Присущий экзистенциальной философии антропологизм получил у Сартра специфическое обоснование и развитие. Ставшее традиционным определение экзистенциализма как «философии субъекта» применимо к взглядам французского мыслителя, может быть, в большей степени, чем других известных приверженцев этого учения. Наш исходный пункт, декларировал философ – «это субъективность индивида».
Он чрезвычайно остро, даже болезненно реагировал на порождение буржуазной индустриальной цивилизацией отторжение массы людей от общества и государства, их растущее отчуждение от культуры. Серийное машинное производство породило всеобщую стандартизацию и усредненность, а «священный принцип» частной собственности создал «частичного индивида», пленного вещами. Поэтому экзистенциальная антропология направляется против закабаляющего человека вещизма.
Для этого потребовалось преодолеть философские основы последнего, которые усматривались в позитивистском толковании человека как части природы или вещи, наделенной мыслью. Французский экзистенциалист строил свою антропологическую версию на критике тех идеалистических трактовок, которые сводили бытие к мышлению, абсолютизировали дух и его определения.
Тем самым следование экзистенции привело Сартра к созданию идеи и оформления ее в теоретическую концепцию, согласно которой человек должен быть в центре философских исследований, а его свобода, внутренний субъективный мир – главный предмет экзистенционального учения. Отвергая упреки «слева» и «справа» о том, что экзистенциалисты указывают на темные стороны человеческой жизни (все гнусное, низкое, липкое и т.п. ) и ущербность психологии личности (отчаяние, одиночество, страх, тревога и т.д.), он формулировал исходные принципы и особенности философии существования.
Противопоставляя ее материализму, который ведет к рассмотрению людей как предметов, философ писал, что экзистенциализм – «единственная теория», придающая человеку достоинство, единственная теория, которая не делает из него объект… Мы именно и хотим создать царство человека как совокупность ценностей, отличную от материального царства».
Отличая, далее, экзистенциализм от рационалистических воззрений, в том числе Декарта с его «Я мыслю, следовательно, существую», Сартр вносит в эту максиму существенную новеллу. Он подчеркивает, что мы постигаем себя перед лицом другого, и другой так же достоверен для нас, как мы сами. Таким образом, человек, постигающий себя через cogito, «непосредственно обнаруживает вместе с тем и всех других, и притом – как условие своего собственного существования». Развивая эту мысль о межличностных отношениях как факторе самовыражения и самопознания людей, он отмечал, что другой человек необходим для моего существования так же, как и для моего самопознания. Обнаружение моего внутреннего мира открывает мне в то же время и другого, как стоящую передо мной свободу. Таким образом, «открывается целый мир, который мы называем интерсубъективностью. В этом мире человек и решает, чем является он и чем являются другие».
Данному тезису придается в экзистенциализме особенно большое значение. Концептуально это формулируется так: «существование предшествует сущности». Разъясняя его, Сартр констатировал: «Это означает, что человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом он определяется». Человек становится таким, каким он по свободному выбору сделает себя сам. Таким образом, нет накакой природы человека, как нет и бога, который ее задумал. Вот суть субъективности, таков первый принцип экзистенциализма. Определяя себя, будучи ответственным за свою судьбу, человек ответственен и за всех людей. Но он не может выйти за пределы человеческой субъективности. В этом глубинный смысл экзистенциализма.
Видным представителем французского атеистического экзистенциализма был и Альбер Камю (1913-1960)- философ, писатель, драматург и актер, участник Движения Сопротивления фашизму. Погиб в автомобильной катастрофе. Автор философских работ «Миф о Сизифе»(19472), «Бунтующий человек» (1951) и др.; повестей, пьес, публицистики в трех книгах (1950-1958).
Как философ и деятель культуры, он испытывал глубокое разочарование в том, как развивается история, в каком направлении движется прогресс, что происходит с судьбами миллионов людей разных стран. Его социальный пессимизм существенно отразился на трактовке всей совокупности философских вопросов, относящихся к человеку, его экзистенциальности. Тематика самоубийств и убийств, бунтов, террора надолго определила направления творчества философа и писателя. Нередко она сопровождалась отходом от ставших традиционными (классическими) канонов философии существования.
Уже осенью 1940 г. В Лионе, когда началась работа над первым крупным философским трудом, Камю изложил свое понимание человеческого бытия таким образом: «Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии». Все остальное автору книги представлялось второстепенным: какие измерения имеет мир, каким категориями руководствуется разум. Названную им проблему он рассматривал в рамках рассуждений о смысле жизни в условиях господствующего в мире абсурда и ежедневной омерзительной скуки, безотрадного существования.
«Сам по себе мир просто неразумен, и это все, что о нем можно сказать». Абсурд в равной степени зависит от человека и от мира. Пока что это единственная связь между ними. Он скрепляет их так прочно, как умеет приковывать одно живое существо к другому только ненависть. И в этом состоянии абсурда нужно жить. Критически отнесясь к тезису С. Къеркегора о том, что от человека от пустоты и отчаяния спасает сознание, Камю негативно высказывался и о самой философии существования, как она сложилась к началу 40-х гг. «Я решусь назвать экзистенцинальный подход философским самоубийством». Это движение мысли, которым она «отрицает самое себя и стремится преодолеть себя с помощью того, что ее отрицает. Отрицание и есть бог экзистенциализма. Точнее единственной опорой этого бога является отрицание человеческого разума».
Человек разучился надеяться. Ад настоящего сделался наконец его царством. Завтрашнего дня нет. И отныне «это стало основанием моей свободы…. Исходная тема экзистенциональной философии сохраняет всю свою значимость. Пробуждение сознания, бегство от сновидений повседневности – таковы первые ступени абсурдной свободы».
Если в данной работе Камо все экзистенциальные проблемы (как он их понимал) развивал вокруг идей самоубийства, абсурда и обусловленного этим поведения абсурдного человека с адекватной свободой, то в книге «Бунтующий человек» в центре философского анализа – бунт личности. Выводя из своего философского кредо – человеческого абсурда – три следствия: бунт, свободу и страсть, писатель сопрягает их в нечто целое, единое. Человек прибегает к бунту из-за того, что вокруг него творятся убийства, несправедливость, беззакония, готовятся и развязываются бесконечные войны, государственный террор. Трагедия философии состоит в том, что она все это пророчествует и оправдывает. Бунтующий человек всему, что его окружает, говорит, наконец «нет». Это реакция раба, всю жизнь повиновавщегося «господским распоряжением».
Философский труд венчает то, с чего он начинался. Нам нужно расстаться с эпохой. В очистительном бунте наконец-то рождается подлинный человек. «Тетива натянута, лук скрипит. Напряжение все сильней – и прямая жесткая стрела уже готова устремиться в свободный полет».
Таким был своеобразный, до предела социологизированный и идеологозированный экзистенциализм Камю, развившего в ХХ в. Многие идеи иррационализма, волюнтаризма и нигилизма своего известного предшественника, ставшего изгоем цивилизации, философа-бунтаря Фридриха Ницше.
Основателем французского католического экзистенциализма был Габриэль МАРСЕЛЬ.
Его философия носит ярко выраженный религиозный характер. Марсель, считая невозможным и неприемлемым научное обоснование религии, отвергает рациональные доказательства бытия бога и утверждает, что бог принадлежит особому миру "существования", недоступному для объективнойнауки. Бог, по Марселю, существует, но не обладает объективной реальностью, не принадлежит миру "вещей"; он "непредставляем", "неопределим", его нельзя мыслить: "мыслить веру - значит уже не верить". Таким образом, апология христианства Марселя резко отличается от традиционного от католицизма схоластического метода.
В отличие от "мира объективности", в сфере "существования" исчезает граница между субъектом и объектом. Духовное начало, трактуемое объективно, а не субъективно, и тем самым доступное логическому анализу и рациональному познанию, неприемлемо для Марселя. Для экзистенциализма Марселя характерно противопоставление ДВУХ ПОНЯТИЙ - проблемы и таинства. Первое характеризует "мир объективности", второе -сферу "существования". "ПРОБЛЕМА, - гласит определение Марселя, - есть нечто встреченное и преграждающее мой путь. Она всецело передо мной". В этом случае я рассматриваю нечто со стороны, подхожу к нему объективно, как к находящемуся вне и независимо от меня. Проблема находится в сфере логического. ТАИНСТВО - это понятие, которое Марселем противопоставляется понятию "проблема". Таинство не противопоставляет субъект объекту, "Я" - "не-Я", познающего - познаваемому. Оно включает, вовлекает меня самого, мое существование, сливает воедино "Я" и "не-Я", выводит за границы созерцательности, стирает грань между "вне меня" и "во мне". Тем самым оно преодолевает объективный, логический подход. Итак, в сфере "существования" мир перестает быть "проблемой" и становится "таинством". Объективность всячески исключается из понимания отношений, связей, зависимостей. В сфере "существования" у Марселя принципиальное место занимает "интерсубъективность", а не объективность. "Объективная реальность" уступает место "второму лицу". "Присутствие" становится одной из основных категорий. Причинная связь вместе с другими формами объективных взаимозависимостей теряет онтологическое значение. На их место приходят любовь, привязанность, вера, верность, ответственность, уважение, послушание, доступность. "Быть - это быть любимым" - характерная для этой онтологии формула. Причем это распространяется не только на отношения между людьми, и вообще живыми существами, но на все отношения вообще.
Страницы: 1, 2, 3, 4
