что в тексте она актуализируется и не столько через термин, а скорее понятием, выраженным фразой, предложением или группой предложений.
Результаты и интерпретация результатов контент-анализа прямо зависят от качественного выделения первичных индикаторов исследования. Общий вид методики анализа индивидуальной ментальности, основанной на исследовании философских текстов, может быть следующим:
1. Ограничение в выборе исходного материала диктует необходимость определения ведущего направления в творчестве конкретного философа.
2. Сделанный выбор ведущего направления в известной мере определяет категориальный аппарат данной области философии и, тем самым, детерминирует конкретное множество операндов исследования, из состава которых осуществляется выбор.
Для дальнейшей объективации подобного исследования можно предложить следующие рекомендации:
а)изучение культурно-исторических, политических, социальных условий эпохи, среды и страны («хронотоп» по М. М. Бахтину), в которых обретался объект исследования (личность);
б)изучение биографии (по материалам современников и труды экспертов-исследователей (критическое исследование));
в) анализ источников (в соответствии с разработанными методиками);
г) изучение гео - исторического, гео-политического, гео-экономического контекстов;
д) глубокое проникновение в языковые реалии эпохи.
Однако же, как показывает опыт, даже при педантичном следовании данным рекомендациям значительная часть необходимого материала остается в «зоне неопределенности». Вот почему, основываясь на «принципе диалогичности культур», выдвинутом М. М. Бахтиным, мы предлагаем продолжить процесс вычленения операндов исследования на основе четко (если не сказать, жестко) сформулированной точки зрения исследователя в контексте конкретной философской позиции. При этом дальнейшая объективация источникового материала должна осуществляться в виде сравнительного (компаративного) изучения исследовательской литературы, путем доказательной (верифицируемой) атрибуции.
Следующий уровень указанного исследования предполагает введение обобщающих категорий на основе четко сформулированной концептуальной схемы. Анализ логических связей в созданной схеме, как правило, производится на базе одной из существующих логических систем: логики силлогизмов, модальной, псевдофизической, ассоциативной логик (11). Однако, при этом, нужно отметить, что использование многозначных логик требует от исследователя солидной математической подготовки.
Математическая часть исследования, как правило, реализуется путем применения того или иного пакета программ, в состав которого входит и пакет реализации контент-анализа. Так, например, автор использовал пакет, выполняющий следующие функции:
1) ввод пользователем текста или группы текстов и их редактирование с помощью любого широко известного экранного редактора для IBM PS/XT/AT—NORTON, LEXICON, MULTI EDITOR, WORLT STARPROFFESSIGNAL, и т. д.;
2) ввод словаря индикаторов исследования, который «обладает способностью» дополнятся в процессе работы над текстами. При этом использовался, как глоссарий {словарь ключевых слов), включающий термины и устойчивые фразы (например, «благородство», «жадность», «пространственно-временной континуум» и т. д.), так и более развернутые понятия, выражаемые предложениями или группами предложений. (В последнем случае глоссарий, естественно, не использовался).
3) Далее автором проводились: предварительная кодировка текста (по уровням ментальных единиц), ввод кодированной таблицы текста и словаря в машину (с целью выявления бинарных оппозиций в тексте), а также операндов, выражающих те или иные эмоциональные оттенки;
4) последующем осуществлялось задание таблицы связей между операндами исследования (причем, в машину вводились, как основная таблица связей, так и вероятные ее модификации)(12);
5) Затем - проводился количественный анализ текста и получение графа соотношений между операндами;
6)…выявление частотных характеристик конкретного операнда (из заданного меню операндов);
7…осуществлялся корреляционный и кластерный анализ и получение графа устойчивых категорий;
В итоге, опыт проведенной работы позволил сформулировать следующие выводы:
1.Осуществленное исследование доказало принципиальную возможность квантификационного анализа некоторых рациональных аспектов индивидуальной мент альности.
2.В ходе исследования было осуществлена формулировка основных понятий, касающихся индивидуальной, групповой, коллективной ментальности.
3.Квантификационное исследование ментальности оказалось возможным благодаря учету специфичности исторических источников.
4. При проведении работы использовалась методология интеграции герменевтических эвристик в традицию решения проблем искусственного интеллекта.
5.На основе указанной методологии была сформулирована методика изучения индивидуальной ментальности.
6.Автором был разработан и апробирован пакет программ контент-анализа в среде MS/DOS на основе языка TURBO - С.
1 См.: Киселев И. Н., Мироненко С. В. Социальный портрет высшей бюрократии первой четверти XIX в. Количественный анализ // Комплексные методы в изучении истории с древнейших времен до наших дней. Тезисы докладов совещания. М., 1984.
2. См.: Давыдов М. А. Современники глазами А. П. Ермолова // Число и мысль. Вып. 9. М., 1986; Джакупова Н. В. Мемуары народников как источник по изучению социальной психологии дворянства: Автореф. канд. дис. М., 1985; Манекин Р. В. Опыт применения ЭВМ в истории философии. Проблемы выявления внутренних структур человеческого сознания // Анналы. Научно-публицистический альманах. Донецк, 1990. С. 48-73.
3. Jahn R., Dunne B. Physical models of phychic process // Concepts and theories of Parapsychology. Madrid, 1986. P. 69-79.
4. См.: Аверинцев С. С. «Аналитическая психология» К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопр. литературы. 1970. № 3.
5. См.: Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. М., 1980.
6. Когнитивные исследования за рубежом. Методы искусственного интеллекта в моделировании политического мышления. М., 1990.
7. См.: Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
8. Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников по отечественной истории. М., 1975. С. 98.
9. См.: Павиленис Р. И. Проблема логико-философского анализа семантики естественного языка: Автореф. докт. дис. М., 1976; Тьюринг А. Может ли машина мыслить? М., 1960.
10. См.: Бородкин Л. И. Квантификация в исследованиях немецких историков // Тезисы докладов Международной научной конференции «Методология современных гуманитарных исследований: человек и компьютер». Донецк, 1991.
