В биологии в конце 50-х годов XIX в. получает развитие теория клетки, и это ускоряет развитие сравнительной физиологии, хотя, как известно, эта теория, определившая элементарную структурную единицу строения и функционирования живых организмов, несла в себе значительно большие потенциальные возможности укрепления единства всей биологической науки. В 1859 г. выходит труд Чарльза Дарвина "Происхождение видов", где выявляется общая природа процесса дифференциации и развития биологических видов, труд, который сыграет наряду с теорией клетки исключительно важную роль в интеграции научных знаний в области биологии. В 1860 г. получает международное признание атомистика, которая устанавливала уже существование не только атомов, но и их комбинаций, складывающихся в молекулы. Этот шаг в развитии научного знания, углубивший и детализировавший представления о комбинациях атомов в природе, способствовал созданию единой картины в химической науке своей эпохи. Несколько позже, в 1869 г., новую атомистику венчает периодический закон химических элементов Менделеева. Нужно ли много говорить о той огромной интегрирующей силе, которой обладала "периодическая таблица" русского ученого, и о том значении, которое она имела для всей химической науки XIX в.
Новые проявления тенденции к интеграции научных знаний отмечаются не только в науках о природе. То же наблюдается и в общественных науках.
Наконец, в 1863 г. Сеченовым конкретизируется теория мозговых рефлексов, в результате чего психология получает новую научную основу.
Таким образом, мы видим, как то в одной, то в другой дисциплине, будь то механика, термодинамика, физиология, неорганическая химия, политическая экономия, социология, история, психология или другая наука, возникают новые научные знания, которые в ходе дальнейшей дифференциации дисциплины на всем протяжении 40-х, 50-х и 60-х годов XIX в. постепенно, но верно складываются в каркас, прочно скрепляющий все здание конкретного научного знания о природе, обществе и мышлении.
В 70-х годах прошлого века становится все более очевидно, что научное знание в своем стремлении раскрыть процессы, происходящие в природе, обществе и мышлении, все более углубляется в изучение тех процессов, в которых выражаются связи между отдельными формами движения материи или переход от одной его формы к другой. В то же время в начале этого десятилетия, в 1873 г., приходят к понятию "форма движения". Это понятие не было разработано какой-либо конкретной наукой того времени, оно появилось как важное философское обобщение. В начале 70-х годов Энгельс углубленно занимается философским обобщением знаний, относящихся к естественным наукам, в частности законом сохранения и преобразования энергии, теорией клетки и эволюционной теории, а в 1873 г. разрабатывает понятие формы движения, которое будет иметь важнейшее значение для всего дальнейшего сознательного проникновения в диалектику реального мира в последующие периоды.
Энгельс приходит к заключению, что различные природные тела неотделимы от движения и могут быть познаны только через понимание присущего им вида или специфической формы движения. Таким образом, изучение различных форм движения должно было стать основным предметом науки. Об этом философском открытии Б.М. Кедров писал: "Это было открытием того факта, что вся природа в целом пронизана единым диалектическим процессом развития, который связывает последовательно между собой все ее области. То, что сделал Дарвин для биологии и Менделеев для химии, Энгельс сделал для всего естествознания, взятого как целое"[4].
"Форма движения" была понятием, которое, отражая принцип универсальности диалектического движения в реальном мире, заключало в себе огромные возможности методологического инструмента, способного связать воедино всю картину научных знаний эпохи, относившихся как к органической, так и к неорганической природе, как к одушевленному, так и к неодушевленному миру. Это обстоятельство, будучи затем дополнено другими данными и результатами последующего развития различных конкретных наук, сыграло немаловажную роль в исключении из научного обихода таких господствовавших в то время понятий, как "природная сила", различные природные "флюиды", изобиловавшие в представлениях о природных явлениях.
Наука рассматриваемого нами периода, опираясь на открытия второй трети XIX в., завершала композиционное и генетическое объединение всего органического мира - от низших организмов до высших растений и животных. Была также понята взаимосвязь между различными формами энергии и неорганических явлений. Однако по-прежнему существовал непреодолимый разрыв между одушевленным и неодушевленным миром. То же самое можно было сказать о мире природы и общества.
Это объяснялось не только известными философскими и религиозными предпосылками, но и полным непониманием огромным большинством тогдашних ученых общей идеи развития. Бесспорно, идея развития пробивала себе путь уже достаточно давно. Однако еще требовалось распространить ее на пограничные области между различными науками, особенно на пограничную область между органической и неорганической природой, между природой и обществом.
На философию ложилась задача путем последовательной разработки общей идеи развития и ее материализации в различных формах движения в их диалектической взаимосвязи создать философско-методологическую концепцию, которая позволила бы устранить разрыв, возникший между упомянутыми областями научного знания. При этом нельзя забывать о вкладе диалектико-материалистической теории в концепцию антропогенеза, вопрос о котором, бесспорно, является краеугольным камнем и научной основой для нахождения связующего звена между природным и общественным. Точно так же следует отметить мысль Энгельса о том, что связь между биологией и химией нужно искать в химизме белка. Эта идея была подтверждена всем дальнейшим развитием биохимических знаний.
В течение 70-х, 80-х и первой половины 90-х годов Х1Х века в философии последовательно применяли диалектический метод к вопросам, связанным с развитием науки и научного знания. В результате последовательного применения принципа развития и всеобщей связи явлений в научных революциях второго типа намечается картина диалектического развития объективного мира от простейших его форм, таких как механическое движение, через более сложные органические формы биологического эволюционного движения материи к сфере социального.
В последнее пятилетие Х1Х века в науке, бесспорно, начинается переход к тому, что может быть названо подлинным скачком. Одно за другим делаются открытия, в которых материализуется сумма экспериментально полученных факторов и которые закладывают основу для создания наук, подступивших к таким уровням действительности, которых до этого не касалось научное знание. К этим новым экспериментальным фактам относятся открытия рентгеновских лучей, радиоактивности и электрона.
Эта серия открытий привела ученых к исследованию области, о существовании которой они до этого могли только догадываться. Речь идет о процессах микромира на субатомном уровне и процессах макромира, проходящих со скоростями, сравнимыми со скоростью света.
Открытия последнего пятилетия XIX в. и некоторые другие, приходящиеся на первые годы ХХ столетия, составили экспериментальную основу для построения на протяжении первой трети XX в. таких важных компонентов системы теоретического знания, как частная теория относительности (1911), общая теория относительности (1916) и квантовая механика (20-е годы), которые стали новым мощным фактором интеграции науки этого периода и, как мы увидим далее, стимулом ее дальнейшего развития вплоть до наших дней.
На основе разработки указанных теорий тенденция к усилению единства научного знания делает новый шаг вперед. Так, частная и общая теории относительности и квантовая механика выражают в общем виде особенности поведения, общие для всех процессов действительности, в какой бы области они ни протекали - в физике, химии, астрономии и т.д., лишь бы они происходили на субатомном уровне или обнаруживали скорости, сравнимые со скоростью света,
Если в научных революциях второго типа междисциплинарные науки связывали дисциплины, которые отмечали переход между двумя формами движения материи, то сейчас возникновение новых научных дисциплин означало связь во много раз большего числа прежних частных наук. С этого момента они оказались связанными "снизу", со стороны микромира, квантовой теорией и "сверху", со стороны макромира и высоких скоростей, релятивистскими теориями.
Как известно, переход к познанию микромира и процессов со скоростями, сравнимыми со скоростью света, вызвал настоящий кризис в области философской интерпретации новых фактов, установленных наукой. Это обусловливалось двумя обстоятельствами: переходом научного познания на доселе не изучавшиеся уровни движущейся материи и математизацией этого знания.
Необходимо отметить объяснение кризиса в области методологии с точки зрения философии диалектического материализма. В 1908 году Ленин формулирует определение материи как всего того, что относится к объективной реальности, существующей вне нашего сознания и находящей отражение в нем, а также указывает, что наиболее общие формы материи существуют во времени и пространстве, что придает особую очевидность новой эйнштейновской теории относительности.
Таким образом, намечается картина диалектического единства между материей, объективно существующей на различных уровнях во времени и пространстве и находящейся в постоянном движении, и процессом ее отражения в сознании. Это стало общей основой для научного подхода к процессу познания как таковому.
В этот же период происходит в области естественнонаучного знания дальнейшее бурное развитие статистической теории на основе развития математического аппарата теории вероятности. Эта теория позволила выявить основную специфику поведения любой изучаемой системы, компоненты которой обладают большим числом "степеней свободы". Однако появление теорий, изучающих процессы в объектах, уже давно изученных наукой, и делающих это лишь под новым, специфическим углом зрения и при условии, что они будут отвечать определенным и неизменным условиям, будут характерными уже для следующего этапа развития научных знаний.
Революция третьего типа прошла ряд последовательных этапов и определила, что ее механизм состоит в последовательном отдалении новых представлений о микрообъектах от предыдущих, классических представлений о них: чем глубже человечество проникает в микромир, тем больше приближается оно к познавательному микромиру, тем дальше оно отходит от предыдущего качественного отождествления микрообъектов с макрообъектами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
