Этим Бэкон существенно способствовал форми­рованию   философского   мышления   Нового   времени. И хотя его эмпиризм был исторически и гносеологи­чески ограничен, а с точки зрения последующего раз­вития познания его можно по многим  направлениям критиковать, он в свое время сыграл весьма положительную роль[7].

Продолжая тему развития эмпиризма, нельзя не упомянуть представителя английской философской линии данного направления – Джона Локка. Главное внимание он уделяет проблематике познания. Уже в первой части его «Опыта о человеческом разуме» встре­чается идея, суть которой состоит в том, что предпо­сылкой исследования всех разнообразнейших проблем является изучение способностей нашего собственного познания, т. е. выяснение того, что оно может достичь, каковы его границы, а также каким образом оно полу­чает знания о внешнем мире.

Для философских и гносеологических воззрений Локка характерным является подчеркивание чувствен­но постигаемой эмпирии. Гегель (который, естественно, такой способ философствования оценивал не слишком высоко) подчеркивал, что «Локк указал на то, что общее, и мышление вообще, покоится на чувственно воспринимаемом сущем, и указал, что общее и истину мы получаем из опыта». В признании приоритета чувственного познания Локк близок эмпиризму Бэкона.

Локк не исключает в целом роль разума (как иногда упрощенно представляется), но признает за ним в «достижении истины» еще меньше простора, чем Т. Гоббс. В сущ­ности роль разума он ограничивает лишь, говоря ны­нешними терминами, простыми эмпирическими сужде­ниями[8].

Философию Локка можно характеризовать как уче­ние, которое прямо направлено против рационализма Декарта (и не только против Декарта, но и во многом против систем Спинозы и Лейбница). Локк отрицает существование «врожденных идей», которые играли та­кую важную роль в теории познания Декарта, и кон­цепцию «врожденных принципов» Лейбница, которые представляли собственно некую естественную потенцию понимания идей.

Человеческая мысль (душа), согласно Локку, ли­шена всяких врожденных идей, понятий, принципов либо еще чего-нибудь подобного. Он считает душу чи­стым листом бумаги (tabula rasa). Лишь опыт (посред­ством чувственного познания) этот чистый лист запол­няет письменами.

Локк понимает опыт прежде всего как воздействие предметов окружающего мира на нас, наши чувственные органы. Поэтому для него ощущение является основой всякого познания. Однако в соответствии с одним из своих основных тезисов о необходимости изучения способностей и границ человеческого позна­ния он обращает внимание и на исследование собст­венно процесса познания, на деятельность мысли.(души). Опыт, который мы приобретаем при этом, он опреде­ляет как «внутренний» в отличие от опыта, обретенного при посредстве восприятия чувственного мира. Идеи, возникшие на основе внешнего опыта (т. е. опосредо­ванные чувственными восприятиями), он называет чув­ственными (sensations); идеи, которые берут свое про­исхождение из внутреннего опыта, он определяет как возникшие «рефлексии». Однако опыт — как внешний, так и внутренний — непосредственно ведет лишь к воз­никновению простых (simple) идей. Для того, чтобы наша мысль (душа) получила общие идеи, необходимо размышление. Размышление не является сущ­ностью души (мысли), но лишь ее свойством.

Размышление, в понимании Локка, является про­цессом, в котором из простых (элементарных) идей (полученных на основе внешнего и внутреннего опыта) возникают новые идеи, которые не могут появиться непосредственно на основе чувств или рефлексии. Сюда относятся такие общие понятия, как пространство, время и т. д.

Таким образом, мы рассмотрели основные черты эмпиризма философии Нового времени, которые заключаются в следующем:

- исключительная значимость и необходимость наблюдений и опыта в обнаружении истины;

- путем, ведущим к знанию, является наблюдение, анализ, сравнение, эксперимент;

- исключительно все знания черпаются из опыта, ощущений.

2. Рационализм философии Нового времени

Рассмотрение данного вопроса, мы думаем, необходимо начать именно с самого яркого представителя рационалистического направления – Рене Декарта. Несколько слов о его биографии. Он в восемь лет уходит на учебу в иезуитский колледж Ла-Флеш. Здесь он получил осно­вы образования. В ряде жизнеописаний Декарта ука­зывается, что сухое, педантичное обучение его не удовлетворяло. Отрицательное отношение к схоласти­ческому пониманию науки и философии проявилось у него, однако, позже, когда он как военный побывал в значительной части Европы. В 1621 г. он уходит с военной службы и путешествует. Посетил Германию, Польшу, Швейцарию, Италию и некоторое время жил во Франции. Наиболее интенсивно предавался исследованиям во время своего сравнительно долгого пре­бывания в Голландии в 1629—1644 гг. В этот период он пишет большинство своих работ. Годы 1644—1649 были наполнены стремлением отстоять, и не только теоретически, взгляды и идеи, содержащиеся, в част­ности, в «Размышлениях о первой философии» и в «Началах философии». В 1643 г. в Утрехте, а в 1647 г. в Лейдене (где сравнительно долго жил Декарт) было запрещено распространение его воззрений, а его труды были сожжены. В этот период Декарт вновь несколько раз посещает Париж и думает даже о возвращении во Францию.  Однако затем он принимает приглашение шведской королевы Христины и уезжает в Стокгольм, где вскоре умирает от простуды[9].

Наиболее выдающиеся из его философских тру­дов — это работы, посвященные (как и у Бэкона) методологической проблематике. К ним принадлежат, прежде всего, «Правила для руководства разума», написанные в 1628—1629 гг., в которых Декарт изла­гает методологию научного познания. С этой работой связано и вышедшее в 1637 г. как введение к его трак­тату о геометрии «Рассуждение о методе». В 1640— 1641 гг. Декарт пишет «Размышления о первой философии», в которых вновь возвращается к определен­ным аспектам своей новой методологии и одновре­менно придает ей более глубокое философское обос­нование. В 1643 г. выходит его труд «Начала филосо­фии», в котором полно изложены его философские воз­зрения.

Естествознание XVI—XVII столетий еще не формулирует эти новые принципы познания (по крайней мере без соответствующей степени общности). Оно скорее реализует их непосредственно в процессе ов­ладения своим предметом. Если философия Бэкона является предвестником нового (его философия скорее симпатизирует естествознанию Нового времени, чем создает для него философское обоснование), то в философии Декарта уже закладываются основания (достаточно общие) новой теории света, в которой не только обобщены, но и философски разработаны и оценены все полученные к тому времени результаты нового естествознания. Поэтому философия Декарта представляет собой новый, цельный и рационально обоснованный образ мира, не только соответствующий актуальному состоянию естествознания, но и полно­стью определяющий направление его развития. Одно­временно она вносит и основополагающие изменения в развитие самого философского мышления, новую ориентацию в философии[10].

Первую и исходную определенность всякой фило­софии Декарт видит в определенности сознания — мышления. Требование, что должно исходить лишь из мышления как такового, Декарт выражает сло­вами: «во всем должно сомневаться» - это абсолютное начало. Таким образом, первым условием философии он делает само отвер­жение всех определений.

Декартово сомнение и «отвержение всех опреде­лений» исходит, однако, не из предпосылки о прин­ципиальной невозможности существования этих опре­делений. Это не скепсис, с которым мы встречались, например, в античной философии. Принцип Декарта, согласно которому во всем следует сомневаться, выдвигает сомнение не как цель, но лишь как средство.

Первичную достоверность Бэкон находит в чув­ственной очевидности, в эмпирическом, смысловом познании. Для Декарта, однако, чувственная очевид­ность как основа, принцип достоверности познания неприемлема.

Декарт ставит вопрос о постижении до­стоверности самой по себе, достоверности, которая должна быть исходной предпосылкой и поэтому сама не может опираться на другие предпосылки. Такую достоверность он находит в мыслящем Я — в созна­нии, в его внутренней сознательной очевидности. «Если мы отбросим и провозгласим ложным все, в чем можно каким-либо способом сомневаться, то легко предпо­ложить, что нет бога, неба, тела, но нельзя сказать, что не существуем мы, которые таким образом - мыс­лим. Ибо является противоестественным полагать, что то, что мыслит, не существует. А поэтому факт, выра­женный словами: «я мыслю, значит, существую» (cogito ergo sum), является наипервейшим из всех и наидостовернейшим из тех, которые перед каждым, кто правильно философствует, предстанут»[11].

С проблематикой познания в философии Декарта тесно связан вопрос о способе конкретного достиже­ния наиболее истинного, т. е. наиболее достоверного, познания. Тем самым мы подходим к одной из важ­нейших частей философского наследия Декарта — к рассуждениям о методе.

В «Рассуждении о методе» Декарт говорит, что его «умыслом не является учить здесь методу, которо­му каждый должен следовать, чтобы правильно вести свой разум, но лишь только показать, каким способом я стремился вести свой разум».

Правила, которых он придерживается и которые на основе своего опыта полагает важнейшими, он фор­мулирует следующим образом:

—  не  принимать  никогда любую  вещь за  истин­ную, если ты ее не познал как истинную с очевидно­стью;  избегать всякой поспешности и  заинтересован­ности;   не  включать  в  свои  суждения   ничего,  кроме того, что предстало как ясное и видимее перед моим духом,  чтобы  не  было  никакой  возможности  сомне­ваться в этом;

—  разделить каждый из вопросов; которые следует изучить, на столько частей, сколько необходимо, чтобы эти вопросы лучше разрешить;

—  свои идеи располагать в надлежащей последо­вательности,    начиная    с    предметов    наипростейших и    наилегче    познаваемых,    продвигаться    медленно, как  бы  со  ступени   на   ступень,   к  знанию   наиболее сложных, предполагая порядок даже среди тех, кото­рые естественно не следуют друг за другом;

—  совершать везде такие полные расчеты и такие полные обзоры, чтобы быть уверенным в том, что ты ничего не обошел.

Правила Декарта, как и все его «Рассуждения о методе», имели исключительное значение для разви­тия философии и науки Нового времени[12].

Страницы: 1, 2, 3