Самые значительные метафизические сочинения Платона (428/427-347): "Парменид", "Софист", "Политик", "Филеб". Становление его метафизических взглядов начинается с разработки этико-политической тематики, содержание которой определялось доктриной Сократа.
Позднее, Платон восстанавливает отдельные онтологические и космологические моменты философии "физиса". Содержание данной реконструкции сам Платон сформулировал как "вторую навигацию". В древности, переход парусного судна на управление с помощью весел, когда утихал ветер, назывался "второй навигацией". Применительно же к философской традиции, "первая навигация" – это период досократической философии, объясняющей мир с помощью данных чувств; "вторая навигация", напротив, это отстранение чувств, очищение рациональности от данных чувственного познания. Таким образом, "вторая навигация" как выражение Платона, служит обозначением процесса переосмысления принципов познания и создания картины мира, результатом которого, в свою очередь, явилось открытие мира идей, мира чувственно не воспринимаемых сущностей, мира истинно-сущего.
Сам Платон описывает место обитания идей в диалоге "Федр" следующим образом: "Занебесную область не воспел никто из здешних поэтов... Она же вот какова: эту область занимает бесцветная, без очертаний, неосязаемая сущность, подлинно существующая, зримая лишь кормчему души - уму; на нее-то и направлен истинный род знания".
Занебесная область обитания идей вошла в традицию под названием "Гиперурания" ("Федр"). Это место над небом и над космосом, которое, однако, не есть некое локальное место, а скорее – выражение внепространственности. Гиперурания есть образ непространственного, интеллигибельного, надфизического мира.
Феномен "второй навигации" - открытие сверхчувственного, надприродного мира и сообщение ему статуса истинного, подлинного бытия - момент, принципиальный для понимания философии Платона. Ранее, до Платона, философия физиса искала причины феноменов в реальностях физического порядка. Платон же утверждает, что любая вещь физического мира имеет высшую и последнюю причину в метафизической реальности. Таким образом, только с открытием "второй навигации" можно с достаточной корректностью говорить об оппозиции материализма и идеализма.
Итак, идеи есть сущность вещей, то, что делает каждую вещь именно "этой", данной, а не другой. Иначе, идеи - это то, что делает каждую вещь тем, что она есть. Платон употребляет термин "парадигма", указывая тем самым, что идеи образуют вневременную (постоянную) модель каждой вещи.
Платон понимает сверхчувственную реальность как иерархию идей: нижние идеи подчинены верхним. На вершине иерархии - идея Блага в себе - она ничем не обусловлена, следовательно, абсолютна. В диалоге "Государство", Платон пишет о ней как о порождающей само бытие.
Чувственно воспринимаемый мир (космос) структурирован идеями. Физический мир происходит из идей. Чувственный мир у Платона есть совершенный порядок (космос), являющий собой выражение торжества логоса над слепой необходимостью материи. Материя есть лежбище чувственного, в определении Платона, - это "хора" (пространственность). Она находится во власти бесформенного и хаотического движения.
Основной вопрос космологии Платона: как из хаоса материи рождается космос? Платон отвечает следующим образом: существует Демиург (Бог-творец, обладающий волей, мыслящий, личностный), который, взяв в качестве образца мир идей, создал из материи физический космос. При этом причина творения универсума лежит в чистом желании Демиурга. Платон определяет главный мотив творения в диалоге "Тимей" следующим образом: "Он был благ, а тот, кто благ, никогда и ни в каком деле не испытывает зависти. Будучи чужд зависти, он пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подобны ему самому... Бог позаботился обо всех видимых вещах, которые пребывали не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении; он привел их из беспорядка в порядок, полагая, что второе, безусловно, лучше первого. Невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим; между тем размышление явило ему, что из всех вещей, по природе своей видимых, ни одно творение, лишенное ума, не может быть прекраснее такого, которое наделено умом, если сравнивать, то и другое как целое; а ум отдельно от души ни в ком обитать не может. Руководствуясь этим рассуждением, он устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее. Итак, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения".
Аристотель (384/383-322) - ученик Платона, критически переосмысливший доктрину своего учителя.
Сочинения Аристотеля принято различать на "экзотерические" (диалоги для публики) - они почти полностью утрачены, и "эзотерические" (лекции для учеников-лицеистов), из которых в списках сохранилось множество работ, наиболее известна из них - "Метафизика", состоящая из 14 книг.
Творческая эволюция Аристотеля может быть представлена как история разочарования в платонизме и метафизике с последующим поворотом к натурализму и эмпиризму. Аристотель в критике Платона идет по пути ригоризации философского дискурса. Если Платон был склонен к изучению математических наук и равнодушен к эмпирическим явлениям, то Аристотель, напротив, обладал настоящей страстью к систематизации феноменов эмпирического мира. Если сократова майевтика и ирония, основанные на силе поэтического таланта, придавали платоновскому дискурсу открытый характер философствования как вечного поиска вне окончательной позиции, то научный дух Аристотеля тяготел к органическому синтезу и систематизации, а также к дифференциации методов в русле данного синтеза. Философская систематика Аристотеля уже окончательно определит стабильные ракурсы метафизики, физики, психологии, этики, политики, эстетики, логики.
Определение метафизики: Аристотель не знал термина "метафизика". Для обозначения метафизики он употреблял термин "первая философия", отделяя ее от физики как "второй философии". Первая философия по Аристотелю есть обозначение попытки мысли выйти за пределы эмпирического мира, выход разума во внеэмпирическую реальность.
Аристотель дает метафизике следующие определения: исследование причин, первых, или высших начал; познание "бытия, поскольку оно бытие"; знание о субстанции; знание о Боге и субстанции сверхчувственной.
Метафизика служит определению оснований бытия как бытия. Аристотель реформирует онтологию элеатов, рассматривавших бытие как единое. Для Аристотеля бытие имеет много смыслов. Если Платон не ввел в сферу бытия чувственный мир, полагая его промежуточным между бытием и небытием, то Аристотель вводит чувственное в сферу бытия, равно как и умопостигаемое. По мысли Аристотеля различные смыслы бытия являются выражениями того или иного качествования бытия как субстанции. Аристотель группирует смыслы бытия по четырем позициям:
-бытие как категория (бытие в себе) - содержит десять высших значений ("родов бытия"): субстанция (сущность), качество, количество, отношение, действие, страдание, место, время, иметь, покоиться;
-бытие как акт и потенция;
-бытие как акциденция - этот тип бытия является таковым не всегда, но иногда и по случаю, это бытие случайное и непредвиденное;
-бытие как истина (небытие как ложь) - это тип бытия, который принадлежит человеческому интеллекту.
Первые два типа бытия являются предметом метафизики, образуя проблему субстанции. До Аристотеля, платоники полагали, что субстанция осуществлена в форме как таковой, еще ранее философы-натуралисты считали, что субстанция состоит из материальных элементов. Очевидной представляется точка зрения, которая видит субстанцию как нечто отдельное, в чем воплощено начало и формы и материи. Аристотель как бы соединяет все предшествующие точки зрения в едином синтезе, определяя чувственно воспринимаемую субстанцию как взаимодействие следующих начал: материя ("hyle") есть начало, образующее чувственно воспринимаемую реальность, и в этом смысле материя есть основание, носитель формы и в то же время - это недетерминированная потенциальность; форма есть начало, актуализирующее, определяющее материю, без формы вещь не может состояться, тем самым, форма есть сущность всякой вещи, ее субстанция; композиция формы и материи, Аристотель называет ее "synolos", представляет субстанциональность как таковую, соединяющую в одно целое начала формы и материи. Таким образом, субстанцией является именно начало формы, которое Аристотель называл "сутью бытия всякой вещи".
Бытие в точном значении есть субстанция. Субстанция, в свою очередь, есть единство трех смыслов: это материя, затем нечто отдельное и, наконец, это форма по преимуществу; причем в восходящем порядке. Соединение материи и формы есть "энтелехия", то есть реализация формы в акте смешения потенциального начала материи и актуального начала формы. К примеру, Бог - это чистая "энтелехия", а также душа - это энтелехия тела.
Таким образом, в заключение можно отметить, что Аристотель критично относился в платоновской теории идей и критический пафос своей позиции он выразил, прежде всего, в учении о чувственной субстанции. Аристотель полагал, что если идеи радикально отделены от мира вещей, как это было у Платона, то они не могут быть ни причинами их существования, ни основанием для их понимания. Аристотель возвращает форму в чувственный мир, как имманентное начало последнего. Теория синтеза материи и формы стала, таким образом, альтернативой мира идей Платона. Однако это не означает отрицания сверхчувственного мира. Это просто "понижение" статуса идей, утверждение, что идеи есть не более чем умопостигаемое обрамление чувственного.
3. В поисках единого первоначала.
Необходимо отметить, что в русле античной способности воспринимать этот мир философски теоретическая философская мысль представляется наиболее важной для последующего становления философского познания. По крайней мере, доктрина философии как жизни в настоящее время претерпела существенное изменение: философия - это уже не просто жизнь, а жизнь именно в познании. Разумеется, сохраняют свое значение и элементы практической философии, развивающие идеи античной практической философии: идеи этики, политики, риторики, теории государства и права. Но все же теория (философская) наиболее адекватно отражает потребности уходящего XX века. Таким образом, именно теорию можно считать тем философским открытием античности, которое определило не только мышление современного человека, но и его жизнь. И без сомнения, "обратное влияние" механизмов познания, порожденных древнегреческим сознанием, очень сильно сказалось на самой структуре сознательной жизни человека. В этом смысле, если теория как принцип организации познания и его результатов вполне выверена, то ее "обратное" воздействие как реверсивного принципа организации сознания еще не вполне ясно.
Совокупную проблематику античной философии можно тематически определить следующим образом: космология (натурфилософы), в ее контексте тотальность реального виделась как "физис" (природа) и как космос (порядок), основной вопрос, при этом: "Как возник космос?"; мораль (софисты) была определяющей темой в познании человека и его специфических способностей; метафизика (Платон) декларирует существование интеллигибельной реальности, утверждает, что реальность и бытие неоднородны, причем, мир идей выше чувственного; методология (Платон, Аристотель) разрабатывает проблематику генезиса и природы познания, при этом, метод рационального поиска понимается как выражение правил адекватного мышления; эстетика разрабатывается как сфера решения проблемы искусства и прекрасного самого по себе; проблематика протоаристотелевской философии может быть сгруппирована как иерархия обобщающих проблем: физика (онтология-теология-физика-космология), логика (гносеология), этика; и в завершение эпохи античной философии формируются мистико-религиозные проблемы, они характерны для христианского периода греческой философии.
Очевидно, в теоретическом знании современный человек не только удовлетворяет потребность в познавательной деятельности, но и наращивает какую-то свою глубинную состоятельность, порой, ценой утраты собственно человеческих качеств. Но и утрачивая человеческое в себе, субъект познания не отказывается от теории.
Парадоксально, что при этом современный человек не разрушается как существующий. Наращивание способности к теоретическому постижению реальности будто замещает человеческое в человеке состоятельностью другого рода. Правда, в настоящее время "теоретический человек" существует не столько в русле коммуникации, где человеческие качества необходимы всегда, а в своем особом мире ощущений, созданном теорией.
Теория становится неким миром, своеобразной "робинзонадой", в пространстве которой человек создает собственное представление о своей человеческой и профессиональной состоятельности. Здесь, наконец-то, он может ценить свое мнение о себе гораздо более, чем мнение окружающих по этому же поводу. В пределах мира теории, что очень важно, никто не оспаривает самооценку человека - Робинзона познания. Таким образом, очевидно, преодолевается кризис идентичности. Что, в свою очередь, является еще одним аргументом в пользу понимания мышления в качестве "непрерывного чувствования". Тем самым, наше мышление гораздо более "психологично" и детерминировано психологическими комплексами, чем это обычно принято думать.
Заключение
Формулировка принципа логоса (принципа философии) по мысли К. Хюбнера должна гласить: "Следует искать доказательства для высшей трансцендентности и демонстрировать связи обоснования, согласно которым все в конечном счете имеет общие корни в трансцендентном, будь то благо, бог или что-либо еще. В этом смысле логос есть метафизика в классическом понимании слова. Но если мы сравним эту метафизику с онтологией, которая лежит в основе науки, тогда мы увидим, что их миры различны и что только шаткая формулировка основного принципа, лежащего в основе логоса, навязывает мнение, что логос есть разновидность до-науки. Ибо научная онтология характеризуется именно тем, что освобождается от всего трансцендентного... Мы живем ведь в научную эпоху, миф и логос давно исчезли с исторической арены и ничто не может пробудить их к жизни".
Однако, "это заблуждение, потому что именно в нашем экзистенциальном опыте мы неизменно думаем мифически: в нашем отношении к рождению и смерти, в любви, в отношении к природе, в восприятии искусства и религии. Здесь мы повсюду сталкиваемся с мистерией бытия и вряд ли научное просвещение может что-либо изменить. Современный человек живет, так сказать, во многих мирах...
Тяжелейшим заблуждением было бы также полагать, что минувший мир логоса нас больше не касается. Ведь свойственная ему метафизика, которая нам открыла глаза на то, что есть вообще онтология, пыталась быть учением о сущем в целом. Греческая метафизика навсегда останется неуничтожимой парадигмой, на которую ориентируется философия, открывая нам глаза на онтологическое понимание всех концепций действительности. Только сравнительное изучение онтологий, для чего античная метафизика образует необходимую предпосылку, позволяет нам не оставлять без критики наш собственный опыт, понимая, что последнее обоснование всегда может быть только метафизическим.
Только если мы сохраняем открытым подход к прошлому и его различным возможностям рассматривать мир, мы можем сохранить критическую дистанцию к современности и предотвратить слепоту. Однако, перед нами еще стоит задача вырваться из современной односторонности и преобразовать нашу действительность на основе триады мифа, метафизики и науки".
В итоге, можно отметить, что особенностью античной философии в аспекте ее зависимости от культуры является тот факт, что и сама культура античной эпохи во многом была конституирована философским пониманием мира, в споре с которым культура зачастую изменяла направление своего развития.
Феномен античности - это непредсказуемый синтез множества явлений и процессов, в том числе, и не имеющих обычно важного значения для судеб культуры, но в силу особенностей той эпохи, сказавшихся непредсказуемо сильно, порой, роковым образом. Тем самым, мы не можем точно вычислить фактор взаимоопределения философии и культуры, поскольку данные об отношениях философии и культуры, накопленные в истории, мы просто не имеем оснований применить к античности, так как второй такой эпохи, когда философия впервые рождалась, причудливо сплетаясь с культурой, просто нет. В этом смысле, можно считать, что отношения философии и культуры в ту эпоху так и останутся интимными.
1. Лекции по античной философии, Мамардашвили М.К., М., 1997.
2. Как я понимаю философию, Мамардашвили М.К., 2-е изд. М., 1992.
3. История философии: Запад-Россия-Восток (Книга первая. Философия древности и средневековья). М., 1996.
4. Бертран Рассел, История западной философии: В 2 томах, Том 1, М., 1993.
5. Исаев А.А., Философия: Учебное пособие. - Сургут: Информационно-издательский центр СурГУ, 1997.
6. Учебное пособие по культурологии, издательство Российской экономической академии имени Г.В. Плеханова, М., 1994.
Страницы: 1, 2, 3
