Если нечего возразить по поводу того, что: « …ситуация моя такова также и потому, что она есть образ моего свободного выбора меня самого, …если я призван на войну, то это моя война, она существует согласно моему образцу, и я ее заслуживаю», - это не значит, что понятно, почему одна часть общества, в силу своего свободного выбора, решает объявить всеобщую мобилизацию и отправить меня на войну, а я, напрочь, «забыв» о своей абсолютной свободности, постулированной Ж.П. Сартром ранее, покорно, как баран на бойню, иду на эту совершенно «не мою» войну. [11;с. 27] Может все дело в том, что у этих двух социальных субъектов разный масштаб свободы? У меньшинства, узурпировавшего себе право произвольно распоряжаться миллионами свобод Других, объем свободы, видимо, существенно отличается от свободы «людей толпы», которых они одним росчерком пера превращают в пушечное мясо.
Весь казус в том, что «человек толпы» безропотно отдавая свою жизнь в руки «ястребов», отказывается от своей свободы, а взамен получает возможность быть убитым. Таким образом, кучка узурпаторов всеобщей свободы наделяет себя правом принимать решения относительно жизни и смерти миллионов людей. С точки зрения элементарной справедливости - это нонсенс, но это тривиальность (один из многих автоматизмов) социального устройства. Это ли не Бытие к смерти? Следовательно, можно предположить, что еще изначально «социальный баран» занял ту нишу общества, которая не позволяет ему оперировать своей абсолютной свободой в том ее абстрактном качестве, в каком она полагается в философствовании Ж.П. Сартра.
Ж.П. Сартр не опускается до методологических «выходов» на грешную землю социологии, психологии, педагогики - этих серых лошадок социогуманитарного компендиума. А ведь только они могли бы распредметить социокультурную и психологическую инфраструктуру носителей разнокачественных «свобод», формирующих извечно неизменную структуру социума, в «грубом» экзистенциальном измерении дифференцируемую на «свободу ястребов» и «Свободу человека толпы». Мы не вправе судить Ж.П. Сартра за то, что он не сделал, а можем только лишь рассматривать его творчество в контексте современной ему исторической ситуации и его индивидуальной экзистенции, тесно сплетенной с историей Франции и Европы. Как бы сильно и страстно ни утверждал Ж.П. Сартр «свободность» индивидуальной экзистенции, как бы ни превозносил суверенность и независимость Субъекта, смысловая направленность и тематика его творчества не что иное, как Ответ потрясенного ужасами двух войн, сознания интеллигента. Что бы ни утверждал Ж.П. Сартр, но кошмар Бытия Военного, наглядно продемонстрировавший хрупкость и уязвимость духовно-нравственных, социально-этических, да и правовых основ европейской цивилизации, уязвил его разум и чувства. Эмоциональный накал философствования Ж.П. Сартра достигал предельной искренности и душевной открытости потому, что изложение зачастую осуществлялось от первого лица. Ж.П. Сартр же непременно ставит себя, хотя и опосредованно, на место страдающих и мятущихся социальных субъектов: «В свете моего проекта…, того влечения, которым я являюсь, мне не следовало бы огорчаться и бунтовать, я заслуживаю его, а раз я его не избежал, то я его выбрал». [11;с. 41]
Можно предположить, исходя из биографии Ж.П. Сартра, что он говорит от своего имени, как правомочный субъект истории, ее непосредственный участник и «кровный родственник», а не посторонний «пастух бытия». Как бы ни ненавистно было ему это «родство», отказаться от него он не вправе. И он проживает его: « …социальное бытие, которое внезапно раздражается и втягивает меня… », - о чем это? [11;с. 44] Вполне может быть, что о войне, которая, как злая мачеха, втянула его в свою кровавую круговерть. Либо это специфический французский способ абстракции действительности либо сознательный уход от называния вещей своими именами. Если «раздраженная действительность» - это «коричневая чума» фашизма, то почему употребляются такие запредельные означающие «свободы»?
Здесь мы вправе напомнить, что социальный бунт под руководством великого гуманиста М. Ганди, ненасильственным путем освободил Индию от владычества Великобритании. М. Ганди задумал и осуществил массовую акцию гражданского неповиновения, состоявшую в том, что многотысячная толпа взяла горсть соли с побережья, что было строжайше запрещено колониальными властями. Пока индийцы покорно не брали соль со своей земли, колониальные «ястребы» владычествовали, а когда страх перед наказанием был преодолен, они были просто физически неспособны применить какие-либо карательные санкции против столь многочисленных «нарушителей». Безоружный народ, объединенный лишь силой единодушного решения, добился политической независимости, обрел свою коллективную свободу. Правда, он остался экономически несвободным, но эта несвобода была его «кровной родственницей», и потому была не столь ненавистна. А вот политическая несвобода, унижавшая национальное достоинство, была злой мачехой, которую следовало выгнать из родного дома. И индийцы это сделали. В данном историческом фрагменте находят реальное воплощение и «бунт», и «справедливость», и «свобода».
Можно согласиться с метким замечанием Ж.П. Сартра: «Нет никакого принуждения, потому что принуждение не способно взять верх над свободой, у меня не было никакого оправдания, потому что особенность человеческой реальности в том, что она существует без оправдания». [11; с. 44] Действительно, нет оправдания тем добропорядочным бюргерам, которые десять лет ковали оружие для войны и с восторгом внимали речам бесноватого фюрера.
Свободным человеком нельзя манипулировать, манкуртами же легко помыкать, вплоть до лишения жизни. Человек массы с радостью и облегчением сбрасывает с себя тяжкую ношу свободы, по доброй воле отказывается от права на выбор Себя и тем самым выбирает «мир войны». «Я есть эта война, я выбрал себя как одно из возможных направлений эпохи, я всегда встречаю только мою ответственность, я есть Бытие», - в этих утверждениях от первого лица сквозит боль и скорбь Ж.П. Сартра по утраченному Человеку. [11; с. 47] По сути, это обвинительный приговор человеку, рождающему войну. И ценным здесь является именно то, что Ж.П. Сартр не делегирует ответственность за войну Социальной Тотальности, так как таковая по существу - миф, абстракция. Существуют только люди, социальные индивиды, конституирующие и конструирующие социальную реальность своими ежеминутными, ежедневными выборами.
Наша ответственность распространяется на все человечество, « …выбирая себя, я выбираю человека вообще». [11; с. 12] Тревогу Ж.П. Сартр понимает как сомнение в правильности выбора Себя, влияющего на качество «всего человечества». Нельзя не признать глубокую и проникновенную человечность данной моральной зависимости между «Я» и социальным «не Я». Однако представляется, что Ж.П. Сартр принимает желаемое за действительное. Прогресс гуманизма возможен именно тогда, когда все социальные индивиды добровольно возлагают на себя ответственность за «Другого» и, тем самым, за все человечество.
Прискорбно, что для определенной части Субъектов воздух порока, человеконенавистничества, попрание норм морали - родная стихия, в которой они дышат полной грудью. Это люди Прошлого, захватнически присвоившие себе наше Общее Настоящее. Их не гложет сомнение в правильности своих действий. Они, как черт от ладана, бегут от ответственности, их души глухи к мольбам, взывающих о помощи, а сердца закрыты для сострадания. Эти Субъектики просто комфортно существуют, не забивая голову «мусором» добродетели, совести и прочих несущественных мелочей, стоящих на пути алчности, цинизма, равнодушия.
Ж.П. Сартр квалифицирует как самообман состояние сознания «человека толпы», вяло и бездумно идентифицирующегося с подобными моральными Квазимодо, бесстрастными рыцарями зла и порока. Для таких Субъектов ложь, в оправдание выбора Себя, естественна и, в силу этого, становится их универсальной «бесценностью». Трагично то, что они быстро и прочно узурпируют точки принятия решений, определяющие направление активности коллективных субъектов. Надо признать, что при таком распределении социальных ролей пространство выборов суживается до предпочтения футбольного клуба, марки авто и сорта пива. Амбивалентным в данном контексте предстает феномен, горячо любимой экзистенциализмом, свободы. Действительно, человек свободно выбирает Себя кем угодно. Но так ли это? Не совсем. Повторимся - человек не совсем свободен, так как определяем, господствующей в его социуме, ценностной системой. Даже если он, по каким-либо причинам отвергнет её, то свято место пусто не будет. Ему услужливо преподнесут «чуждые» ценностные мифы, содержательно-смысловое наполнение которых колеблется узком просвете «дурного» гедонизма бездумного «развлекизма».
Субъект почти интуитивно «выбирает» себя так, чтобы сохранить и «приумножить» личностное «Я», чтобы умереть спокойно от старости, а не быть убитым на войне, чтобы быть спокойным за будущее своих детей и внуков. Если же он не сделает Выбор вовсе, то умрет как «человек толпы», то есть по воле и указке Других, которым он абсолютно безразличен. Если субъект сделает неправильный выбор, его будущее возможно как «фальшивое» бытие, ведущее к «смерти» при жизни. Следовательно, Ж.П. Сартр подразумевает в качестве основы выбора Нечто, корректируя себя, когда говорит, что человек абсолютно свободен в своем выборе, из «ничто» конструирует проект Себя.
Далее, отвечая на упреки противников экзистенциализма в произвольности выбора, Ж.П. Сартр поясняет: « …человек творит себя, выбирая мораль, а давление обстоятельств таково, что он не может не выбрать какой-нибудь определенной морали. Прежде всего, можно судить, какой выбор основан на заблуждении, а какой на истине (это может быть не оценочное, а логическое суждение)». [11; с. 31] Все же остается не до конца ясным – на чем основывается Выбор. В чистом виде экзистенциализмом утверждается абсолютная свобода и произвольность выбора. Когда же Ж.П. Сартру приходится отвечать на упреки в «субъективном произволе», он нехотя вводит в него моральную компоненту, отвергая ее одновременно в качестве основы «предсуществующей ценности». Надо признать, что философ противоречит себе, так как мораль и есть один из атрибутов «предсуществующей ценности».
Социальный мир устроен неразумно. Не разворачивая данный тезис в аргументах в силу ограниченности объема статьи, отметим только очевидную взаимосвязь между «рациональностью» Субъекта и абсурдом социума, а также выбором и свободой. Обретение индивидом абсолютной рациональности невозможно, так как «Единственный рациональный выбор, который может и должен сделать Субъект - решить, жить ли ему в абсурде либо «покончить» с ним посредством самоубийства». [9; с. 131] Здесь А. Камю несколько противоречит себе. Признавая укорененность « …привычки жить» по отношению к осознанному самовопрошанию о смысле жизни, он тем самым снимает принципиальную пограничность такого решения. К тому же очевидно, что самоубийства совершаются не только тогда, когда человек осознает всю глубину абсурдности социального «порядка», но и по более тривиальным причинам. А. Камю же, оставляя за рамками рассмотрения личностную значимость «знаемого» и «незнаемого» миров, как философский «адвокат» индивидуальной экзистенции, обращает наше внимание, прежде всего, на неспособность постижения Субъектом смысла жизненного мира: «То, что я не понимаю, неразумно». [9; с. 129] Круг замкнулся, нежелание осознавать всю сложность социального и природного миров приводит к нерациональному социальному устройству, при котором свобода не лучшего меньшинства практически безгранична, а свобода «человека толпы» ограничена его ментальными особенностями, которые к тому же бережно воспроизводятся правящими элитами.
Выводы
Единственно возможной свободой в визначально несвободном мире А Камю полагал бунт, как волю (интенцию) к обретению (завоеванию, присвоению) истинной свободы. Сартрово понимание свободы абстрактно-универсально. По существу Ж.П.Сартр просто констатирует, что свобода дарована каждому человеку так же просто и естественно, как воздух или благодать Солнца. Аргументационно-доказательные аппараты, применяемые Ж.П. Сатртром и А. Камю отличаются. Характерной особенностью Ж.П. Сартра в этом отношенни является фиксационно-статичный поход. Сквозь тексты А. Камю простуапает мощный заряд ненависти к псевдоэлитам, узурпировавшим Общую Свободу. Учение о свободе Н. Абаньяно пронизано оптимизмом и верой в возможность полной реализации человеком собственного креативного потенциала. Поскольку понятие «свобода» соподчинено с понятиями «выбор», «достоинство», «справедливость», последние стали предметом пристального изучения вышеозначенных философов.
Литература
1. Карнаух Б.П. Діалектика свободи: синтез вибору і необхідності / Б.П. Карнаух // Філософські обрії. – 2010. – №23. – С. 124–134. – Бібліогр.: с. 134.
2. Башенко І.В. Ідея людської свободи, провіденціалізму та історичної єдності людства в філософії. П.Я. Чаадаєва / І.В. Башенко // Філософські обрії. – 2008. – №20. – С. 66–72. –– Бібліогр.: с. 72.
3. Рудь Б.Ю., Бойко В.І. «Позитивна свобода» як новітній напрям екзистенціально-ціннісного осягнення сутності свободи / Б.Ю. Рудь, В.І. Бойко // Мультиверсум. – 2009. – №77. –– С. 47––56. –– Бібліогр.: с. 56.
4. Лях В.В. Свобода самореалізації у контексті інформаційно-комунікативних процесів // Мультиверсум. – 2008. – № 73. – С. 2–12. – 12. . –– Бібліогр.: с.12.
5. Ковадло Г.П. Свобода як основа формування людини та як «турбота про себе» / Г.П. Ковадло // Мультиверсум. – 2008. – № 72. – С. 115––123. Бібліогр.: с. 123.
6. Воеводин А.П., Нестеров П.К. Мозг и воля в поисках измерения человеческой свободы / А.П. Воєводин, П.К. Нестеров // Філософські дослідження. –– Збірник наукових праць Східноукраїнського національного університету. Філософія. –– 2009. –– Випуск 10. – С. 7–22. – Бібліогр.: с. 22.
7. Шаповал В.Н. Неопределенность и определенность свободы / В.Н. Шаповал // Філософські дослідження. –– Збірник наукових праць Східноукраїнського національного університету. Філософія. –– 2001. –– Випуск 2. –– С. 201––207. – Бібліогр.: с. 207.
8. Шаповал В.Н. Любовь и свобода: экзистенциальный и ценностный смысловой контекст// Філософські дослідження. Збірник наукових праць Східноукраїнського національного університету. –– Філософія. –– 2005. –– Випуск 6. –– С. 33––42. –– Бібліогр.: с. 42.
9. Камю А. Изнанка и лицо / Камю А. –– М.: ЗАО – Сочинения. Составление, вступительная статья и комментарии А. Филоненко. –– Серия «Антология мысли». –– Изд-во ”ЭКСМО-Пресс”. – Харьков: Изд-во ”Фолио”, 1998. – 864 с. ISBN 5-04-001646-8.
10. Абаньяно Н. Экзистенциализм и позитивный экзистенциализм Н. Абаньяно. –– / Абаньяно Н. –– М.: Изд-во „Директ-медиа, 2008. –– 709 с. –– ISBN 978599815208.
11. Сартр Ж.П. Экзистенциализм – это гуманизм / Сартр Ж.П. –– М.: Наука, 1953. – 42 с. –– ISBN 5-352001194-1.
Закревский В.Э.
Заместитель директора по научной работе Южного научного центра Национальной Академии педагогических наук Украины, старший научный сотрудник, кандидат философских наук. (Одесса, Украина). Докторант отдела социальных проблем высшего образования и воспитания студенческой молодежи Института высшего образования Национальной Академии педагогических наук Украины (Киев, Украина). Адрес домашний: 65123. г. Одесса, ул. Высоцкого, д. 2. кв. 20. Для переписки 65123. г. Одесса, Украина. До востребования.Адрес рабочий: 65014. ул. Пушкинская, 23. г. Одеса, Украина. Т. 048 716-32-95; E-mail: zve-od@mail.ru
Zakrevsky Vladimir Engelsovich - the candidate of philosophical Sciences, the deputy director on scientific work of Southern center of Science of National Academy of Pedagogical Sciences of Ukraine, (Odessa, Ukraine). Assistant Professor an Institute of Higher Education of National Academy of Pedagogical Sciences of Ukraine. Department of the Social Problems of the Higher School and Nurture of Student's youth. zve-od@mail.ru
В.Є. Закревський, к. філос. н., старший науковий співробітник, докторант;
Інститут вищої освіти Національної Академії педагогічних наук України, відділ соціальних проблем вищої освіти та виховання студентської молоді.
У статті здійснено аналіз поняття «свобода» в європейському екзистенціалізмі. Розуміння свободи переважно як атрибуту людських сутнісних сил у Ж.П. Сартра органічно доповнюється соціально-практичної інтерпретацією даного соціокультурного феномену А. Камю. Обидва філософа одностайні в тому, що передумовою соціально-політичної свободи є свобода індивідуального екзистенції. Свобода в людському житті можлива, згідно М. Абаньяно, тільки при творчому відношенні до конструювання оптимальної «хвилі» подій на основі гуманістичних цінностей.
Ключові слова: свобода, вибір, гідність, справедливість.
V.E. Zakrevsky,
Assistant Professor
Institute of Higher Education of National Academy of Pedagogical Sciences of Ukraine
Department of the Social Problems of the Higher School and Nurture of student's youth.
In article the analysis of concept "freedom" in the European existentialism is carried out. Understanding of freedom mainly as attribute of human intrinsic forces at Z.P. Sartr is organically supplemented with socially-practical interpretation given social cultural A.Kamju's phenomenon. Both of the philosopher are unanimous that the precondition of sociopolitical freedom is freedom individual existentis. Freedom in a human life is possible, according to N.Abanjano, only at the creative attitude to design of optimum "wave" of events on the basis of humanistic values.
Keywords: freedom, a choice, advantage, justice.
Страницы: 1, 2
