я прав.

Итак, в высказывании о двух сторонах любого вопроса я нахожу возможность не менее семи значений. Сразу же перечислю их, а потом перейду к обсуждению каждого по очереди. Вот эти семь

значений.

1. Важные социальные проблемы раскалывают людей на две группы, каждая из которых предлагает определенное количество ве- сомой аргументации и проявляет определенное количество эгоисти­ческой заинтересованности.

2.   В любой данной ситуации существует плюрализм одинаково хороших вариантов.

3.  Во всех теориях есть определенное количество истины и опре­деленное количество  заблуждения, и поэтому  следует  брать  долю истины от каждой.

4.   Выступление на той или иной стороне вредит научной беспристрастности.

5.  Чем лучше начинаешь понимать противоположные теории, тем больше начинаешь сочувствовать выдвигающим их людям.

6.  В споре каждая сторона имеет право быть выслушанной.

7.  Никогда нельзя принимать решение, не изучив тщательно все дело.

Первое, второе и третье значения характерны, я бы сказал, для болтающейся, четвертое, пятое и шестое — для балансирующей лич­ности. Седьмое, явно верное, может быть отнесено к кому угодно.

ШЕСТЬ ЗНАЧЕНИЙ-ПРЕДРАССУДКОВ

1. Важные социальные проблемы раскалывают людей на две группы, каждая из которых предлагает определенное количество ве- сомой аргументации и проявляет определенное количество эгоисти­ческой заинтересованности.

Почему так труден выбор, когда решаются важные социальные вопросы?

Первое из возможных значений заключается, по-видимому, в том, что пускай не во всяком, но в любом важном вопросе есть две сто­роны и что на каждой из этих сторон можно обнаружить определен­ное   количество   весомых   аргументов   и   определенное   количество эгоистической заинтересованности. Иначе  говоря, важные  вопросы создают поляризацию сил. Поскольку они постепенно захватывают все население, становится все меньше и меньше людей, не присоеди­нившихся к тому или другому лагерю. Выбор лагеря опирается на понимание  людьми своих  интересов;  иначе говоря, они выбирают лагерь, который считают дружеским, а не вражеским. Пока продол­жается борьба, оба лагеря стараются выставить себя в наилучшем возможном свете, а поскольку лидеры обоих лагерей не будут лише­ны пропагандистского таланта, обе программы будут казаться оди­наково убедительными. Как противоположные и вместе с тем оди­наково убедительные, обе программы, по-видимому, взаимно унич­тожают друг друга. Будучи продиктованы эгоизмом, обе программы предстают одинаково подозрительными. Болтающаяся в воде пробка не видит разницы между плаванием на той или другой стороне волны.

Как необходимо делать выбор?

Итак, одинаковая убедительность — и  одинаковая  подозритель­ность. Первое приводит в замешательство, второе парализует волю. Между прочим, замешательство — результат  скрытой  абстрагирую­щей операции ума: обе программы «взвешиваются» на одних весах, т. е. сравниваются по принципу их внутренней связности и внешней притягательности так, как если бы они не имели никакого отношения к конкретной исторической ситуации. Это отношение, однако, и есть самое главное в них, и именно оно в конечном счете определяет их достоинства.  Абстрагированные  от своего непосредственного соци­ального контекста программы могут казаться явно равноценными; возвращенные своему контексту, они обнаружат решительную несхожесть. Выбор, ничего не дававший о себе знать в вакууме, теперь вопиет о своей настоятельной необходимости. Выбирающее лицо, против воли увлекаемое всеми этими голосами, словно пением сирен, может теперь спастись, только заткнув уши.

Если сильно заткнуть уши, то можно пальцы не вытащить. На самом деле большинство избирателей отдают свои голоса больше популистским лозунгам, «порядочным» людям, чем конкретным программам. Эти программы почти никто в глаза не видел. В замешательство приводит и тот факт, что важные проблемы решают политики, которые далеко не всегда знают, что сами обсуждают, например: обсуждение законопроектов в нашей Госдуме. Система управления государством не является открытой для избирателей.

Паралич воли, в свою очередь, происходит от предположения, что наличие эгоистической заинтересованности с обеих сторон одинаково портит их программы. Может показаться поразительным, но дейст­вительно есть люди, которые отстраняются от участия в человече­ских делах потому, что любое социальное учреждение и любое поли­тическое движение лишены в этом смысле абсолютной чистоты. Зачарованные неподражаемым блеском идеала самопожертвования, такие люди сидят в ожидании движения и программы, которые не давали бы никакой выгоды своим начинателям. Они долго про­ждут, потому что социальное движение, участники которого созна­тельно занимались бы созданием невыгод для себя лично, было бы поистине очень странным социальным движением. Так что заявле­ние об эгоистической заинтересованности обеих спорящих сторон несет в себе примерно столько же смысла, как заявление пробки, что по обеим сторонам волны — вода.

Нормальные участники социального движения никогда не начнут свою деятельность во вред себе: абсолютной чистоты в политике нет и быть не может. На примере построения социализма во всём мире мы прекрасно понимаем, к чему может привести «идеал самопожертвования».

Как можно с помощью взаимопонимания и честности уменьшить искажение принципов?

Конечно, эгоистическая заинтересованность вполне может вести к искажению принципов. Она их и искажает всякий раз, как требует обмана других людей. Однако заинтересованность не всегда (а для большинства из нас даже и не часто) требует обмана других. Наобо­рот, заинтересованность вполне совместима с честностью, причем до такой степени, что Франклин в приливе оптимизма объявил чест­ность лучшей политикой. А где нет обмана, там нет и намеренного извращения принципов. Так что мы не можем из наличия заинте­ресованности у той или иной группы обязательно делать вывод о показном характере ее программы. Если человек помогает мне потушить пожар в моем доме, чтобы предохранить свой собствен­ный, с моей стороны будет идиотизмом говорить о лживом характере его поведения. И будет недостатком вежливости, если я по той же причине откажусь поблагодарить его со ссылкой на то, что он не имел в виду оказать лично мне никакой услуги.

Чем честнее политик, и чем лучше он понимает свою роль в жизни общества, тем больше его уважают. Например: В.В. Путин.

Почему невозможна война всех против всех?

Стоящая за подобными доводами скрытая гипотеза — это предположение, что политика, выгодная мне, автоматически лишается возможности послужить благу других. В свою очередь, такой тезис покоится на точке зрения независимости личных человеческих инте­ресов от интересов всех других людей, а может быть, и противопо­ложности им. Bellum omnium contra omnes — война всех против всех — принимается за основополагающий факт. Это допущение— чистая фикция. Даже животное царство демонстрирует не меньше взаимного сотрудничества, чем взаимной борьбы. Ложность вышеназванного допущения — основание для всех наших надежд на достойный мир.

По каким критериям следует выбирать программу?

Стало быть, факт наличия в программе определенной группы эгоистической заинтересованности недостаточен для доказательства обманного или злого характера данной программы. Обман и зло могут быть только плодом реального действия программы. Но чтобы основательно судить о действии, надо попытаться рассмотреть все проблемы и пути решения в совокупной исторической перспективе. Под таким углом зрения вопрос о наличии или отсутствии в дейст­виях той или иной группы эгоистической заинтересованности стано­вится поистине пустяковым. Прежде всего требует ответа совсем другой вопрос: какую роль данная группа играет в социальном про­грессе? Если место группы таково, что она играет прогрессивную роль, то ее «эгоистическая заинтересованность» — не минус, а бла­годеяние для человечества.

Абсолютного прогресса не бывает: в чём-то мы выигрываем, а в чём-то проигрываем – таков закон природы.

Но для конкретного исторического промежутка можно найти своеобразные катализаторы позитивных процессов в обществе.

В чём роль рабочего движения?

Подобная ситуация относится прежде всего к рабочему движе­нию. Рабочие занимают в нашем обществе такое место, что их борьба за улучшение своего положения есть одновременно борьба против неравенства и тирании — в большом и малом, которые мешают и угрожают каждому. Некоторые части общества (особенно низшие слои среднего класса) время от времени проявляли склонность к фа­шизму; но труд в силу самого своего положения неизбежно оказы­вается непримиримым врагом фашизма. Некоторые части общества могут себе позволить (или думают, что могут себе позволить) тол­стокожие удовольствия антисемитизма, дискриминации против нег­ров и депортации «нежелательных» чужестранцев. Однако рабочее движение просто не сможет существовать, если будет терпеть по­добный раскол в своих рядах. Некоторые части общества могут без большой трудности предаваться всему множеству мифов и предрас­судков, разбираемых в этой книге. Для рабочего движения все такие мифы несут смерть, поэтому оно развенчивает их сразу же, как только обнаружит.

Таким образом, как капиталисты были носителями естествозна­ния в дни своих революционных триумфов, так рабочее движение - носитель социальной науки в наши дни. Дело не в том, у кого сколь­ко знаний. Дело просто в том, что как успех капитализма был несо­вместим с алхимией и астрологией, так успех труда несовместим с нелепостями Манчестерской политэкономии и с более грубой ложью гитлеровского режима.

Люди равны во труде, если получают от него достойную отдачу. Роль рабочих и инженеров будет возрастать – это необратимый процесс, возникший благодаря НТР. Техника усложняется, специализация сужается. Чтобы в этих условиях не скатиться до уровня каменного века, нужно создавать все благоприятные социальные, экономические, политические условия для труда и не мешать людям спокойно работать.

Словом, некоторым людям особенно повезло с занимаемым ими историческим местом. Для многих из нас добродетель в худшем случае борьба, а в лучшем — тяжкий труд. Как должны мы завидо­вать тем множествам, которые просто не могут себе позволить ми­стики, невежества, толстокожести и которые поэтому перестают быть мистиками, невеждами, толстокожими! Они без труда таковы, каки­ми мы можем быть лишь с немалым усилием. Их «эгоистические» интересы магически настроены в унисон с интересами всех. Люди, не могущие выбраться из политической болтанки, должны полюбить их простую добродетель, оставив свою позицию вечного сомнения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9