Отдельно
необходимо упомянуть о гносеологическом аспекте софийной философии Соловьева.
София с его точки зрения проходит путь от трансцендентального божественного
знания через изолированное развитие отдельных путей познания реальности
(эмпирического, рационального, мистического) к становлению цельного знания и
конечное его воплощение в богочеловеческом овладении силами Вселенной.
Предложенный
Соловьевым вариант методологического обоснования идеи всеединства самым
серьезным образом повлиял на всю последующую философскую мысль России. София
выступает у Соловьева не просто носителем и выражением мистической истины, но,
в гораздо большей степени, - как носитель идеи цельного знания.
Соловьев
напрямую выводит философско-теоретическое познание на практику, понимаемую им
как социально-культурная практика единого человечества.
Акт
вдохновенного мистического единения с абсолютно сущим приобретается само
содержание всякого знания, суть которого – в осмыслении мирового единства.
Далее, это цельное и безусловное знание оформляется логически и понятийно,
становясь доступным для разума, взятого лишь в его рационально-логическом
аспекте, и для культуры, базирующейся именно на разумных основаниях. Единая
истина философско-религиозного познания по-разному преломляется в практической
деятельности. [7]
София
выступает у Соловьева как положительный синтез всех основных путей познания
реальности. Именно она как сочетание различных направлений познавательной
деятельности обосновывает сам проект системы цельного знания и определяет
главенство в нем мистического познания в его рационально-логической
выраженности. Таким образом, концепция Софии в философии всеединства Владимира
Соловьева является концентрацией всех основных мотивов теоретического раскрытия
идеи всеединства. Она обосновывает ее методологически и вместе с тем позволяет
ей обрести специфическую форму выражения – софийного философствования.
В деле
преображения природы мира и человека, может быть, самым трудным станет отнятие
у природы ее главного оружия, ее высшего оправдания, того механизма, каким она
обеспечивает свой прогресс и который в силу этого окружила наибольшей
привлекательностью: половой раскол, воспроизведение человеческих особей путем
полового рождения. Тут и самая сласть для природного существа, и корень его
неизбежной погибели для очистки места плоду этой страсти. Как писал В.С.
Соловьев: "Само собой ясно, что, пока человек размножается как животное,
он и умирает как животное". И еще: "Пребывать в половой раздельности
значит пребывать на пути смерти". Здесь Соловьев вслед за Федоровым ставит
задачу творческой метаморфозы половой любви, задачу, может быть, наиболее
диковинную, но и существенную в дальних горизонтах активно-эволюционного,
ноосферного идеала.