По мнению диссертанта, гуманитарная (духовная) культура человека включает в себя центр конструирования, источник интенциональности, очаг смыслотворчества, мир смыслов и ценностей. Таким образом, гуманитарная культура выполняет важнейшие функции на уровне индивидуального бытия. Она задает жизненные ценности и идеалы, социальные ориентации и стандарты поведения, обеспечивает самоопределение личности (понимание смысла жизни, понятие о совести, чести и достоинстве и т.п.), выполняет функции регулятора поведения, нравственное переживание. Поэтому складываются представление о судьбе как процессе (исконно славянское sodba – имя действия) «суммация – интеграция некиих прецедентов с постоянной оценкой промежуточных сумм по шкале соответствия определенным ценностям, позже переориентированным как ценности морального характера».[71]
Выбор ценностных ориентиров, их иерархия находятся в тесной взаимосвязи с решением смысло-жизненных проблем. То, что позволяет осуществить полагаемый личностью смысл индивидуального бытия, выступает в ее переживании исполненным высшей ценности. Ценности общественного бытия выступают как внутренний катализатор, способный многократно усилить действие иных общественных сил, как вектор, указывающий направление происходящих изменений и усмотреть проект будущего в настоящем. Личностное развитие осуществляется как поиск изображения своей персональности в «мире явлений», глубина которого пропорциональна степени включенности человека в культуру. Культурный идеал обнаруживает свое существование не только во внутреннем мире личности как некий «зародыш совершенства», но и в качестве референтных характеристик внешнего мира, в силу чего личностное развитие направлено и к самопознанию и к самореализации.[72]
В этом смысле судьба не может быть сведена к приговору: он только завершение длинного ряда «калькуляций» судьбы. Эта суммирующе-интегрирующая деятельность позволяет увидеть судьбу в образе дирижера гигантского оркестра человеческих дел, слов, мыслей – всех видимых и невидимых ответов-реакций на вопросы-импульсы, исходящие от мира, от жизни, от самого человека, и, следовательно, понять самое судьбу, как некое проективное пространство человеческой жизни, в котором она осмысливается, оценивается, судится.[73] Пространством, которое фиксирует не внешние черты, а некие глубинные – это есть тот человек, предстающий перед судом жизни, тем более суд этот – не со стороны, а свой, и не только разума и сознания, но и своего сердца, интуиции, чувства совести – самых чутких инструментов человеческой ориентации в сфере нравственного.
Таким образом, образ Судьбы созданный человеком, обществом, на определенном этапе развития, есть своеобразный «лик» гуманитарной культуры, ядро гуманитарного самосознания личности. Рассматриваемое нами «судьбоносное» гуманитарное самосознание основой своей имеет субъективную реальность - духовность человека, которая включает все проявления психической деятельности человека: чувства, мысли, внутренние побуждения, ценностные ориентации. Бесконечная для исследования, споров и оценок тема духовности дает возможность приблизится к пониманию и обретению человеком самого себя, актуализировать вечные проблемы духа, иначе увидеть мир, время, Судьбу человека и человечества.
Духовность человека не тождественна духовной жизни общества, поэтому сегодня исследования в области экзистенциальной проблематики получают новый импульс. А.С. Панарин пишет: «В основании проблемы гуманитарного видения мира – видения, при котором человек преодолевает свою надстроечно-репрезентативную ограниченность и приобретает вес онтологичеси значимого фактора, - лежит проблема статуса самой духовности. Проблема Человека изоморфна проблеме Духовного начала»[74]. В многообразии подходов (М.С. Каган[75], А.Г. Мысливченко,[76] Д.И. Дубровский[77], В.С. Барулин,[78] Л.В. Скворцов[79] и др.) изучения духовности выделяются, по меньшей мере, четыре основных направления.
В рамках первого направления духовность определяется как результат приобщения личности к общечеловеческим ценностям, духовной культуре, продуктам объективизации высших проявлений духа.
Второе - описывает духовность, как способность к переживанию духовных состояний, характеризующимися тем, что человек «не замечает» внешнего мира, не ощущает своей телесности и сосредотачивается на осмыслении моментов интеллектуальных озарений и осуществлении собственной нравственной рефлексии, устремляющей к добру и свободе.
Третье - представляет духовность как принцип саморазвития и самореализации личности. Отправной точкой развития духовности является психологическая готовность к усвоению общечеловеческих духовных ценностей (истина, добро, красота и т.п.) мотивационной основой такой психологической готовности выступают духовные влечения к постижению чувства свободы и гармонии.
В рамках четвертого направления духовность рассматривается как Божественное откровение, а духовная жизнь, как жизнь в Боге и с Богом.[80]
А.Г. Мысливченко, пытаясь определить духовность, как человеческую субъективность, говоря о том, что «в структурном плане субъективность включает в себя сознание, самосознание, чувственность, волю, но не сводится к ним. Она играет интегративную роль, мобилизуя все личностные способности и силы интеллектуальные, эмоциональные, сознательные и бессознательные. Тем самым субъективность выступает как внутренне организованная активность, формирующая целостность и определенную направленность личности. Своеобразие способа существования субъективности проявляется в ее пространственной нелокализованности, процессуальности, потенциальности, а также в интериоризованных формах человеческой деятельности - творчестве, свободе и т. д.»[81]
В качестве методологической основы анализа духовного мира человека М. С. Каган предлагает концепцию четырех сторонней структуры человеческой деятельности, включающей преобразование реальности, ее познавательное, ценностное осмысление и общение людей в их совместных действиях. Соответственно этой структуре деятельности выделяются четыре аспекта активности человеческого духа (или, как иногда пишет М. С. Каган, "человеческой психики"), составляющие структуру духовного мира: 1) мышление, с помощью которого реализуются познавательные действия, 2) ценностно-ориентационная деятельность сознания; 3) целеполагающая ориентация действий, или создание идеалов; 4) нравственность, основой которой является ощущение, переживание и осознание причастности индивида к другим людям.[82] В такой трактовке духовного, или как писал М. С. Каган, "его психического содержания", достаточно просто увидеть стремление представить субъективность духовного только как активность духа, интенцированного на духовные (познание, общение и др.) и материальные (преобразование) виды деятельности. Но здесь возникает методологическая трудность связанная с проблемой детерминации духовного. Так, М. Г. Ярошевским была рассмотрена эта проблема: если мы говорим о единстве сознания и деятельности, то соотносим процессы на уровне сознания с процессами деятельности, интерпретированной как психологическое образование. Деятельность же, включая духовные компоненты, не сводится к ним, более того, она осуществляется не по психологическим законам, а по социальным. Духовность может быть понята, как детерминированная деятельностью человека как социального субъекта в субъективной реальности, существующая в форме образов, мыслей, представлений и т.п. Эта реальность составляет идеальную сторону человеческой деятельности. Критический анализ деятельностного подхода к сущности человека дает и В. С. Барулин, рассматривающий в качестве сущности человека не деятельность, а духовность.[83]
Д.И. Дубровский предлагает информационный подход к решению проблемы связи духовного и его материального носителя. Парадигмой информационного подхода является положение о том, что всякое явление сознания можно интерпретировать как информацию, поскольку оно есть всегда отражение чего-то, а, значит, несет субъекту об этом информацию; оно интенционально, не бывает "пустым", бессодержательным.[84] В информационном подходе к психическим явлениям, прослеживается методологическая связь с идеями Гуссерля о феноменах сознания и его главном свойстве - интенциональности. Гуссерль считал, что сознание всегда предметно, то есть, направлено на предмет, который в нем представлен как образ. "Мы понимаем под интенциональностью характерное свойство переживаний "быть сознанием о чем-то"... Восприятие есть всегда восприятие чего-то, какой-то вещи, суждение есть суждение о некотором положении вещей, оценка - всегда оценка некоторого оцениваемого содержания, желание направлено на предмет желания и т. д.».[85] Духовное рассматривается в двух пространствах: 1) в пространстве бытия человека как деятельного материального носителя духовного; 2) в пространстве бытия человека как творца духовного. Материальные объекты, созданные человеком или природные объекты, включенные в круг человеческой творческой деятельности выступают как материальные носители, духовного мира, как образы, которые в свою очередь как ценностные ориентиры влияют на формирования гуманитарного самосознания. «Что такое любой храм? - спрашивает П. А. Сорокин, - Почему он свят более, чем обыкновенный дом? Ведь материалы, из которых он построен, - те же бревна, кирпичи, из которых строятся и частные дома. Формы домов и церквей бывают различные и не в форме дело. Отсюда само собой понятно, что церковь и другие религиозные предметы "святы" потому, что они суть предметные символы непредметных и святых психических переживаний - религиозных мыслей, представлений, чувств и т. д.».[86]
В.И. Каширин по этому поводу пишет: «... творчество не может рассматриваться только в его направленности на самосознание. Оно содержит как формирование собственных социальных качеств, так и способы самоутверждения через оценку собственных возможностей в «присвоении», раскрытии своих способностей. Самотворчество или самостроительство (самопознание, самоанализ, самовоспитание, самооценка, самоутверждение), следовательно, есть способ самореализации и взаимореализации исторических субъектов».[87]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
